Что Такое Эпитет В Литературе?

Речь современного человека становится все более сухой и сокращенной. Мы перестали писать красивые романтичные письма, заменив яркие смысловые обороты и эмоции картинками и смайликами. А ведь существует отличный инструмент, с помощью которого легко «раскрасить» и обогатить наш язык – эпитеты. Еще в начальной школе дети получают первое представление о том, что такое эпитеты в литературе, 3 класс изучает основные их виды и приемы, которыми пользуются писатели при создании своих шедевров.

Что такое эпитет и зачем он нужен?

Если вы подзабыли, что такое эпитет в литературе, 4 класс и программу начальной школы придется восстанавливать в памяти.
По определению, эпитеты это слова, чаще всего прилагательные, придающие связанному с ним слову образность, помогающие точнее раскрыть его суть. Это может быть одно «приложенное» (в переводе с древнегреческого) либо словосочетание. Чтобы дополнить привычное понятие эмоциональным или смысловым оттенком также используются:

• существительные: «радости визг»;
• глаголы: «вызваться сказать речь»;
• числительные: «первый друг».

Эпитеты это возможность наиболее точно передать свои эмоции или характеристику предмета, явления, ситуации.
Например, фраза «холодный ветер» ничего не говорит о силе ветра, насколько он холодный, об ощущениях при такой погоде. А если добавить к слову «ветер» эпитеты «ледяной», «колючий», «студеный», «пронизывающий насквозь», эмоциональное восприятие сразу меняется. Вы уже ощущаете, как ледяной зимний холод пробирается под одежду, ветер впивается мелкими колючками в лицо и руки.

Постоянные эпитеты

Существуют простые привычные эпитеты, которые используются в обычной жизни, делая нашу речь более красивой и образной. Разговорные постоянные эпитеты, что это такое?
Это слова, которыми мы дополняем свою повседневную речь для передачи суждений или эмоций, связанных с обычными вещами:

• «ароматный борщ»;
• «романтическая комедия»;
• «нудная книга».

Например, сказать «я слышу голос» означает всего лишь действие. Но фразы «бархатный голос» или «бесцветный», «визгливый» или «могучий голос» тут же меняют окраску предложения, наделяя его особым смыслом.

Литературное использование эпитетов

Пожалуй, нет ни одного произведения, где не использовались бы литературные или уникальные авторские эпитеты, с помощью которых поэты и писатели в разы усиливают эмоциональное восприятие своих произведений. Что такое эпитет в литературе и в чем его отличие от обычного?

Как правило, различные «приукрашающие» слова применяются в поэзии, а авторы выбирают совсем уж странные словосочетания, которые в обычной жизни редко услышишь. Яркими примерами, что такое эпитеты в литературных произведениях, являются стихотворения известных поэтов:

• «играют волны», «луч золотой», «злоба открытая» у Лермонтова;
• «янтарный блеск», «мутное небо» «волнистые туманы», «пробирается луна» у Пушкина;
• «огненный парус хвоста», «пуховые лапы» у Хлебникова.

Чтобы понять, что такое эпитеты в литературном фольклоре достаточно вспомнить сказки и былины. Образность описания сказочных героев, сюжетов напрямую связано с народными традициями той или иной местности.

Например, для русских сказок характерны традиционные выражения:

• «ясный сокол»;
• «тридесятое государство»;
• «ради красного словца»;
• «лицо белое».

Если заглянуть в восточные сказки, то в них чаще можно встретить совсем другие словосочетания:

• «благочестивый султан»;
• «луноликая принцесса»;
• «расписной шатер».

Со временем понятие, что такое эпитеты в литературных творениях, меняется и усложняется. Они стали более богатыми на семантические обороты, но по-прежнему играют немаловажную роль, как в искусстве, так и в повседневной жизни, делая ее разнообразнее и ярче.

примеры в русском языке и литературе

С помощью слов и словосочетаний люди делают речь богаче, насыщенней, образней. Эпитеты – это одно из средств обогатить письменную или устную речь. Чаще всего их применяют в литературе. Русские поэзия и проза не были бы столь популярными во всём мире без художественных средств языка, помогающих точно передать любую мысль, описать событие, предмет или человека. Оперируя тропами, мы, словно художники, наделяем всё, о чём говорим, характерными чертами и помогаем слушателям, читателям или собеседникам не только услышать повествование, но и мысленно увидеть его.

Давайте подробнее изучим вопрос, что такое используемые в речи эпитеты. Чтобы было понятнее, приведём примеры, вспомнив стихотворенья и прозу, которые известны всем по школьным урокам.

Чаще всего с художественным украшением речи мы встречаемся в литературе

Что такое эпитет: примеры и определение

Первым делом рассмотрим определение понятия. К нам оно пришло из греческого языка и происходит от слова «έπίθετος», означающего при дословном переводе «приложенный». Греческое определение указывает на то, что эпитет не является обязательным. Он не указывает на действие или предмет, а служит художественным образным дополнением предложения. Описываемое средство речи – это инструмент, с помощью которого люди украшают своё повествование.

Так литературные теоретики определили описываемое понятие

Продолжая вникать в суть понятия «эпитеты», можно сделать вывод, что это представитель «семьи» тропов, то есть, одна из разновидностей оборотов речи, форма образного поэтического мышления.

Поэтические примеры

Гениальная поэзия А.С Пушкина – один из примеров умелого применения украшений речи

Чтобы проще было разобраться в сути описываемого понятия, обратимся к поэтическим примерам. Определив, что такое эпитеты в русской литературе, мы сможет отличать их от других тропов.

Вот несколько известных всем поэтических примеров:

• Название и текст популярной песни от автора Ю. Энтина «КРЫЛАТЫЕ качели». Благодаря слову «крылатые», мы понимаем, что качели не просто кусок железа, они движутся вперёд и назад.
• Из Тургеневского творчества: «Кругом трава так ВЕСЕЛО цвела».
• Фраза И. Бродского «ПРИЗРАЧНО царит».
• Из стихотворения А. Блока «Что если я, ЗАВОРОЖЕННЫЙ, вернусь домой УНИЧИЖЕННЫЙ…».
• В поэзии Тютчева много примеров: «ПРАЗДНОЙ борозде», «паутины ТОНКИЙ ВОЛОС», «БОДРЫЙ серп» и т. д.

Применяя эпитеты в стихотворении, поэт расставляет акценты и позволяет ценителям поэтического творчества вообразить описываемые образы людей, пейзажи и события.

Примеры из художественной литературы

Мастера прозы, не менее поэтов, используют в своём творчестве эпитеты

Писатель, создавая литературно-художественное произведение, призывает на помощь все возможные литературные формы для того, чтобы «оживить» текст. В ход идут метафоры и сравнения, крылатые выражения и, конечно же, эпитеты. Вот лишь несколько примеров:

• Куприн А. «ГЛУБОКИЙ, свежий аромат земли»;
• Ю. Домбровский «ВЯЗКИЙ аромат…(травы)»;
• М. Шолохов «ВИХРАСТЫМИ валами»;
• К. Паустовский «ПУСТЫННОЙ весны»;
• С. Сергеев-Ценский «ПУШИСТО-ЗЕЛЁНАЯ, БОДРАЯ (весна)»; 3288
• А. Чехов «МАРМЕЛАДНОЕ настроение»;
• И. Анненский «МАЛИНОВАЯ улыбка» и т. д.

Примеров тому, как автор оперирует приукрашающими речь словами, в русском языке бессчётное множество. Последние два словосочетания указывают на то, что нередко писатели создают собственные, ранее не используемые в языке слова.

Конструкции и структура

Мы дали определение тому, что представляют собой эпитеты и привели примеры. Из сказанного видно, что чаще всего в роли данного вида тропов выступают прилагательные:

Есенинская фраза «бабочек ЛЁГКАЯ стая»;

Цветаевские «травы ПОКЛОННЫЕ» и «ЛЬСТИВЫЕ ивы»;

«ночь…НЕПОДВИЖНО-СВЕТЛАЯ» Толстого и т. д.

Гораздо реже свойством украшать повествования наделяют имена существительные: «веселья ШУМ», «Волга-МАТУШКА», или наречия: «ГОРЯЧО любить».

Ещё реже свойство эпитетов присуще деепричастиям и причастиям: «…гром, как бы РЕЗВЯСЯ и ИГРАЯ, грохочет…» и числительным: «ПЕРВЫЙ ученик».

Иногда участие в создании ярких словестных образов принимают и глаголы: «И такой на небе месяц, хоть иголки ПОДБИРАЙ» (М. Исаковский).

К какой бы части речи не относился эпитет, его главная цель состоит в том, чтобы сделать повествование более ярким и образным, наделить его пышными словесными формами, усилить восприятие слушающего или читающего.

Об эпитете, как о языковом средстве, смотрите в видео:

Роль и функция в тексте

Многие ошибочно думают, что любое прилагательное по своей сути и есть эпитет. На самом деле все гораздо сложнее. Одно и то же слово может быть простым прилагательным или существительным либо прилагательным-эпитетом или существительным-эпитетом. Разница между словосочетаниями «тёплый плед» и «тёплый приём» или «чёрный карандаш» и «чёрная пятница» очевидны.

В первом случае нет никакого подтекста, а лишь констатация факта, во втором случае — мы сталкиваемся с усилением восприятия. Слово «тёплый» выражает приятие, радушие, отзывчивость принимающих гостя. В слове «чёрный» мы ощущаем нотки тревоги, печали, предупреждения и даже горя.

Эпитеты наделяют другие слова особым звучанием, придают им смысл и усиливают образность.

Классификация и виды эпитетов

Многие используемые нами эпитеты пришли из ГЛУБИНЫ столетий

Литературоведы разделили эпитеты на несколько разновидностей:

• Общеязыковые. Однажды они появились в русской речи и стали общепринятыми, используемыми всеми и никому не принадлежащими: «ЗОЛОТЫЕ руки», «ЖАРКИЙ поцелуй», «ГЛУХАЯ ночь».
• Постоянные. К данной группе относятся нераздельные сочетания слов. Постоянные эпитеты в русском языке — это используемые в повседневной жизни фразеологические клише: «ЖЕЛЕЗНЫЙ конь», «ЛЕДЯНАЯ вода», «КОСОЛАПЫЙ медведь».
• Народно-поэтические. Ими насыщена литература и поэзия. Данная группа выходец из фольклора. Эпитеты «КРАСНА девица», «поле ЧИСТОЕ», «море СИНЕЕ», «ДОБРЫЙ молодец» и т. д. известны нам с раннего детства.
• Индивидуально-авторские. Принадлежащие конкретному автору, как «чурбанное равнодушие», изобретённое Д. Писаревым.

Применяются и другие виды классификации описываемого понятия:

• Простые. Когда для придания окраски используется одно слово.
• Сложные. Когда автор повествования не обходится одним словом.

Ещё одна классификация делит эпитеты на:

• Описательные: «ЗОЛОТАЯ пора»;
• Оценочные «КРАСНЫЙ восход»;
• Эмоциональные «УНЫЛЫЙ день».

Полным ответ на вопрос, что представляют собой эпитеты, будет тогда, когда мы выясним отличие понятия от метафоры и описания.

Главной чертой метафоры является наделение одного предмета характерными свойствами другого предмета. Ярким примером является словосочетание «говор волн». Эпитеты могут представлять собой часть метафор.

Если сравнивать эпитеты с таким понятием как описание, разница состоит в изначальных целях. Для описания они состоят в том, чтобы указать на свойства предмета: «седой старец». Для эпитета важно наделить предмет эмоциональной окраской: «седые волны».

Без эпитетов наша литература была бы скучной и неинтересной

Эпитеты – это то, что спасает русскую речь от обеднения, которое грозит ей с приходом компьютеризации и моды на общение сокращёнными формами слов в социальных сетях.

Что такое эпитет? Виды и примеры эпитетов

Эпитет — это образное, художественное определение. Эпитет выразительно описывает признак предмета, его качество или свойство.

Эпитеты. Примеры

Трескучий мороз 

Жадный взгляд 

Дивный гений

Крылатые качели

Горькие слёзы 

Золотая листва

Задача эпитета — создать яркий образ. Чаще всего в качестве эпитетов используют прилагательные («белоснежная зима»). Но эпитетом может быть и наречие («горячо спорить»), и существительное («собака Калин-царь»), и числительное («первый ученик»), и причастие, и деепричастие («когда весенний, первый гром, как бы резвяся и играя, грохочет в небе голубом»).

Эпитет — одна из разновидностей тропов, художественных средств речи. Название происходит от греческого слова έπίθετος — «приложенный».

Чем эпитет отличается от описания и метафоры

Эпитет не просто указывает на определенное качество, а эмоционально и образно характеризует предмет, явление, человека или любой другой объект. Поэтому не стоит путать эпитеты с описаниями. Например, в выражении «седой старик» слово «седой» — это описательное прилагательное. А в стихотворении Тургенева «утро туманное, утро седое» — уже эпитет.

Следует также отличать эпитет от метафоры. Метафора — это скрытое сравнение, перенос свойств одного предмета на другой. Примеры метафоры: «говор волн», «море радости». При этом эпитеты могут быть составляющей частью метафоры. 

Например, Владимир Маяковский сравнивает свои стихи с оружием и использует эпитеты, чтобы раскрыть эту метафору:

Парадом развернув
                 моих страниц войска,
я прохожу
         по строчечному фронту. 
Стихи стоят
           свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
                  и к бессмертной славе.

Виды эпитетов

В русском языке выделяют различные виды эпитетов.

Общеязыковые эпитеты — это принятая норма. «Гробовая тишина», «нежный ветерок», «мягкий голос».

Народно-поэтические эпитеты уходят корнями в устный фольклор, в сказки и былины. Зачастую это тоже устойчивые выражения: «добрый молодец», «красна девица».

Постоянный эпитет неразрывно связан с определяемым словом, образуя устойчивое выражение. Например, «косолапый мишка» или «железный конь».

Индивидуально-авторские эпитеты придуманы конкретным человеком, используются ситуативно. Например, «мармеладное настроение» (А.П. Чехов).

Также эпитеты можно делить на оценочные, описательные и эмоциональные.
Оценочный эпитет — «чудесный вечер».
Описательный эпитет — «золотая осень».
Эмоциональный эпитет — «унылая пора».

Эпитеты также делятся на простые и сложные. Простые эпитеты выражены одним словом («парус одинокий»), сложные эпитеты — словосочетанием («берег, милый для меня»).

Примеры эпитетов в русском языке

Красно солнышко

Тридевятое царство

Чистое поле

Могучий дуб

Белокаменная Москва

Туманный Альбион

Дикий Запад

Примеры эпитетов в литературе

Ночь была свежая и неподвижно-светлая (Л. Толстой)

Кругом трава так весело цвела (И. Тургенев)

Мой край, задумчивый и нежный (С. Есенин)

Полночь сошла, непроглядная темень (Н. Гумилев)

В блюдечках — очках спасательных кругов (В. Маяковский)

О, покой мой многонеделен (А. Ахматова)

Шаркающей кавалерийской походкой (М. Булгаков)

Примеры эпитетов в песнях

Как я люблю глубину твоих ласковых глаз (В. Агатов)

Крылатые качели (Ю. Энтин)

Чумачечая весна (А. Потапенко)

: Словарь литературных терминов :: Эпитет

Эпитеты в русских народных сказках

автор: Ekaterina
04.10.2017

статьи

сказки

Эпитеты в сказке могут выполнять совершенно различные функции – добавлять какому-либо предмету дополнительный оттенок, или же усиливать, делать более ярким уже имеющийся признак. «Эпитет как бы дает определенную окраску выраженному предмету, бросает на него определенный свет и делает предмет стилистически значимым».

Постоянные эпитеты

Несомненно, каждая сказка насыщена этими яркими и запоминающимися средствами художественной выразительности речи, многие из которых уже стали не просто постоянными, но справедливо бы было их называть даже фразеологизмами. Это давно знакомый нам «добрый молодец» или неотъемлемая для сказки «красна девица» с ее «золотой косой».

Пожалуй, самое значимое место в сказочной традиции и занимают именно эти народнопоэтические эпитеты, выделяющиеся на фоне других своим постоянством и неотделимостью от слова, которое они сопровождают. Такие эпитеты – основа всей поэтики сказок, определяющее начало «вкуса» жанра.

С помощью эпитетов мы узнаем о внешности героя, о его внутренних качествах, чертах характера, можем отнести того или иного персонажа к разряду положительных героев или же, наоборот, определить его как злодея. Как раз-таки примечательно, что эпитеты, характеризующие отрицательного героя отличаются особым многообразием, к тому же, могут указывать на степень проявления того самого зла, определяя этим значимость победы над страшною силой.

Уточняющие эпитеты

Еще один разряд слов, близкий по значению к эпитетам-описаниям — это такие эпитеты, с помощью которых выражаются различные чувства и состояния, но не самих героев, а их действий: когда беда становится «великой», а неволя «горькой», ненависть «страшной», а месть «жестокой», война же – «лютой» и «беспощадной».

Также, существует еще одна примечательная группа эпитетов, которая, называя признаки каких-либо понятий, преимущественно отвлеченных, выполняет уточняющую функцию в понимании их значения: здесь «грех» уже становится «нечистой думой», а «смерть» есть не просто уничтожение, но нечто «неминучее», «кручинное», то есть невыносимо печальное.

Эпитеты способны не просто обогатить нашу речь разнообразием форм одного и того же слова, но «украсить» ее, усилить смысл высказываемого. Так, «хитрая» баба становится «плутоватой», если ей приписать качества характерного животного, или сообразительность «мудрой» жены становится гораздо более яркой, если ее называть «прозорливою».

Также, хоть и более редки, но от этого не менее примечательны, случаи употребления в сказках эпитетов метафорического характера, когда в «сахарные» уста вкладывается, соответственно, «сладкая» речь, а «простые», ничего не значащие и пустые слова оказываются «ситцевыми».

Употребление имен  собственных

Еще одна по-настоящему особенная группа эпитетов – это слова, которые связаны с именами собственными. Идентифицируя их, имена, такие эпитеты способны наделять определенного героя более ярким признаком – это «Елена Прекрасная» или «Василиса Премудрая». В данном случае функцию именования выполняют имена прилагательные. Но, также, подобное «превращение» способны осуществлять, например, и приложения, распространенные или нераспространенные – «Царевна Несмеяна», «Баба-Яга костяная нога» или же «Иван-дурачок».

Еще одна особенность, касающаяся употребления в сказках имен собственных – это возможность разграничения персонажей с одинаковыми именами, что довольно частый случай для сказок, с помощью эпитетов – слов или словосочетаний, — выполняющих различительную функцию. Например, «Иван» может быть и «дурачком», и «Бездольным», а «Богатырь» не только отличаться своей силушкой, но называться теперь даже «Бурей».

Такие отличительные признаки помогают определить не только умственные способности персонажа или же его физические данные, но и указать на его положение в обществе, так называемый социальной статус, возможно, происхождение или принадлежность к той или иной возрастной группе.

Так как в сказке главным героем часто является персонаж обездоленный, то есть выходец из низкого социального класса, то, можно сказать, создается некоторая необходимость в его специфическом выделении среди других героев. Здесь тоже в качестве вспомогательного средства выступают эпитеты, а точнее, особые средства словообразования, или лексические способы придания персонажу яркой индивидуальности.

Например, герою приписывается броское прозвище, указывающее на его внешний вид – здесь вспоминается «Ивашко белая рубашка», что к тому же, создает дополнительную оценку благодаря образовавшейся рифме, а суффикс -к- традиционно указывает на низкий социальный статус.

И если, пожалуй, самое распространенное мужское имя для сказок – это Иван, Ваня, то женское, несомненно, Настасья. Ведь именно имя Настасья, Настя, Настенька, Анастасия отождествляется в русских сказках с началом чего-то нового, находящегося в состоянии расцвета, обладающего исключительно живительными свойствами.

Неудивительно, что имя Настасья дано в сказках преимущественно молодым царевнам, естественно, с золотой косой – необходимым атрибутом их внешнего облика, как признака и символа невинности и чистоты. Здесь эмоционально положительную оценку создает именно цвет волос Насти – золотой.

Невольно ассоциации предлагают нам мысленно вспомнить такие синонимы как «чудо» или «волшебство», а дальше уже фантазия заставляет нас задуматься о том, что в самых трудных сказочных заданиях герой ищет животного обязательно с золотыми рожками или прекрасной золотой гривой, также самые удивительные на свете существа способны своими копытцами источать именно золото. Да и само оно, золото, в самом привычном понимании этого слова, есть несметное богатство и самое желанное приданое.

Интересно и другое, тоже нередкое, сказочное имя – Василиса. У Василисы, в отличие от Насти, коса обычно «неприкрытая». Тут любопытна догадка А.Н. Афанасьева о том, что, скорее всего, словосочетание «неприкрытая коса» у Василисы отождествляется с понятием Солнца в представлении людей, уходящее в Древние времена. Во-первых, само слова «краса» обозначает ничто иное, как «свет», во-вторых, для наших предков не было ничего более удивительного, более будоражащего умы и сердца, чем солнце – «прекрасного дневного светила, дающего всему жизнь и краски». Непокрытая коса – не значит в прямом смысле этого слова «ничем неприкрытая», но чистая, ничем не замутненная и не затуманенная.

Возвращаясь к вопросу употребления в сказках эпитетов-приложений, встречаются случаи, в основном единичные, использования таких дополнительных значений, которые бы участвовали в создании характеристики героя: конь не простой, а «летун»,  жена, предавшая мужа – «изменщица», а безутешный купец, потерявший супругу – «вдовец». Многие из таких словосочетаний образованы с помощью рифмы, и это, несомненно, придает персонажам, с присущими им подобными качествами, особую выразительность.

Говоря о возможности употребления эпитетов в самых различных формах, стоит отметить, что, также, весьма часто встречаются случаи употребления эпитетов в их усеченной, краткой форме – например, «сине» море да «чисто» поле или та же «красна девица».

Многим эпитетам, в особенности постоянным, характерно употребление их формы в так называемой инверсии – намеренном изменении привычного порядка слов – для создания более сильного эффекта – «лес дремучий», «богатырь могучий» и «славный», а «царь грозный» да «головушка бедная».

Эпитеты в названиях сказок

Некоторые эпитеты оказываются настолько актуальными, что перестают быть простым украшением для сказки, но становятся ключевым аспектом произведения. Это происходит, когда эпитет превращается в целую сему и тем самым выносится в заголовок сказочного текста. А, как известно, заглавие есть важнейший компонент концепции всего произведения, в нем всегда отображается главная идея и основная тема.

Название есть нераскрытое в полной мере содержание текста. Как правило, в такие заглавия выносятся словосочетания в их субстантивированном виде. Называя, например, героя сказки, они сразу позволяют читателю сделать некоторые оценочные выводы, относительно данного персонажа – например, сказка «Мудрая жена», «Жадная старуха» или «Оклеветанная купеческая дочь».

Таким образом, можно сделать вывод о том, что эпитет – это особое средство выразительности в сказке, позволяющее нам представить картину как о специфике языка в фольклорном жанре, так и языка в целом.

Автор статьи — Короткова Юлия.

Советую почитать:

Зачин, присказка и концовка в структуре сказок

Не жадничаем, делимся в соцсетях, если статья оказалась полезной:

Что такое эпитет в литературе: как находить и для чего его используют

Наша речь была бы бедна без слов, которые описывают признаки предметов, о которых мы рассказываем собеседнику. Передать, как говорящий относится к тому или иному явлению, какую он дает ему оценку, помогают эпитеты.

Рассмотрим, что такое эпитет в литературе, дадим определение этому термину, разберем на примере, для чего он нужен, отметим важность его употребления в том или ином случае.

Значение

Слово имеет древнегреческие корни, его значение понятно из перевода – «приложенное». Функция эпитета – подчеркивать слово, стоящее рядом с ним.

Он придает словосочетанию выразительность. Это может быть прилагательное (красивый забор), наречие (быстро бежать), а также существительное, числительное (третий номер), глагол, деепричастие.

В стихотворении используют эпитеты, чтобы подчеркивать образность, эмоциональную окраску, видение автора, скрытый или явный смысл.

Эпитет часто употребляют и в поэзии, и в прозе. Его структура и текстовая функциональность придают слову краски, новый смысл, эмоциональность. Роль слова описывается специалистами по-разному. У них нет единого видения. Хотя это один из древнейших терминов стилистики.

Некоторые причисляют его к фигурам и тропам, считая самостоятельной единицей. Другие утверждают, что он должны использоваться только в поэзии, но не в прозе.

Важно! Раньше использовался термин «украшающий эпитет», но он не совсем точно характеризовал это явление.

Простой эпитет – это выражение без переносного смысла. А высокий термин можно отнести к метафоре.

Переоценить значение данного слова сложно, так как без его использования стихотворения были бы блеклыми и невыразительными.

Определяющие слова позволяют не только подчеркнуть свойство предмета, но и эмоционально окрасить отношение автора к этому предмету. Тогда читатель тоже ощущает те эмоции, которые хотел передать автор текста.

Примеры эпитетов

Такие приемы помогают выделить главную мысль или подчеркнуть достоинства. Некоторые выражения настолько пришлись людям по вкусу, что их стали использовать в речи. Это говорит о том, что писатель справился со своей задачей: его произведение не только запомнили, но оно еще и пошло в народ.

Это интересно! Как определяется и что такое аллегория в художественной литературе

Иногда только с помощью этих определений автор может использовать свою индивидуальность и придумать уникальное определение. Оно может быть плодом внутреннего мира автора, его отношением к ситуации.

Нужно уметь читать между строк, многие писатели с помощью таких слов пытаются донести до читателей свои сокровенные мысли.

Использование в литературе

С помощью приема выделяют значимую черту в том, что хотел сказать автор. Им может быть слово или словосочетание. В стихотворении могут использоваться два вида:

• изобразительные,
• лирические.

Первый вариант используется, когда нужно подчеркнуть слово, но избежать при этом оценки. Примеры: красный закат, желтое солнце, голубое небо. То есть это скорее констатация факта. Второй вариант – это отношение автора к тому, что он описывает (расшумелая осина, прекраснейшее действие).

Эпитеты: толкование и роль в языке

С эпитетами, которые правильно подобраны, писатель или поэт больше привлекает внимание к тем словам, которые он хочет подчеркнуть или выделить. Поэтому важно находить выражения, которые придадут выразительности произведению.

Автор должен знать, что такое эпитет в литературе и поэзии и как его использовать.

Это интересно! Что такое метонимия в литературе: примеры и способы определения

Правильно подобранное определение может придать речи утонченность, глубину и усиленное выражение свойств. Чаще всего в роли таких слов выступают прилагательные. Они располагаются за определяемым словом.

Александр Блок использовал в своих произведениях усиления, располагая их удаленно друг от друга. Этот прием окрашивал их звучание. Располагались они в конце строки стихотворения.

Эпитеты в разных частях речи

Зная, что такое эпитет в литературе, писатель с легкостью может использовать его для усиления семантического эффекта, а также создавать авторские определения. Это скорее исключение, чем правило, но они присутствуют в творчестве В. Маяковского, например.

С их помощью он придает выражению экспрессию, используя при этом не одно слово, а несколько. Прочитав такое сочетание слов, человек задумается над мыслью автора и оценит, насколько сложно и широко можно смотреть на обыденные вещи.

Перечитав несколько раз выражения, легко найти подтекст и завуалированное послание, которое хотел донести автор до читателя.

Постоянные эпитеты

Многие задаются вопросом о том, что такое постоянные, устоявшиеся эпитеты. Это красивое определение, которое связано со словом и образует с ним неразрывную, устойчивую связь.

По сути, это закрепившиеся в языке словосочетания, которые пришли в литературу из народного фольклора. Чаще всего ими являются прилагательные.

Определение эпитета, примеры

Много примеров этих устойчивых словосочетаний легко найти в сказках, былинах. Как правило, это высшее качество в описываемом предмете. Они органично вписываются в смысл произведений.

Постоянные эпитеты описывают идеализированный мир произведения, его совершенство. Они используются и в песнях для лирической оценки.

Это интересно! Для чего используют и что такое олицетворение в художественной литературе

Их применение происходит систематически, они незаметно приживаются в речи. Например:

• красна девица,
• сахарные уста,
• ясно солнышко,
• зайка серенький,
• золотая осень,
• белы рученьки,
• трескучий мороз,
• чисто поле.

Их используют настолько часто, что они теряют первоначальный смысл. Но основное их применение было в народном творчестве.

Примеры эпитетов

Лингвистический термин «средство выразительности» – это определенное сочетание нескольких слов, которые образуют одно целое.

Данный термин художественно описывает слова. Он:

• определяет особенности и качества,
• создает впечатление,
• выражает эмоциональность автора,
• передает настроение,
• описывает образ,
• оценивает и характеризует.

Это интересно! Где применяется и что это такое синекдоха: конкретные примеры

Типы эпитетов

Различают следующие виды:

1. Устойчивые или поэтические. Чаще всего они находят свое применение в народном фольклоре, а также в стихотворениях.
2. Образные или описательные.
3. Лирические, эмоционально окрашенные.
4. Двойные, тройные.
5. Метафорические.
6. Метаномические.

Виды эпитетов

Важно! Эпитеты – это основные кирпичики, которые использует автор, чтобы создать художественный мир произведения. С их помощью можно окунуться в атмосферу стихотворения, стать свидетелем эпохи.

Полезное видео

Подведем итоги

Когда автор наделяет самые простые слова необычными особенностями, он подчеркивает яркость и выразительность той истории, которую хочет рассказать. Этот прием придает объем слову и выражению, происходит процесс эмоциональной оценки.

Каждый автор должен знать, что такое эпитет в литературе, потому что без него повествование будет блеклым и невыразительным.

С помощью красочных определений, мир, который создает писатель или поэт, становится живым и осязаемым. Прочитав такое произведение, человек на основе образных слов легко представляет мир и описываемую атмосферу.

Эпитеты с определяемыми словами. Эпитет — это… примеры эпитетов из художественной литературы

Примеры эпитетов в литературе

Эпитет — это описательный термин или квалификатор, который идентифицирует атрибут. От греческого слова, означающего «добавленный», это полезный литературный или риторический прием при описании персонажа для читателя. Хотя современное использование эпитетов может быть уничижительным, классические литературные эпитеты являются важным элементом литературы.

Типы эпитетов

Есть три типа эпитетов, которые действуют по-разному, в зависимости от исторического и литературного контекста.Вот несколько определений и примеров.

Фиксированный эпитет

В более длинных пьесах автор может повторять эпитет, описывающий персонажа в нескольких разных сценах. Более распространенное использование фиксированного эпитета известно как прозвище или прозвище.

Пример: В «Одиссее » Гомер много раз называет Одиссея «сыном Лаэрта», Пенелопу — «женой Одиссея», Евримаха — «сыном Полиба», а Зевса — «царем царей».

Кеннинг

Другой тип эпитета — кеннинг, представляющий собой метафорическое выражение из двух слов, заменяющее существительное.Кеннингс в основном встречается в древнеанглийских и древнескандинавских произведениях.

Пример: Англосаксонская эпическая поэма Беовульф включает в себя множество кеннингов, включая «рану-море» (кровь), «парусный путь» (море), «копье-дин» (битва) и «сон». меча »(смерть).

Унизительный эпитет

Негативные или уничижительные эпитеты принимают множество форм, от дразнящих прозвищ до этнических, расовых или гомофобных оскорблений. В отличие от эвфемизмов, эти уничижительные термины предназначены для оскорбления оппонента или группы людей без прямого указания целевой характеристики.

Пример: «Хрюша» в книге Уильяма Голдинга « Повелитель мух» назван его хулиганами из-за его короткой коренастой фигуры.

Архетипические литературные эпитеты

Некоторые эпитеты являются настолько подходящими характеристиками, что становятся собственными архетипами. Независимо от исходного материала, эти хорошо известные описания можно найти во многих различных литературных произведениях и даже в политических движениях.

Звездные влюбленные

Ромео и Джульетта были прототипами «звездных влюбленных» из романа Уильяма Шекспира « Ромео и Джульетта» .Но они были далеко не последними. Эпитет указывает на пару, чье будущее злополучно или обречено на провал.

Пример: Джона Грина Ошибка в наших звездах (названный в честь Юлия Цезаря , еще одной шекспировской трагедии) с любовниками Хейзел и Августом. Это двое больных раком, которые должны максимально использовать оставшееся время.

Дядя Том

Обычно используемый как уничижительный термин для чернокожего человека, который следует авторитету белого человека, эпитет «Дядя Том» возник в книге « Хижина дяди Тома » Гарриет Бичер-Стоу.Его использование в этом контексте предшествовало Движению за гражданские права 1960-х годов.

Пример: Персонаж Мамочки в « Унесенных ветром Маргарет Мид» многими считается фигурой «дяди Тома». Она изображена как черный персонаж, который доволен быть рабом.

Тот, кого нельзя называть

Иногда эпитет может молчать. Рассмотрим безымянного прядильщика золота в Rumplestiltskin или дико нежитью из Beetlejuice .В обоих случаях давление, заставляющее воздерживаться от называть антагониста, заставляет персонажей полагаться на некоторые нетрадиционные эпитеты.

Пример: Персонажи в J.K. В серии Гарри Поттера Роулинг часто упоминается Волан-де-Морт, ужасный злодей волшебного мира, как «Тот, кого нельзя называть именем».

Другие примеры эпитетов

Эпитеты также присутствуют в учебниках истории и современной культуре.

Королевские эпитеты

У членов королевской семьи часто есть эпитет после их имени.Эти эпитеты, также известные как когномены, обозначают известность человека, представляют его историческое наследие.

• Екатерина Великая (Екатерина II, императрица России)
• Ричард Львиное Сердце (Ричард I, король Англии)
• Леопольд Авель (Леопольд III, герцог Австрии)
• Кровавая Мария (Мария I, королева of England)

Культурные эпитеты

Легко узнаваемый эпитет в массовой культуре часто является признаком успеха для музыкантов и актеров.Вот лишь некоторые из самых известных культурных эпитетов.

• Бард (Уильям Шекспир)
• Человек-пианист (Билли Джоэл)
• Герцог (Джон Уэйн)
• Король (Элвис Пресли)
• Принц поп-музыки (Майкл Джексон)
• Босс (Брюс) Спрингстин)
• Гиппер (Рональд Рейган)
• Народная принцесса (Диана Уэльская)

Использование литературных устройств в письме

Хотя использование эпитета может помочь выявить черты характера персонажа, все же важно использовать описательное письмо в вашем произведении.Ознакомьтесь с некоторыми известными примерами описательного текста из литературы и узнайте, как эффективно комбинировать литературные приемы для максимального повествования.

Литературные термины и определения L

Литературный
Термины и определения: L

Эта страница на бессрочной основе
строительство! Последний раз он обновлялся 24 апреля 2018 г.

Этот список предназначен для помощи,
не запугать. Используйте его как пробный камень для важных концепций
и словарный запас, который мы рассмотрим в течение семестра.
Перечислены словарные термины
по алфавиту.

[A]
[ДО Н.Э]
[D] [E]
[F] [G]
[H] [I]
[J] [K]
[L] [M]

[N]
[O] [P]
[Q] [R]
[S] [T]
[U] [V]
[W] [X]
[Y] [Z]

LAI
(множественное число lais , также пишется lay ): короткое
повествовательная или лирическая поэма, обычно в восьмисложных куплетах,
предназначено для пения.Хелен Купер назвала жанр «мини-романсом».
поскольку типичная тема и содержание имеют дело с любезно
любовь и другие заботы средневековой романтики.
Однако, в отличие от средневекового романа, lais не являются
разработан в эпизоде ​​ серии
таким образом, то есть они не предназначены для того, чтобы рассказывать их в серии коротких
сказки, которые можно комбинировать и складывать в один последовательный
повествование.Основные черты личности lais , общие
друг с другом — это конкретное географическое происхождение и самоидентификация
как лай . Географически они основаны на более старых
Кельтские легенды, импортированные в северо-западную Францию ​​ бретонцами .
Самый старый рассказ lais , обычно именуемый
contes или les lais de Marie de France , были составлены
англо-нормандской женщиной по имени Мари.(Несмотря на ее обычное
Согласно научному прозвищу, она, кажется, жила в Англии.)
точная идентичность является предметом многочисленных научных дискуссий. В
старейший старофранцузский lais за пределами Прованса
были написаны Готье де Даржесом (начало 1200-х гг.). В
термин «бретонский мирянин» применялся к английским стихотворениям в
1300-е годы, которые происходили в Бретани и были похожи на те
Мари де Франс.Примерно с дюжину примеров бретонских возложений
выживать на английском языке, наиболее известными примерами являются Sir Orfeo ,
Датчанин Хэвлок , сэр Лаунфаль и «Франклин» Чосера
Сказка »и« Сказка жены Бата ».
400 лет поэты использовали термин и в более общем смысле.
как свободный термин для любой исторической баллады или любого повествовательного стихотворения
сосредоточение на приключениях и сверхъестественном.В фантастической литературе 20-го века Толкин включил отрывки из «Властелин колец » как часть литературной традиции Средиземья. См., Например, «Падение Гил-Галад» в книге «Братство кольца », стр. 185, где Сэм выучил стихотворение наизусть и поет его другим путешественникам. См. Также Бретонцы ,
романс ,
и вежливо
любовь .

LAISSE :
Абзац строфового стиха. Песнь о Роланде , для
Например, в написании серии таких единиц.

LAMENT : Формальное выражение горя или печали по
потеря личности, положения или культуры. Обычно это
не повествовательный. Примеры включают Плач Иеремии ,
Плач Давида по Саулу и Ионафану, жалоба 1563
Букингемского Саквилля, и более свободно англосаксонского
стихи Wife’s Lament и Deor .Контраст
с панихида .

ЛАМПУН : Грубая или грубая сатира, высмеивающая внешность.
или характер другого человека.

ЯЗЫК :
Особая система знаков, используемых членами группы
общаться
друг с другом. Этими знаками могут быть словесные звуки, язык жестов.
жесты или письменные пометки, например буквы.

ЯЗЫК (французский, «язык»):
В теории семиологии Фердинанда де Соссюра de Sauusure
делает различие между условно-досрочное освобождение и langue . Условно-досрочное освобождение
использование языка — то есть проявления реальной речи
и письмо. Parole контрастирует с langue ,
невидимая основополагающая система языка, которая делает возможным условно-досрочное освобождение .

LARYNGEAL : (1) Относительно гортани.
(2) Теоретический звук, который, вероятно, существовал
на протоиндоевропейском языке, но сохранившиеся позже только в хеттах.

ПОЗДНО
СОВРЕМЕННЫЙ АНГЛИЙСКИЙ : английский, как говорят
год 1800 по настоящее время.

LATERAL : Любой звук, производимый при продувке воздухом.
из ротовой полости на одной или обеих сторонах языка.

ЛАТИНО / ЛАТИНА ПИСЬМО : Двадцатый и
сочинения и стихи двадцать первого века испаноязычных иммигрантов
или их дети. Большинство ученых используют термин латиноамериканец
для ссылки на литературу на английском языке с короткими разделами
или фразы на испанском языке, хотя некоторые критики используют этот термин исключительно
со ссылкой на оригинальные испанские сочинения из Нового Света
которые позже переведены на английский язык (например, Gabriel Garcia
Маркеса.). Точнее Latino письменность
часто подразделяется на национальности, например Чикано / Чикана
(для американцев мексиканского происхождения) или Cubano / Cubana
(для американцев кубинского происхождения) и так далее. Следуя грамматической
условных обозначений пола в испанском языке, эти слова принимают -o
суффикс в отношении авторов-мужчин и -a
суффикс для авторов-женщин.Ср. Чикано
Литература .

LAUTPHONETIK : Идея Толкина о том, что читатели или слушатели получают эстетическое удовольствие, когда фонология (отдельные звуки) определенного слова, кажется, соответствует содержанию или референту этого слова некоторым воспринимаемым образом, или что определенные комбинации звуков могут вызывают у нас эстетическое удовольствие, когда мы сталкиваемся с ними, сопоставленными в определенных словах. Он предположил, что в этих реакциях может быть генетический компонент, так как он чувствовал, что он инстинктивно откликнулся на диалект среднеанглийского языка в Уэст-Мидленде, когда впервые услышал этот язык, хотя он вырос в Южной Африке на 600 лет слишком поздно и далеко от него. его родословная из Уэст-Мидленда.Толкин изобрел неологизм lautphonetik , чтобы описать эту приятную реакцию на определенные комбинации фонем. Будучи молодым ученым, он впервые исследовал эту идею в статье 1926 года в книге The Year’s Work in English Studies и более подробно пересмотрел эту концепцию в своей лекции 1954 года «Английский и валлийский». Это был скорее случай праздных спекуляций, чем твердой лингвистической теории, но Lautphonetik был для него центральной проблемой, когда Толкин создал свои искусственные языки для Сильмариллион и Властелин колец, специально для « Black» Речь «об орках и гоблинах Саурона и различных формах Синдарона для Валар, Майар и Эльфов.Он хотел, чтобы язык орков фонетически передавал их суровую, жестокую природу, в то время как он хотел, чтобы эльфийский язык имел плавные, колеблющиеся качества, похожие на валлийский. Как резюмирует Тернер, Толкин в своем приложении к «Властелину колец» предположил, что читатели инстинктивно «почувствуют», что Хоббитон и Байуотер — обычные, уютные и безопасные места, но топонимы Bree и Crickhollow с их кельтскими элементами , может показаться немного более экзотичным, и тогда такие имена, как Lothlórien , будут казаться экзотическими или чужеродными (см. обсуждение Аллана Тернера в Drout 330).

Еще при Платоне многие философы играли с идеей, что звуки, составляющие слово, могут каким-то образом связываться с тем, к чему это слово относится. Эта связь, очевидно, верна в случае звукозаписи , и звуковой символики , но Платон считал, что это верно для каждого слова; например, что отдельные фонемы в греческом слове «собака» каким-то образом объединены вместе, чтобы отразить настоящую собачью собаку. Эта идея была в значительной степени опровергнута, тем более, что позже люди увидели, насколько разными будет слово для одного и того же референта в разных языках.Например, английское слово dog , немецкое слово hund , испанское слово perro , японское слово inu и французское chien имеют очень мало фонем, но все они относятся к такое же животное. Тогда какой набор фонем на самом деле указывает на собачью собаку? Вместо этого большинство лингвистов пришли к согласию со структуралистами, такими как Фердинанд де Соссюр, в том, что слова, которые мы используем ( означающих ), произвольно приписываются вещам, которые обозначают (концепции собаки в нашей голове), и что концепция в нашей голове в свою очередь, может не точно соответствовать референту (реальная физическая собака в физическом мире за пределами нашей головы).Когда мы изучали язык, мы улавливали положительные или отрицательные коннотации слов (и их фонем), независимо от нашей расовой принадлежности. То, что Толкин предложил нечто иное, было «лингвистической ересью», как назвал это Том Шиппи.

ЗАКОНЫ
ГОСТЕПРИИМСТВА : Звонила xenia
по-гречески этот термин относится к обычаю классической Греции.
и другие древние культуры, которые, если путешественник приезжает в город,
он может попросить у любого человека еду, кров и подарки для
помогите ему в его путешествии.В греческой традиции хозяином считалось
несет ответственность за комфорт и безопасность своего гостя, а также за нарушение
считалось, что эти законы гостеприимства рассердили Зевса (римского
Юпитер), царь богов.

LAX VOWEL : В лингвистике гласная
с в основном расслабленными мышцами языка [i], [e],
[u] и [o],
в отличие от напряженных гласных вроде [I],
[U] и т. Д.

LAY : альтернативное написание lai — см. Выше.

ИЗУЧЕННОЕ СЛОВО (Обратите внимание, как слово узнало
произносится в этой фразе как два слога): Слово — часто
технический по своей природе — используется в основном в книжных контекстах, таких как
как научное или научное обсуждение, а не в повседневной
жизнь.Например, «рентгеновская кристаллография» — это научный
слово, в то время как «кристалл» — разговорное слово.

ЛЕГЕНДА (латинское, legendus , «то, что следует читать»): По словам Дж. А. Каддона, легенда — это «рассказ или повествование, которое находится где-то между мифом и историческим фактом и которое, как правило, , это о конкретной фигуре или человеке »(484). Это традиционное повествование, часто фокусирующееся на конкретном месте или конкретной исторической личности.Как и миф, легенда часто содержит этиологическое повествование и часто заполняет пробелы в исторических записях. В отличие от мифов, легенды обычно не связаны с могущественными богами или сверхъестественными событиями, изменяющими мир, хотя и могут в небольшой степени. Известными примерами легенд являются легенды о Фаусте, Летучем голландце, Странствующем евреи, короле Артуре, Скандарбеге и Пекосе Билле. Часто реальные исторические личности, такие как Сальваторе Джулиано и Че Гевара, собирают легенды. Часто сказки, которые изначально были мифами о божествах, могут превратиться в легенды, например, в некоторых легендах о короле Артуре.С другой стороны, как показал Альфред Лайалл, рассказы, которые начинаются как исторические легенды, могут в конечном итоге сами превратиться в полноценные культурные мифы.

LEIT-MOTIF (также пишется leitmotiv ):
От немецкого термина «свинцовый мотив», лейтмотив , первоначально
был придуман Гансом фон Вольцюгеном для обозначения музыкальной темы
связаны с определенным объектом, персонажем или эмоцией.Например, зловещая музыка в Jaws играет всякий раз, когда
приближается акула. Эта конкретная оценка — лейтмотив .
для акулы. Другие примеры встречаются в музыкальных композициях.
такие как «Петя и Волк» и многие вагнеровские оперы. В литературе
критики адаптировали термин лейтмотив для обозначения
предмет, животное, фраза или другой предмет, слабо связанный
с персонажем, обстановкой или событием.Например, цвет
зеленый — это лейтмотив , связанный с сэром Берсилаком в
Сэр Гавейн и Зеленый рыцарь ; таким образом, появление
Зеленой часовни и зеленый пояс должны вызвать у читателя
вспомнить и связать эти места и предметы с Зеленым
Рыцарь. В произведении Шекспира «Сон в летнюю ночь »
Луна — лейтмотив , связанный со сказочным двором,
и он снова появляется в сценических декорациях и сценических обсуждениях
пьесы Боттома о Пирамиде и Фисбе.Лейтмотив
не обязательно символ (хотя может быть). Скорее это
повторяющееся устройство, слабо связанное с персонажем, настройкой,
или событие. Это дает аудитории «предупреждение», звоня
внимание к себе и предполагая, что его внешний вид как-то
связано с его появлением в других частях повествования.
Контраст с темой
и мотив ,
ниже.

ЛЕНАЯ :
Афинский религиозный праздник, происходящий вскоре после Дионисии гг.
В то время как Дионисия сосредотачивалась на трагедиях, только с короткими перерывами.
комедии, в Леной комедии исполнялись как
главное развлечение. Сравните с Dionysia .
См. Комедию .

ДЛИНА :
Продолжительность гласного звука.Гласные могут быть длинными или короткими в
Английское письмо — в котором часто используется
один символ для представления двух или более звуков. Примеры включают
гласные, представленные в
судьба (длинная) и толстая
(короткая). См. удлинение ниже.

ДЛИНА :
Замена короткого гласного звука на долгий.Гласные звуки
может быть длинным или коротким
Английское письмо — в котором часто используется
один символ для представления двух или более звуков. Примеры включают
гласные, представленные в судьбе (долгий)
и жир (короткий).

РАЗРЕШЕНИЕ :
Смягчение согласного звука, т. Е. Замена
жесткого и
резкий звук более шипящим или продолжительным звуком, издающим
слог, содержащий его, легче произносится
среди других окружающих звуков.См. i-mutation для получения дополнительной информации.

ЛЕОНИН
СТИХ : Стих с использованием внутреннего кода
рифма , в которой середина и конец каждой строки
рифма. В частности, в львином стихе средневековой латыни
гексаметры (или альтернативные гексаметры и пентаметры) имели бы
слово перед цезурой и последнее слово в каждой строке
рифмуются друг с другом, например церковный Stabat
mater .К. Х. Холман приводит следующий латинский пример.
с немного меньшим величием, чем Stabat mater :

Ex
rex Edvardus, debacchans ut Leopardus . . . .

Здесь красные буквы обозначают
львиная рифма. Пример на английском языке появляется в книге Теннисона.
Месть:

А
величественные испанские мужчины своим
флагман его тогда родил,
Где положили его за мачту,
старый сэр Ричард наконец пойман,
И они хвалили его в лицо
с их изысканной иностранной грацией.

Имя leonine
традиционно происходит от поэта 12 века Льва Канона.
Святого Виктора в Париже, чьи латинские стихи использовали это устройство.
Однако он появился раньше него и появился в Ars Amatoria .
Овидия и в древнеанглийской поэме Rhyming Poem . Смотрите также
внутренний
рифма и контраст с чересстрочной разверткой
Рифма .

ЛЕТОПИС (русский язык, «летопись по годам»): термин на русском языке для древнерусских летописей, летописей, написанных в хронологическом порядке, описывающих исторические события, жития святых и легенды. Самые древние такие летописи на Руси появляются в компиляциях около 1039 года нашей эры, во время правления Ярослава Мудрого; Так называемая « Primary Chronicl e», начатая примерно в том же году, ведет хронику вплоть до 1110 года нашей эры (Харкинс 54). Самыми известными сохранившимися русскими текстами в этом жанре являются Лаврентьевская летопись 1377 года и Ипатьевская летопись примерно 1420 года (54).

ВЫРАВНИВАНИЕ :
Также называется слияние , в лингвистике этот процесс
это утрата прежних различий в звуках или словоформах.
Вероятно, самая драматическая прокачка в истории английского языка.
была потеря отдельных падежных окончаний в период
Вторжения викингов.

LEXICON :
В упрощенном смысле можно сказать, что лексикон — это
ученые используют необычный термин, когда большинство людей просто скажут словарь ,
я.е., полный список слов и их определений. К
быть более точным, мы могли бы определить лексику как весь материал
найдены в словаре — то есть список всех доступных
термины в лексике языка .

LEXIS : Не путать с популярными
автомобиль, lexis — это полный набор морфем, идиом и
слова, которыми владеет язык — i.е., все единицы потенциала
имея в виду. См. лексикон .

LIBELLI MISSAE : Книги, содержащие
литургические формулы, такие как евхаристические молитвы.

ЛИЦЕНЗИРОВАНИЕ
АКТ :
По приказу 1581 года новые пьесы в Великобритании не могли ставиться.

до тех пор, пока Мастер пира не выдаст лицензию на работы.Актерским компаниям требовалось отдельное
лицензию (которую предоставил Верховный суд) на фактическую публикацию или печать пьесы — хотя как
Гринблатт отмечает, что на практике актеры часто пиратские и
напечатанный
играет без этой лицензии. С 1610 г. магистр пиратов был ответственным за
для лицензирования пьес как для публикации, так и для исполнения
(Гринблатт
1142).Во времена Джона Мильтона был принят аналогичный Закон о лицензировании.
под влиянием пуритан в 1643 году. Он требовал, чтобы все
Британский
писатели
представить
свои работы в парламентский орган для
рассмотрение. Если тело отклонит, они не выдадут
лицензию и, таким образом, сделают незаконным публикацию материала.
Джон Милтон категорически против этого процесса лицензирования, что привело к
ему написать Areopagitica в качестве аргумента в пользу бесплатного
речь.См. Также Areopagus . Контраст
с цензурой
Постановление .

ЛИГАТУРА :
Любой письменный символ, который включает сжатие двух или более букв.
друг в друга. Символ для
буква ясень на староанглийском, например, это a
и e хрустнули вместе.

ОСВЕЩЕНИЕ :
Размещение, тип, направление и яркость или тусклость
огни, используемые на сцене. Часто освещение может создать настроение, выделить
определенные персонажи, действия или сцены, или служат символическим целям.

ЛИЛИТ :
Лилит также изображается как первая жена Адама.
до создания Евы или женщины-матери средневековых демонов.Модель lilitu или lilitim ,
дочери Лилит, появляются в библейских текстах, таких как
в виде
Исайя 34:14 (в NIV переводится lilitim
неопределенно как «ночные создания»). Исайя намекает на
Лилит и ее дочери как
часть
из
его описание
принадлежащий
День мести Господня.Лилит и ее дочери развили
первоначально из вавилонской мифологии, где ранняя версия
Лилит
появляется в обоих: The Epic of Gilgamesh (c. 1800
До н.э.) и, вероятно, в шумерской терракотовой «Лилит».
Облегчение»
(ок. 2000 г. до н.э.). В халдейской мифологии, в еврейских мидраше
и талмудические тексты, а в средневековом Зоар ,
Лилит описывают как
убийца
из
младенцы
и женщины во время беременности
и роды и как соблазнительница добродетельных мужчин.

Ряд апотропный магический
выживают амулеты с изображением Лилит. Они датируются 200 г. до н. Э.
примерно до 1700 г. н.э., и они
очевидно были созданы, чтобы отразить ее разрушительные силы. г.
Алфавит Бен Сира , средневековый еврейский текст, рисует
на гораздо более старых традициях, в которых Лилит — первая Адама
жена.Бог создает ее из праха
земли вместе с Адамом, но Лилит отказывается подчиняться
авторитету Адама или позволить ему занять доминирующее положение.
сексуальная позиция с ней. Соответственно она улетает от
ему.
В других средневековых легендах она встречается с демонами в
земля Нод, и
таким образом
дает
рождение
к злокачественному lilitim или lilitu ,
злые дочери Лилит, упомянутые выше.

LIMERICK :
Стихотворение в закрытой форме из пяти строк, в котором первые две строки
состоять
анапестического триметра, за которым, в свою очередь, следуют линии
анапестического диметра и заключительной линии в триметре. Они
рифма
в шаблоне AABBA . Обычно
они используются в комических или похабных стихах, широко применяя

из двухместных
Антенна .Вот пример типичного метрического
и линейное расположение :

А
ученица из милого старого Брин Моура
Совершил ужасную ошибку
Она ослабила стойку
В ее новом декольте
Выставляю ее je ne sais quoi .

Первый полученный лимерик
популярность в 18 веке.Первый создатель неизвестен,
но многие отдают должное
группе поэтов, живших в городе Крум графства
Лимерик назвал Fili na Maighe («гэльские поэты
Мейга »), которые славились своим остроумием и сардонизмом.
стиль. An
Альтернативная легенда гласит, что лимерик возник из 18-го
вековое соперничество поэтического публициста Шона О’Туама
и его друг Андриас МакКрейт.У этих двоих был захватывающий
выпадал, и написал о каждом ряду оскорбительных стихов.
другой, который, согласно легенде, положил начало традиции
лимерик.

ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЙ
(латиница limin , «порог»): A liminal
пространство — это размытая пограничная зона между двумя установленными
и чистые пространственные области, и предельный момент
это размытая граница между двумя отрезками времени.Большинство
культуры имеют особые ритуалы, обычаи или маркеры для обозначения

переходный характер таких пороговых пространств или лиминальных пространств.
раз. Примеры включают пограничные камни, обряды посвящения,
высокая
школьные окончания, рождения, смерти, браки, ношение
невеста через порог и т. д. Эти специальные маркеры могут включать

сложные обряды (свадебные клятвы), особый гардероб (ступка
шапки и платье средневекового ученого) или необычные табу (
обычай
не видеть невесту до свадьбы).Пороговые зоны
сильно фигурирует в фольклоре ,
мифология ,
и Артура
легенда . Посмотреть Other
World для получения дополнительной информации. Для более глубокого обсуждения см. Виктор Тернер Драма, поля и метафоры: символическое действие в человеческом обществе .

LIMITED
ТОЧКА ЗРЕНИЯ : См. Обсуждение под пунктом .
зрения .

ЯЗЫК
FRANCA (латиница, «франкский язык»):
Любой язык, имеющий международную валюту в качестве языка
торговли или бизнеса.

ЯЗЫК
АНАЛОГИЯ : См. Аналогию с ,
Лингвистический .

ЯЗЫКОВОДСТВО
(от латинского lingua , «язык»): изучение языка.
как система, в отличие от изучения иностранного языка.

ССЫЛКА :
Ученые Чосера используют слово «связь» или «связывание».
отрывок «для обозначения материала, соединяющего отдельные
сказки в Кентерберийских рассказах к окружающим рассказам.
Эти ссылки часто имеют форму диалога, прерываний,
или взаимодействия между паломниками. Наличие ссылок
позволяет редакторам реконструировать части Кентерберийских сказок
в определенном порядке, но из-за неполного характера
Кентерберийские рассказы , во многих рассказах отсутствует связь
материал до или после рассказа.Связывающий материал, который появляется
перед началом рассказа во фрагменте и который подсказывает, что
возможно, появившийся раньше, называется headlink .
Материал, который появляется в конце рассказа или в конце
фрагмент и предлагает, что будет дальше — это endlink .
См. фрагмент .

СОЕДИНЕНИЕ R :
В своих лингвистических учебниках Алгео отмечает это явление.
для студентов.Он описывает его как / r / .
произносится иначе р- меньше
говорящие, когда следующее слово начинается с гласной. Для
пример,
в престижном британском языке RP: / r /
молчит в словах ферма
и далеко . Однако эти
Британские спикеры добавят / r /
к слову далеко , если
следующее слово начинается с гласной, e.грамм.,
далеко (26).

ЖИДКОСТЬ :
Полусогласный звук, производимый без трения и, следовательно, способный
звучать непрерывно как гласный звук — или в
по крайней мере, пока легкие не исчерпают свой запас воздуха. В
звуки [r] и [l]
жидкости.

СПИСКИ :
Арена или поле для рыцарских боев и турниров с
трибуны или балконы с одной стороны, где дворянство могло
сидеть и наблюдать.В списках обычно бывают павильоны (причудливые
круглые палатки) по обе стороны от домов участников, которые будут сражаться
друг с другом на лошадях. Самые известные мероприятия, проводимые в
списки были рыцарскими поединками, в которых конные рыцари едут навстречу
друг друга и пытаются сбить своих бойцов с лошадей
с помощью затупленного копья (если вы тренируетесь) или копья из твердой древесины (если
дуэль или проведение испытания поединком).Иногда особенно
в период позднего средневековья списки
забор или барьер, идущий вдоль, так что каждый участник
лошадь будет вынуждена держаться одной стороны поля, поэтому
снижение риска смертельного затоптания рыцаря. Если такие
поставили заграждение, участники технически «наклонялись»
а не «рыцарский турнир», хотя в просторечии
два слова использовались как синонимы.Правила рыцарских турниров и
наклон значительно варьировался от места к месту и века
до века.

ЛИТЕРАЛЬНАЯ :
Буквальный отрывок, рассказ или текст предназначен только (или в первую очередь)
как фактическое описание реального исторического события, а не
метафорическое выражение, аллегорическое выражение большего
символическая правда, или гипотетический пример.Самая частая ошибка
студенты путают термины правда , факт ,
и буквальный . Некоторые вещи верны, но не соответствуют действительности.
Некоторые вещи подразумеваются буквально, но не соответствуют действительности. А также
некоторые вещи представлены на самом деле, что не соответствует действительности. Например,
в интервью Анны Райс с вампиром Райс представляет
ее рассказ как реальная биография вампира.Материал
представлен с использованием различных атрибутов фактов, а
стиль письма побуждает читателей прекратить недоверие
и представьте, что вампир Луи Дюлак буквально существует как
он диктует свою историю, а не побуждает читателя
думайте о Луи Дюлаке как о нереальном символе или некоторой абстракции
например, «сексуализированная смерть» или «коммерческое потребление».»
Только в конце сказки Луи превращается в символ
современность. Ранее в сказке изложение деталей
например, в магнитофоне заканчивается лента и другие прерывания
репортера, исторической реальности Нового Орлеана и
Пэрис помогает развивать буквальное мышление. Однако история
не правда в том смысле, в котором мы обычно подразумеваем это слово, даже
хотя он предназначен для чтения в стиле буквально .

С другой стороны, контраст
эта неправда, но фактически представленная история с басней Эзопа
черепахи и зайца. В этом аккаунте мы говорим
кролики и болтливые лекарства. Они участвуют в гонке, и
ленивый кролик проигрывает более медленной черепахе, потому что
эта черепаха идет в ногу, пока кролик дремлет.Эта история
не предназначено для буквального чтения. Черепахи и кролики не могут
разговаривают и не участвуют в марафонах друг с другом. Эзоп
не представляет нам материал в фактической манере, как
к учебнику биологии или вырезке из газеты. Тем не мение,
суть истории действительно верна. История символична
или аллегорический момент — это большая истина, превосходящая фактологию.Это действительно правда, что талант не имеет значения, если его не использовать,
что проигравший может победить, если лучший бегун не попытается,
и этот медлительный и упорный может выиграть гонку, когда конкуренция
не сосредотачивается на расширенных усилиях. Если читатель ответил на
басню с презрением, потому что она «не соответствует действительности» или
«не было буквально», читатель пропустил
урок и большая точка.Такая буквально мыслящая мысль может искалечить
наслаждение литературой. См. Расширенное обсуждение
под четырехкратно
интерпретация и аллегория .

LITOTES (произносится как lee-TOE-tays ):
Форма мейоза с использованием отрицательного утверждения. (Узнать больше
при обсуждении мейоза .)

КРЕДИТ
ПЕРЕВОД : См. calque .

ЗАЙМЫ : слово, заимствованное или адаптированное из
другой язык.

НЕДОСТАТОЧНО
LADY : Мотив
уродливой ведьмы, которая при определенных условиях превратится в
красивая дева, реже красивая дева, проклятая
принимать ужасный или нечеловеческий облик в разных условиях.Этот мотив встречается в сказках, , фольклоре, ,
мифология ,
и кельтская легенда. Примеры: принцесса Мелюзина на французском языке.
династическая мифология, дама Рагнель и старуха в
Рассказ жены Бата из «Кентерберийских рассказов » Чосера .
Лягушка-принц и рассказ «Красавица и чудовище»
два примера, в которых более старые и распространенные гендерные роли
поменяны местами.Идея, возможно, восходит к общепринятому психологическому
стремление к преобразованию желание
Ашхабад . Это может быть сродни эмоциональному
двигатель, приводящий в движение европейскую легенду о Золушке, Овидиане
миф о Пигмалионе и Галатеи или более поздняя пьеса My
Прекрасная леди . Все три включают метаморфозу в лучшую
состояние женского существования — по крайней мере, в глазах мужского
аудитория.Мы также видим смутный остаток исполнения этого древнего желания.
в американской поп-культуре, особенно в таких фильмах, как Pretty
Женщина и She’s All That , в которых соответственно
неотесанная проститутка превращается в изысканную светскую даму
достойный мужа-миллионера и в котором учится в средней школе
Несоответствие превращается в приемлемого кандидата на королеву выпускного бала.

МЕСТО : грамматический падеж
во многих индоевропейских языках это указывает на местонахождение.

МЕСТО
AMOENUS (лат. «Приятное место»): A
приятное место и время, традиционно зеленый райский сад
в умеренный, но солнечный весенний день — особенно в месяц
мая. Это традиционная настройка
для открытия мечты
видение повествования и для романтических связей.

МЕСТО
CLASSICUS (латинское «классическое место»):
Отрывок, часто цитируемый как авторитетный или иллюстративный на
конкретный момент или предмет. Например, когда приходит
к объяснению, что такое неологизм
есть, в первых строках стихотворения «Тарабашечник» есть
стать учителем английского языка locus classicus , и так
на.

ЛОГОЦЕНТРИЗМ (лит.
«по центру слова»): термин Жака Деррида для
склонность отдавать предпочтение мышлению, основанному на стремлении к абсолютному
правда,
которую он связал с западной мыслью со времен Платона.
Он видел эту тенденцию как иерархическую по своей сути и единую
которые отдавали предпочтение «настоящему» над произнесенными словами о
реальный, который, в свою очередь, давал привилегию всем устным языкам
общий
письменная речь — ср.Платоническая идея платонических форм. Тем не мение,
с язык мы
говорить о реальности — это не то же самое, что реальность
сам,
и с тех пор
у нас нет других средств общения / размышлений о реальности
чем ошибочный язык, Деррида считал логоцентризм неотъемлемой частью
обреченный на неудачу,
неизбежная тюрьма слов.Ср. деконструкция и
différance .

ЛОГОГРАФ : См. Обсуждение под иероглифом .

LOGOPOEIA : термин Эзры Паунда для одной из трех техник, которые он будет использовать для создания «заряженного» языка. Согласно Паунду, вы можете зарядить любое конкретное слово, «используя это слово в каком-то особом отношении к« употреблению », то есть к тому контексту, в котором читатель ожидает или привык его находить» (37 фунтов стерлингов). .По сути, если поэт берет слово и использует его в странной или необычной манере, или изменяет его нормальное отношение к ожидаемой грамматике или его наиболее распространенному семантическому полю, тогда это слово будет выделяться из остальной части строки и получать поэтическую энергию. Эта техника — логопея. См. Также phanopoeia и melopoeia .

ЛОЛЛАРД
(возможно, от голландского, «бормочущий»): лолларды были еретиками.
в 1300-х и 1400-х годах, связанных с множеством причин
в том числе
(1) перевод Священного Писания на английский язык,
(2) право женщин проповедовать и / или учить
Священное Писание, (3) отрицание особого священнического
монополия на толкование Священных Писаний и (4) Иоанна
Доктрины Уиклифа относительно консубстанциации и пресуществления.Обвинения в Лолларди, особенно в соответствии с конституциями Арундела,
Как правило, еретика сжигали на костре.

В частности, обвинения в лолларди были уязвимы для женщин.
если они говорили о религиозных вопросах, проповедовали,
или же
учил, поскольку ортодоксальное средневековое учение принимало стихи в
1 Тимофею 2:11 довольно серьезно о женском подчинении.Некоторые средневековые писательницы, такие как Марджери Кемпе, были
обвиняли в этой ереси — хотя, что интересно, ее современник
И ее
духовным наставником Джулианом Норвичем не было. Гарри Чосера
Бейли заявляет, что он «чует лоллард», когда Парсон упрекает
его за проклятия. В более поздней литературе T.H.
Уайт использует лолларди как анахронизм в году.
Будущий король ,
где он связывает их с недовольными социальными группами, такими как
вымышленные «трэшеры» и с реальным миром
прото-коммунистические доктрины революционера Джона Болла.Видеть
ересь
для расширенного обсуждения.

LONG S : один древнеанглийский вариант письма
буква s , которая продолжалась
использоваться во времена Шекспира — вплоть до 1790-х годов.
Длинный s
очень похоже на строчную букву f
без горизонтальной перекладины.

ДЛИННЫЙ СЛОВО :
Любой слог с (1) долгой гласной или (2)
любой слог с короткой гласной и двумя или более согласными после
Это. Такие слоги обычно звучат вдвое дольше, чем
короткий слог — и таким образом стал важным компонентом
классическая латинская поэзия. В английской поэзии метр традиционно полагается на тяжелое и легкое ударение.
а не длинные и короткие слоги.

ДЛИННЫЙ
VOWEL : См. Описание под длиной .

ЛОРДОВ
КОМНАТЫ : в эпоху Возрождения, самый престижный
а дорогие места в общественных игровых домиках были комнатами лордов.
Эти комнаты были разделены секциями галереи .
рядом с отметкой « выше ».
(Стоило три пенни, чтобы сидеть в комнате лордов, два пенни
за место в галереях на втором этаже и один пенни на просмотр
в качестве основания
Стоит в дворе .)
Интересно, что Гринблатт отмечает, что комнаты лордов не были
размещены или предназначены для обеспечения наилучшего обзора действия
происходит на сцене ниже. Вместо этого комнаты были спроектированы
сделать «своих привилегированных жителей заметными для
остальная публика »(1140).

ПОТЕРЯННЫЙ
ПОКОЛЕНИЕ : Группа
авторов двадцатого века, разочаровавшихся после
Первую войну и жили в Европе как эмигранты.Эрнест Хемингуэй
один из самых известных представителей Затерянного поколения. Обозначение, согласно апокрифической сказке, было придумано Гертрудой Стайн, которая однажды заявила группе различных писателей, включая Хемингуэя: «Вы все — потерянное поколение».

НИЗКИЙ
КОМЕДИЯ : В отличие от high
комедия , малая комедия состоит из глупых, фарса телесности,
грубые шутки, насилие, копрология ,
и телесный юмор, а не умный диалог
или стеб.См. Комедию .

НИЗКИЙ
ГЛАСНАЯ : гласная, произносимая при раскрытой челюсти.
и язык опущен из верхней части ротовой полости.

ЛУДДИТА :
Луддиты начала 1800-х годов были частью антитехнологической,
антииндустриальный
массовое движение в Великобритании. Они протестовали специально
внедрение текстильных машин как угроза их
рабочих мест и в целом протестовали против резких социальных изменений
от промышленной революции, производя много пропаганды для
их причина.К 1813 году они снесли или сожгли несколько севера;
текстильные фабрики. Государственное вмешательство
в результате
в их заключении или принудительной депортации в колонии в
Америка и Австралия. Движение луддитов частично
результат экономического стресса во время быстрых социальных изменений,
и частично это соответствует в более общем плане Romantic
движение , которое критиковало отчуждение человека
от природы и осуждал урбанизированную и промышленную жизнь
то
19 век как духовно и этически бесплодный.Уильям
Блейк зашел так далеко, что назвал современные текстильные фабрики
«сатанинская мельница». Во многих случаях луддиты и неолуддиты
расширили кругозор, чтобы охватить технологии
в целом и наука в частности как дегуманизирующая
интеллектуальные усилия, часто охватывающие Франкенштейн мотив (который
также датируется началом 1800-х годов).

КОЛЫБЕЛЬНАЯ :
Песня, написанная для детей, особенно успокаивающая.
чтобы помочь младенцу заснуть. Жанр
часто обозначается триметром
или двойной метр по его метрической линии, повторение, успокаивающее благозвучие ,
и простая дикция .Многие стихотворения Уильяма Блейка в « Песнях невиновности»
обладают качествами колыбельной — возможно, из-за тематических
связи в этой работе, или, возможно, из-за романтического
генерал поэтов
восхищение невинностью и ее утратой.

LU
SHIH (китайский, «регулируемая песня»): стих.
форма популярна в Китае во времена династий Тан и Сун.Это было
также упоминается как чин-ти ши , чтобы сохранить термин
в отличие от ку-ши или «старых песен». В
стих характеризовался обширным параллелизмом
и продуманный тональный узор. Эта формальная структура также повлияла на
fu или «стихотворение в прозе» более поздних веков.

ЛИРИКА
(от греч. lyra «песня»): Лирическая форма
такой же старый, как Египет (сохранившиеся образцы датируются 2600 годом до нашей эры),
и существуют примеры на древнееврейском, греческом, латинском и других языках.
источники.Если бы литература всех культур на протяжении веков была
собраны в одну стопку, вероятно, что наибольшее число
сочинений были бы эти короткие стихотворения. Есть
три основных значения слова:

(1) Короткое стихотворение
(обычно не более 50-60 строк, а часто всего десяток
строки), написанные в повторяющейся строфовой форме, часто оформленные
установить на музыку.В отличие от баллады ,
у лирики обычно нет сюжета (т.е.
рассказать полную историю), но он скорее выражает чувства,
восприятия и мысли отдельного поэтического оратора (не
обязательно поэт) в очень личном, эмоциональном,
или субъективно. Часто нет хронологии событий
в текстах, а скорее объекты, ситуации или предмет
написано в «лирическом моменте».» Иногда,
читатель может сделать вывод о неявном повествовательном элементе в текстах песен,
но лирика редко бывает прямолинейной,
хронологическое «повествование», обычное в художественной прозе.
Например, в «Одиночном жнеце» Уильяма Вордсворта
читатель может догадаться по словам говорящего, что говорящий
неожиданно наткнулся на девушку, пожинающую и поющую в
Шотландское нагорье, и что он останавливается, слушает и думает
некоторое время, прежде чем продолжить свой путь.Однако эта цепочка
события не являются явным центром сюжета или расширенного конфликта
между главным героем и антагонистом. Вместо этого он вызывает
момент созерцания и признательности. Таким образом, это не
участок
в обычном смысле этого слова.

(2) Любое стихотворение, имеющее
форма и музыкальное качество песни

(3) Как прилагательное,
лирика также может быть применена к любой прозе или стихотворению
прямым, спонтанным излиянием сильного чувства.Часто,
лирика подразделяется на различных жанров , включая
Обаде ,
драматический
монолог , элегия ,
эпиталамион ,
гимн ,
ode ,
и сонет .
Контраст с балладой ,
Элегия , г.
и ode .

ЛИРИКА
МОМЕНТ (от греческого лира
«песня»): вневременной период самоанализа или воспоминаний.
в котором поэтический оратор описывает или пересказывает свои чувства,
впечатления и мысли. Этот момент контрастирует с потоком
событий в повествовательной поэме. Некоторые стихи, например Беовульф
или Илиада , управляются взаимодействием персонажей
в сюжетной линии конкретных событий, происходящих в конкретном
заказывать.В отличие от этих поэм-повествований, не-повествовательные
стихи, которые, кажется, происходят вне времени без явного
установленная последовательность событий, которые происходят в
«лирический момент». Такие стихи часто называют лирическими.
стихи.

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ :
См. Обсуждение под лирикой
и лирических
момент .

ТЕКСТ :
(1) Слова к песне. (2)
Образцы лирической поэзии; см. обсуждение под лирикой .

[A]
[ДО Н.Э]
[D] [E]
[F] [G]
[H] [I]
[J] [K]
[L] [M]

[N]
[O] [P]
[Q] [R]
[S] [T]
[U] [V]
[W] [X]
[Y] [Z]

Я консультировал следующие работы
при подготовке этого списка.Я попытался указать на конкретные источники, когда
возможно, но во многих случаях в нескольких справочных работах используются одни и те же примеры или
укажите те же даты для общей информации. Студенты должны изучить эти
Ресурсы для получения дополнительной информации, чем предоставляют эти скромные веб-страницы:

Цитируемые работы:

• Abrams, M. H. A
  Глоссарий литературных терминов . 6-е издание. Форт-Уэрт: Харкорт
  Паб Brace College., 1993. [Сейчас заменено более поздними изданиями.]

• —. «Поэтические формы
  и литературная терминология ». Антология английской литературы Нортона .
  7-е издание. Том 1. Нью-Йорк: Нортон, 2000. 2944-61. 2 тт.

• Алгео, Джон и Томас Пайлс.
  Происхождение и развитие английского языка . 5-е издание.
  США, 2004.

• Андерсон, Дуглас.«Примечание к тексту» в J.R.R. Толкин, Властелин кольца с. 50-летие издания. Houghton Mifflin, 2004.

  .

• Baugh, A.C. и
  Томас Кейбл. История
  Английский язык . 6-е издание. Бостон: Pearson Publishing, 2013.

  .

• Браун, Мишель П. Понимание
  Иллюминированные рукописи: Руководство по техническим терминам .Лондон: британцы
  Библиотека и музей Дж. Пола Гетти, 1994.

• Буркерт, Вальтер. Греческая религия .
  [Первоначально опубликовано в 1977 году как Griechische Religion der archaischen
  und klassischen Epoche .] Пер. Джон Раффан. Кембридж: Гарвардский университет,
  1985.

• Каррик, Джейк. Электронное интервью. 28 апреля 2016г.

• Католический университет Америки
  Сотрудники редакции. Новая католическая энциклопедия . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.
  1967-79.

• Корбетт, Эдвард П. Дж. Классика
  Риторика для современного студента . 3-е издание. Оксфорд: Oxford UP, 1990.

• Ворона, Мартин и
  Вирджиния Э. Леланд. «Хронология
  жизни и времен Чосера ». В сжатом и воспроизведенном виде
  в книге Ларри Бенсона «Кентерберийские рассказы», ​​завершено .Бостон: Хоутон
  Компания Mifflin, 2000. xxiii-xxv.

• Cuddon, J. A. The
  Словарь литературных терминов и теории литературы «Пингвин» . Лондон: Пингвин
  Книги, 1991.

• Дамрош, Дэвид, генерал. изд. Антология британской литературы Лонгмана . 2-е компактное издание. Том А. Нью-Йорк: Пирсон, 2004. 3 тома.

• Deutsch, Babette. Поэзия
  Справочник: Словарь терминов . Четвертое издание. Нью-Йорк: Харпер и
  Row, 1974. Переиздание как Barnes and Noble Edition, 1981.

• Drout, Майкл Д. К. J.R.R. Толкин
  Энциклопедия: стипендия и критическая оценка . Нью-Йорк: Рутледж, 2007.

• Даффи, Шон. Средневековый
  Ирландия: Энциклопедия . Нью-Йорк: Рутледж, 2005.

• Иглтон, Терри. Литературный
  Теория: Введение . Миннеаполис: Университет Миннесоты P,
  1983.

• Эльхадем, Саад. Йоркский словарь литературных терминов и их происхождение: английский, французский, немецкий, испанский . York P, 1976.

• Фини, Денис. «Вступление.» Овидий: Метаморфозы Пер.Дэвид Реберн. Лондон: Penguin Books, 2004.

  .

• Гэйбл, Джон Б. и Чарльз Б. Уиллер. г.
  Библия как литература: введение . Нью-Йорк: Oxford U P, 1986.

  .

• Жиру, Жанна. Хайку
  Форма . Нью-Йорк: Charles E. Tuttle Company, 1974. Перепечатано в Нью-Йорке:
  Barnes and Noble, 1999.

  .

• Гринблатт, Стивен.«Глоссарий».
  Нортон Шекспир: трагедии . Нью-Йорк: Нортон, 1997. 1139-43.

• Герен, Уилфред Л., и др.
  al . «Глоссарий». Справочник критических подходов к
  Литература . 2-е изд. Нью-Йорк: Харпер и Роу, 1979. 317–29.

• Harkins, Williams E. Словарь
  русской литературы . Серия набросков для новых студентов.Паттерсон, Нью-Йорк
  Джерси: Литтлфилд, Адамс и Ко, 1959.

• Харви, сэр Пол и Дороти
  Орел, ред. Оксфордский компаньон по английской литературе . 4-е изд.
  Оксфорд: Oxford UP, 1969.

• Холман, К. Хью. А
  Справочник по литературе . 3-е издание. Нью-Йорк: The Odyssey Press,
  1972 г.

• Хоппер, Винсент Фостер. Средневековый символизм чисел: его источники, значение и влияние на мышление
  и Выражение . 1938. Переиздано Mineola, NY: Dover Publications,
  2000.

• Горобин Симон. Язык Чосера . Новый
  Йорк: Palgrave McMillan, 2007.

  .

• Кейн, Джордж. Автобиографическая ошибка в исследованиях Чосера и Ленгленда .Лондон: Х. К. Льюис, 1965.

• Лейси Норрис Дж. Энциклопедия Нового Артура .
  Нью-Йорк: Garland Publishing, 1996.

  .

• Лэнхэм, Ричард А. A
  Список риторических терминов. 2-е издание. Беркли: Калифорнийский университет
  П, 1991.

• Маршалл, Джереми и Фред
  Макдональд. Вопросы английского языка .Оксфорд: Oxford UP, 1995.

• Моусон, К. О. Сильвестр
  и Чарльз Берлитц. Словарь иностранных терминов . Нью-Йорк: Томас
  Y. Crowell Company, 2-е изд. 1975.

• Макманус, Дамиан. Камни Огама в университете
  Колледж Корк . Пробка: Cork U P, 2004.

  .

• Мецгер, Брюс М. и Майкл Д. Куган,
  ред. Оксфордский компаньон Библии . Нью-Йорк: Oxford U P,
  1993.

• О’Донохью, Хизер. Древнескандинавско-исландский
  Литература: краткое введение . Malden, MA: Blackwell Publishing, 2004.

  .

• Пейдж, П.К. «Вперед.» Голограмма . Brick Books, Лондон, Онтарио: 1994.

• Палмер, Дональд. Ищу
  В Философии: невыносимая тяжесть философии облегчена .2-й
  версия. Маунтин-Вью, Калифорния: Mayfield Publishing Company, 1994.

• Пек, Гарри Терстон. Словарь классической литературы и древностей Харпера . Нью-Йорк: Американская книжная компания, 1923. 2 тома.

• Алекс Премингер и Т.В.Ф. Броган и др. Новая принстонская энциклопедия поэзии и поэтики . Нью-Йорк: Книги MJF для Princeton University Press, 1993.

• Перельман, гл. и Л. Ольбрехтс-Титека.
  Новая риторика: трактат об аргументации . Нотр-Дам, Университет Нотр
  Дама П., 2000.

• фунта, Эзра. Азбука чтения . Нью-Йорк: Лафлин, 1960 ..

• Оксфордский словарь английского языка .
  2-е изд. 1989.

• Куинн, Артур. Фигурки
  речи: 60 способов перевернуть фразу . Дэвис, Калифорния: Hermagoras P,
  1993.

• Рэй, Гейл. Путеводитель по литературе
  Условия . Статен-Айленд, Нью-Йорк: Исследовательская и образовательная ассоциация,
  1998.

• Робертс, Эдгар В. и Генри
  Э. Джейкобс. «Глоссарий литературных терминов». Литература: Введение
  к чтению и письму .6-е издание. Река Аппер Сэдл, Нью-Джерси: Прентис
  Холл, 2001. 2028-50.

• Скотт, Кэтлин Л. Позже
  Готические рукописи, 1390-1490 гг. . Обзор рукописей, освещенных в
  Британские острова 6. Лондон: Harvey Miller Publishers, 1996. 2 тома.

• Шоу, Гарри. Краткий
  Словарь литературных терминов . Нью-Йорк: Макгроу-Хилл, 1976.

• Шипли, Джозеф Т. Словарь
  мировой литературы: критика, формы, техника . Философский
  Библиотека. Нью-Йорк: Философская библиотека, 1943.

• Смит, Ричард Апшер-младший. Глоссарий терминов по грамматике, риторике и просодии для тех, кто читает греческий и латинский языки. Манделейн, Иллинойс: Bolchazy-Caducci Publishers, Inc., 2011.

• Дополнение к Оксфорду
  Английский словарь .1989.

• Смит, Дэвид П. «Глоссарий грамматических терминов». [Разнообразный
  раздаточные материалы, доступные студентам на базовом греческом языке в Университете Карсон-Ньюман
  в осеннем семестре 2006 г.]

• Суэйн, Дуайт В. Создание
  Персонажи . Элементы художественной литературы. Цинциннати: Дайджест писателей
  Книги, 1990.

• Веласкес, Лито.Электронная почта. 26 октября 2015г.

• Уильямс, Джерри. «Схемы
  и Тропы ». [Разные раздаточные материалы доступны ее выпускнице
  студенты Западно-Техасского университета A&M в осеннем семестре 1993 г.]

• Ясуда, Кеннет.
  Японское хайку: его сущность, история и возможности в
  Английский . Ратленд, Вермонт и Токио, Япония: Чарльз Э.Tuttle Co.,
  1957 г.

• Зенковский Серж А. Эпосы, летописи и сказки Средневековой Руси с. Преподобный Эд. Нью-Йорк: Meridian Books, 1974.

• Зиро, Поль. Электронная почта Интервью. 21 июня 2012г.

Постоянные эпитеты: примеры, история, использование

Мало кто из современных людей, не связанных с миром искусства, знаком с таким литературным термином, как постоянные эпитеты, примеры таких выражений редко встречаются в разговорной речи людей.

Однако такие особые эпитеты существуют, и это дает нам возможность о них говорить. Рассмотрим вопросы появления этих выражений, их существования и научного изучения.

Определение явления

Для начала давайте определим это литературное явление. Если мы спросим себя, какие бывают эпитеты, определения и примеры этого термина, мы узнаем, что эпитет является одним из средств создания образного художественного текста. Поэтому это называется образным сравнением.

Постоянный эпитет устойчив и проявляется в традиционных образах.

Таким образом, эта группа находит свое яркое воплощение прежде всего в фольклорных текстах различных народов, живущих на земле.

Научное осмысление проблемы

Доказано, что постоянные эпитеты наиболее характерны для устного фольклора. Их главное отличие от других эпитетов — устойчивый характер.

Эта традиция продолжается в литературном творчестве, тесно связанном с фольклорным материалом, которым, например, является опыт художественной литературы народа.Изначально культура не отличалась большим разнообразием цветов. Понимание мира и людей от людей было построено на двух цветах — белом и черном. Постоянные эпитеты «белый» и «черный», используемые прозаиками, отражали символическую составляющую мировоззрения народа. В мифологическом представлении традиционных народов белый цвет относится к божествам Верхнего мира, а черный — к божествам Нижнего мира. Согласно мифологии, Верхний мир населен добрыми существами, а в Нижнем мире — злыми.Поэтому каждому из них нужен свой цвет.

Отсюда рождаются постоянные эпитеты, примеры которых мы приведем ниже.

Итак, белый цвет означает добро, божественное и, следовательно, оберегающее. В литературе изображения с эпитетом «черный» чаще всего ассоциируются с динамикой — событийной или описательной. Подобное значение эпитета «черный» наблюдается и в русской классике. «Черные лица» — это архетип печали, горя. «Яркое лицо» — образ радости.

Перманентный эпитет: примеры, виды, определение, использование в литературе

Эпитеты имеют различное видовое содержание.Однако по отношению друг к другу они находятся в антонимальной связи, как прилагательные «белый» и «черный».

Рассмотрим другие значения эпитета «белый», не связанные с идеей языческого пантеона. В рассказе Э. Айпина «У угасающего очага» дан образ Белого Царя: «Я живо представил себе Царя Белого. У него бело-золотистое, как Солнце перед зимней погодой, на короне — шапка. Голова Белая, вероятно, из седых волос, волос. Белая борода. Белый халат предполагается из шкур белого оленя.Белые варежки из белого камуса. Белые сапожки-кисы также из белого камуса. Белый король во всем белом. Вот почему он Белый. А белый цвет жизни. «

Как в этом тексте проявляются постоянные эпитеты, примеры которых мы только что видели в тексте?

В данном случае белый цвет — воплощение жизни, природной энергии, животворных сил. Именно в этом Ощущение, что белый контрастирует с красным в рассказе Э. Айпина «Божье послание», где говорится о липецках, сражавшихся на стороне белых.Он не признает своей вины и говорит: «Нет, люди останутся. Но не красные, а просто люди с верой, люди с Богом останутся …»

Эпитеты с отрицательным и положительным смысловым значением

Постоянные эпитеты, примеры из которых мы видим в этой работе, часто включают цветовые характеристики как наиболее архетипический способ познания мира.

Красный для фольклора народов Севера (например, хантов) не переносит жизни, начало любого положительного движения, это всегда начало конца.В этом контексте вопрос ясен: в рассказе Э. Айпина «Русский целитель» Иосиф Сардаков спрашивает: «Если на мою землю, в мой дом приходит красный с винтовкой, с пулеметом, с ружьем, то что надо? Я делаю?»

Как видите, эпитет «красный» имеет негативный оттенок и применяется к недобрым, злым людям.

Напротив, в произведениях русского фольклора «красный» — постоянный эпитет с положительным смысловым значением.

Результаты исследования эпитетов с постоянным значением

Какой вывод можно сделать, изучая такое явление, как постоянный эпитет, примеры которого легко найти в произведениях устного народного творчества?

Вывод такой: архетипические постоянные эпитеты («черный», «красный», «белый» и т. Д.) отражают в произведениях фольклора вовсе не социальную принадлежность, а поступки и намерения по отношению к другим. Итак, постоянные эпитеты в литературе, как и в фольклоре, несут в себе качественные атрибуты, которые наделяют людей определенными предметами и предметами, становятся общепризнанными архетипами.

Так рождается постоянный эпитет, примеры которого мы рассмотрели в этой статье.

p>

Следует ли убрать расовые эпитеты из классики?

На этой неделе в литературных и образовательных кругах разгорелась полемика из-за новости о том, что в новом издании книги Марка Твена « Гекльберри Финн » слово «негр» заменено на «раб».»Мой живот вздрагивает, когда я набираю расовый эпитет. Но это именно то, что вам нужно. И когда я просматриваю большинство ответов из образовательной сети New York Times, в которой учащихся и учителей просили взвесить, нужно ли удалять это слово , Я вижу, они согласны.

Согласно Times, Лан Гриббен, профессор английского языка в Обернском университете в Монтгомери, который много лет преподавал Марка Твена и всегда колебался, прежде чем читать это слово вслух, попросил издателя заменить каждое упоминание о нем в книге.

«Я ни в коем случае не дезинфицирую Марка Твена, — сказал г-н Гриббен. «Там острая социальная критика. Юмор в целости и сохранности. У меня просто была идея отвлечь нас от зацикленности на этом одном слове и позволить историям остаться в покое ». (В книге также слово «индеец» заменяется на «индеец».)

Я думаю, что больше всего людей в этом нервирует мысль о том, что удаление обвиненного слова — и всех его чреватых последствий — приведет к обелению уродливой части американской истории для будущих поколений.Если мы удалим слово из Huckleberry Finn сейчас, какие еще слова и отрывки из важных литературных произведений будут удалены из памяти в будущем?

Вот несколько отзывов читателей:

«Если это слово должно быть запрещено использовать в классической исторической литературе, оно должно быть полностью удалено из английского языка».

«Я на самом деле думаю, что это отличная идея, и я мог бы заработать много легких денег, делая« продезинфицированные »версии« оскорбительной »классики.Несколько идей: Дневник Анны Франк — Ей все еще приходится прятаться на чердаке, но, в конце концов, нацисты просто играют в прятки, а не в холокост. «Над пропастью во ржи» — убрать ненормативную лексику, я сэкономлю 60% на расходах на печать. Лолита — В моей версии Лолите 34 года ».

«Каждый раз, когда эти слова встречаются при чтении, это резкое напоминание об уродливом прошлом нашей страны. Это пародия, что некоторые никогда не получат этого опыта из-за слабого желудка Гриббена. способ, который характеризует рабство как вежливое и удобное.”

«Да, я действительно считаю, что расовые эпитеты следует убрать. Когда мы читаем книгу в классе вместе, учитель говорит нам не говорить« ______ ». Учитель даже не читает ее сама. Я вижу вескую причину, по которой это можно заменить рабами. Мне просто не очень нравится, когда нам приходится постоянно останавливаться или пропускать слово и продолжать чтение. Это меня смущает. Сначала еще в начальной школе, когда мой класс читал роман, в котором было это слово Я был потерян.»

«Как учитель, который недавно преподавал книгу Стейнбека« О мышах и людях »группе разочарованных 15-летних подростков, у меня есть некоторые мысли по этому поводу.Когда слово «N» впервые появилось в нашем чтении, они были шокированы, и это вызвало настоящую реакцию. Однако это также позволило нам начать дискуссию о расизме и позволило им понять, насколько далеко Америка продвинулась с 1930-х годов. Ценный урок, который можно было бы предотвратить с помощью менее оскорбительного слова ».

(PDF) Исследование характеристик и стратегий перевода переносимого эпитета

IRA — Международный журнал образования и междисциплинарных исследований

3.3.4 Красота краткости в перенесенном эпитете

Искусство преследует краткость и коннотацию, а не избыточность и прозрачность. В литературных произведениях

, если сцену или какие-то чувства можно выразить словом или фразой, это обычно не превращается в предложение

. Более того, переносимый эпитет часто объединяет слова разных категорий экономичным способом

, образуя необычные языковые единицы. Слова разных категорий объединяются в языковую единицу

с помощью перенесенного эпитета, который содержит как можно больше информации.Здесь показан пример

, «он легко пишет». Это предложение можно перефразировать как «он писатель, чьи произведения

легко понять». Но, как мы видим, многие слова сохраняются благодаря использованию перенесенного эпитета

, который является типичным примером красоты лаконичности.

3.3.5 Красота абсурда в переносном эпитете

Абсурд — значимая категория эстетических форм. Бергсон (1980) однажды заметил: «Абсурдный язык

можно создать, вставив нелепые концепции в стереотипное выражение».Он также утверждал,

«Нелепость — не корень абсурда, но самый простой и эффективный инструмент» (Бергсон, 1980).

Таким образом, внутри текста с перенесенным эпитетом можно увидеть несколько нелепых словосочетаний, и на самом деле

они полезны для выражения абсурда. Вот пример: «он бросил на проблемную подушку». В обычной ситуации

слово «обеспокоенный» не будет использоваться для модификации «подушки», потому что «обеспокоенный» означает

беспокойный, который можно использовать для модификации людей.Именно использование перенесенного эпитета делает возможным создание красоты абсурда. В этом примере сочетание «проблемный»

с «подушкой» кажется нелепым. На самом деле, это хорошо работает, создавая красоту абсурда для текста.

4. Стратегии перевода эпитета с английского на китайский

Теодор Гораций Сэвори, британский теоретик перевода, считает перевод искусством. Нельзя

работать в режиме «X = Y», когда переводчик выполняет перевод.Накопление различных культур

и история способствуют появлению множества уникальных фиксированных выразительных приемов, что оставляет множество препятствий для переводчиков

. Широко признано, что основная цель перевода — устранить те

препятствий, которые существуют между писателями и читателями из-за разных языков. (Ляо, 2001). Не следует игнорировать жизненно важный феномен

, поскольку существует ряд сходств между перенесенным эпитетом

в английской культуре и Yijiu в китайской культуре, будь то определения, способы проявления или эффект выражения

.Означает ли это, что перенесенный эпитет в английской культуре может быть буквально заменен на ицзю в китайской культуре

? Очевидно, ответ отрицательный. Насколько мне известно, цель

перевод перенесенного эпитета также должна соответствовать правилам, как и общий перевод —

иллюстрирует значение текста и делает его понятным для читателей, что требует от переводчиков

сначала понять исходный текст. Тем не менее, переводчики должны обращать внимание на идентичность перенесенного эпитета.

С одной стороны, один и тот же переданный модификатор может иметь разное значение, а информация и отношение авторов

могут различаться в различных сочетаниях или контекстах. С другой стороны, перенесенный эпитет

краткий, подразумеваемый и глубокий, и в большинстве случаев значение и отношение лежат в контексте, но

иногда нет, так что это не определенно. Таким образом, переводчикам вначале необходимо понимать

оригинального текста с перенесенным эпитетом, который является основным для перевода; тогда переводчики должны иметь

, хорошо владеющие китайской спецификой; наконец, переводчикам необходимо использовать наиболее подходящие слова

, чтобы прояснить смысл исходного текста и донести его до читателей.Только так текст перевода

может вызвать у читателей сочувствие к роману и яркое воздействие перенесенного эпитета, пока они их понимают.

4.1 Принципы перевода

4.1.1 Передача информации ST

Основная функция языка — передавать информацию. И информация может передаваться

различными способами. Некоторая информация буквальна, а часть похоронена в строках.Столкнувшись с

большим количеством информации на разных уровнях, переводчик должен передавать информацию на исходном языке как

столько, сколько он может, когда он переводит. Если форма и информация на исходном языке не могут поддерживаться одновременно

, необходимо выбрать один, а от другого отказаться. Некоторый текст

с перенесенным эпитетом легко понять, поэтому его можно косвенно перевести буквально, в то время как

некоторые трудно понять со скрытой информацией, поэтому переводчикам, во-первых, необходимо исследовать глубокую информацию

исходного текста и , а затем переведите его так, чтобы целевые читатели могли легко его принять.

.Перевод должен сохранять характеристики, особенно эстетические характеристики, перенесенного эпитета

до тех пор, пока целевые читатели могут его понять и принять, потому что в большинстве случаев

перенесенный эпитет используется в литературе, такой как поэзия, проза, романы и т. Д. и т.д., который преследует красоту

искусств. Например, жалкие морщины, ликующий костер, неосторожные ошибки обычно переводятся в

Предисловие к «Илиаде Гомера» Александра Поупа

.

Гомер повсеместно считается величайшим изобретением из всех писателей.Похвала суждения Вергилий справедливо оспаривает его, и другие могут претендовать на особые достоинства; но его изобретение до сих пор не имеет себе равных. Неудивительно и то, что он когда-либо был признан величайшим из поэтов, наиболее преуспевающим в том, что является самой основой поэзии. Это изобретение, которое в разной степени отличает всех великих гениев: предельное человеческое учение, обучение и трудолюбие, которое овладевает всем остальным, никогда не смогут этого достичь.Оно снабжает искусство всеми ее материалами, и без него само суждение может в лучшем случае «воровать с умом»: ведь искусство только как благоразумный управляющий, живущий за счет управления богатствами природы. Какую бы хвалу ни возносили произведениям суждения, в них нет ни одной красоты, которой изобретение не должно было бы способствовать: как и в самых обычных садах, искусство может только уменьшить красоту природы до большей регулярности, и такая фигура, которые обычному глазу лучше воспринять и, следовательно, развлечься.И, возможно, причина, по которой обычные критики склонны предпочесть рассудительного и методичного гения великому и плодотворному, заключается в том, что им легче проводить свои наблюдения через единообразное и ограниченное искусство, чем постигать обширная и разнообразная природа.

Работа нашего автора — это дикий рай, где, если мы не можем видеть все красоты так отчетливо, как в упорядоченном саду, то только потому, что их количество бесконечно больше. Это похоже на обильный питомник, в котором содержатся семена и первые продукты всех видов, из которых те, кто последовали за ним, выбрали лишь несколько конкретных растений, каждое по своему желанию, для выращивания и украшения.Если что-то слишком богато, то это из-за богатства почвы; и если другие не достигли совершенства или зрелости, то это только потому, что они подавлены и подавлены теми, кто обладает более сильной природой.

Именно силе этого удивительного изобретения мы должны приписать тот непревзойденный огонь и восторг, который так силен в Гомере, что ни один человек с истинно поэтическим духом не властен над собой, пока он читает его. То, что он пишет, носит самый живой характер, который только можно вообразить; все движется, все живет и приводится в действие.Если будет созван совет или начнется битва, вы не будете холодно проинформированы о том, что было сказано или сделано от третьего лица; Сила воображения поэта выгоняет читателя из себя, и он в одном месте обращается к слушателю, в другом — к зрителю. Ход его стихов напоминает ход описываемой им армии,

.

Хоид ар ‘исан хосей те пури хтон паса немоито.

«Они льются, как огонь, охватывающий перед собою всю землю». Однако примечательно то, что его фантазия, которая повсюду энергична, не открывается сразу в начале его стихотворения во всей ее полноте: она растет по мере продвижения как на него самого, так и на других, и загорается, как колесница. -колесо собственной быстротой.Точный характер, простая мысль, правильная речь, безупречные числа, возможно, были найдены в тысяче; но этот поэтический огонь, эта «vivida vis animi» — в очень немногих. Даже в работах, где все они несовершенны или игнорируются, это может пересилить критику и заставить нас восхищаться, даже если мы не одобряем. Более того, там, где это проявляется, хотя и сопряжено с нелепостями, оно освещает весь этот мусор, так что мы не видим ничего, кроме его собственного великолепия. Этот огонь различен у Вергилия, но различен как сквозь стекло, отраженный от Гомера, скорее сияющий, чем яростный, но везде равный и постоянный: у Лукана и Стация он вспыхивает внезапными, короткими и прерывистыми вспышками: у Мильтона он светится как печь, поддерживаемая необычайным пылом силой искусства: у Шекспира она поражает раньше, чем мы осознаем, как случайный огонь с небес; но у Гомера, и только в нем, она горит повсюду ясно и повсюду непреодолимо.

Здесь я постараюсь показать, как это обширное изобретение проявляется лучше, чем у любого поэта, во всех основных составных частях его творчества: поскольку это великая и особенная черта, которая отличает его от всех других авторов.

Эта сильная и властная способность была подобна могущественной звезде, которая в своем неистовом течении влекла все в свой водоворот. Казалось, этого недостаточно, чтобы охватить весь круг искусств и весь кругозор природы, чтобы дать ему максимы и размышления; все внутренние страсти и привязанности человечества, чтобы обеспечить его характеры: и все внешние формы и образы вещей для его описаний; но, желая еще более обширной сферы для распространения, он открыл новое и безграничное путешествие для своего воображения и создал мир для себя в изобретении басни.То, что Аристотель называет «душой поэзии», было впервые вдохнуто в нее Гомером, я начну с рассмотрения его в его части, поскольку это, естественно, первое; и я говорю об этом как о замысле стихотворения, так и о том, как это принято за художественную литературу.

Басни можно разделить на вероятные, аллегорические и чудесные. Вероятная басня — это рассказ о таких действиях, которые, хотя они и не происходили, но могли быть в обычном естественном русле; или о таких, которые, хотя они и сделали, превратились в басни из-за дополнительных эпизодов и манеры их рассказывать.Таков основной сюжет эпической поэмы «Возвращение Улисса, поселение троянцев в Италии» или тому подобное. Тема Илиады — это «гнев Ахилла», самая короткая и единственная тема, которую когда-либо выбирал любой поэт. Тем не менее, он снабдил это более обширным разнообразием происшествий и событий и наполнил большим количеством советов, речей, сражений и эпизодов всех видов, чем можно найти даже в тех стихах, чьи замыслы предельно широки и разнообразны. неравномерность.Действие идет с самым неистовым духом, и на всю его продолжительность уходит не больше пятидесяти дней. Вергилий, из-за отсутствия такого горячего гения, помог себе, взяв более обширную тему, а также увеличив продолжительность времени и сведя замысел обоих стихотворений Гомера в одно, которое, тем не менее, составляет лишь четвертую часть по размеру. его. Другие эпические поэты использовали ту же практику, но в целом довели ее до того, что навели множество басен, разрушили единство действий и потеряли своих читателей за неоправданно долгий срок.И не только в основном дизайне они не смогли добавить к его изобретению, но они следовали за ним в каждом эпизоде ​​и части истории. Если он дал регулярный каталог армии, все они выстраивают свои силы в одном и том же порядке. Если у него есть похоронные игры для Патрокла, у Вергилия такие же для Анхиса, а Статий (вместо того, чтобы опускать их) разрушает единство своих действий с действиями Архемора. Если Улисс посетит тени, Эней Вергилия и Сципион Силиус отправятся за ним.Если он будет задержан после возвращения из-за соблазнов Калипсо, то Эней — Дидона, а Ринальдо — Армида. Если Ахиллес отсутствует в армии из-за ссоры в половине стихотворения, Ринальдо должен отсутствовать так же долго по аналогичной причине. Если он дарит своему герою костюм небесных доспехов, Вергилий и Тассо сделают такой же подарок своим. Вергилий не только наблюдал это близкое подражание Гомеру, но и восполнял нужды других греческих авторов в тех случаях, когда он не был первым. Таким образом, история Синона и взятия Трои была скопирована (говорит Макробий) почти дословно из Пизандра, как любовь Дидоны и Энея заимствована из любви Медеи и Ясона в Аполлонии и некоторых других таким же образом. .

Переходя к аллегорической басне. Если мы поразмыслим над этими бесчисленными познаниями, теми тайнами природы и физической философии, которые Гомер, как принято считать, заключал в свои аллегории, то какое новое и обширное чудо может дать нам это рассмотрение! Насколько плодотворным будет это воображение, способное облачить все свойства элементов, качества ума, добродетели и пороки в формы и личности и ввести их в действия, соответствующие природе вещей, которые они скрывают! Это область, в которой ни один из последующих поэтов не мог спорить с Гомером, и любые похвалы, которые были им позволены в этой области, никоим образом не связаны с их изобретением в расширении своего круга, но с их суждением о сокращении его.Ибо, когда в последующие века способ обучения изменился и наука стала более понятной, тогда у более современных поэтов стало так же разумно отложить ее в сторону, как это было у Гомера — использовать ее. И, возможно, для Вергилия не было ничего плохого в том, что в то время от него не требовалось столь великого изобретения, которое могло бы дать все эти аллегорические части стихотворения.

В этой чудесной сказке говорится обо всем сверхъестественном, особенно о машинах богов.Если Гомер не был первым, кто ввел божеств (как воображает Геродот) в религию Греции, он, кажется, первый, кто ввел их в систему поэтического механизма, и такой, который делает его величайшее значение и достоинство: ибо мы найти тех авторов, которые были оскорблены буквальным понятием богов, постоянно обвиняя Гомера в главной его поддержке. Но какая бы причина ни была в том, чтобы обвинять его машины с философской или религиозной точки зрения, они настолько совершенны в поэтическом плане, что человечество с тех пор довольствовалось их следованием: ни одному из них не удавалось расширить сферу поэзии за пределы его границ. установил: все попытки такого рода оказывались безуспешными; и после всех разнообразных изменений времен и религий его боги по сей день остаются богами поэзии.

Теперь мы переходим к характерам его личностей; и здесь мы не найдем ни одного автора, который когда-либо рисовал так много, с таким видимым и удивительным разнообразием, или давал нам такие живые и трогательные впечатления от них. У каждого есть что-то настолько своеобразное, что ни один художник не мог бы отличить их по чертам больше, чем поэт по манерам. Нет ничего более точного, чем различия, которые он наблюдал в различных степенях добродетелей и пороков. Единое качество отваги чудесным образом проявляется в нескольких персонажах «Илиады».Ахиллес яростен и непоколебим; что Диомид вперед, но все же прислушивается к советам и подчиняется команде; Аякс тяжелый и самоуверенный; Гектора, активного и бдительного: мужество Агамемнона вдохновлено любовью к империи и честолюбием; образ Менелая, смешанный с мягкостью и нежностью к своему народу: мы находим в Идоменея простого солдата; в Сарпедоне — галантный и щедрый. Это разумное и поразительное разнообразие можно найти не только в главном качестве, составляющем главное каждого персонажа, но даже в его нижних частях, которым он старается придать оттенок этого основного качества.Например: главные герои «Улисса и Нестора» состоят в мудрости; и они отличаются тем, что мудрость одного искусственна и разнообразна, а мудрость другого естественна, открыта и правильна. Но, кроме того, они обладают храбростью; и это качество также принимает различный оборот в каждом из различий его благоразумия; ибо один на войне все еще зависит от осторожности, другой — от опыта. Создавать экземпляры такого рода было бы бесконечно. Персонажи Вергилия далеки от того, чтобы поразить нас столь откровенно; они лгут, в значительной степени скрытые и ничем не примечательные; и там, где они отмечены, наиболее очевидно влияет на нас не так, как у Гомера.Его мужественные характеры очень похожи; даже образ Турнуса не кажется чем-то особенным, но в большей степени; и мы не видим ничего, что отличало бы храбрость Мнестея от храбрости Сергеста, Клоанфа или остальных. Подобным же образом можно сказать о героях Стация, что всех их пронизывает дух стремительности; такое же ужасное и дикое мужество проявляется в его Капанеусе, Тидее, Гиппомедоне и т. д. У них одинаковый характер, из-за чего они кажутся братьями одной семьи.Я верю, что когда читатель попадет в этот тракт размышлений, если он будет искать его через эпических и трагических писателей, он убедится, насколько бесконечно выше изобретение Гомера в этом отношении всех других.

Речи следует рассматривать по мере того, как они исходят от персонажей; быть совершенными или несовершенными, поскольку они согласны или не согласны с манерами тех, кто их произносит. Как в «Илиаде» больше разнообразных персонажей, так и речей, чем в любом другом стихотворении.«Все в нем имеет манеру» (как выражается Аристотель), то есть все действует или говорится. Вряд ли можно поверить в то, что в произведении такой длины используется небольшое количество строк в повествовании. У Вергилия драматическая часть менее пропорциональна повествованию, и речи часто состоят из общих размышлений или мыслей, которые могут быть одинаково справедливы в устах любого человека в одном и том же случае. Поскольку у многих из его личностей нет явных характеров, многие из его речей избегают применения и оценки в соответствии с правилом приличия.Мы чаще думаем о самом авторе, когда читаем Вергилия, чем когда занимаемся Гомером, все это следствие более холодного изобретения, которое меньше интересует нас в описанном действии. Гомер делает нас слушателями, а Вергилий оставляет читателей.

Если в следующем месте мы посмотрим на чувства, то та же самая руководящая способность выделяется в величии и духе его мыслей. Лонгин высказал свое мнение, что именно в этой части Гомер преуспел. Чего было достаточно, чтобы доказать величие и превосходство его взглядов в целом, так это того, что они имеют такое замечательное равенство с чувствами Писания.Дюпор в своей книге «Гномология Гомерика» собрал бесчисленное количество подобных случаев. И справедливо замечательный современный писатель допускает, что если у Вергилия не так много мыслей низменных и пошлых, то у него не так много возвышенных и благородных; и что римский автор редко впадает в очень удивительные чувства, когда его не увлекает «Илиада».

Если мы рассмотрим его описания, изображения и сравнения, мы обнаружим, что изобретение все еще преобладает. Чему еще мы можем приписать то обширное понимание образов любого рода, в котором мы видим каждое обстоятельство искусства и отдельного человека природы, объединенных воедино размахом и плодовитостью его воображения, в котором все вещи, с их различных взглядов, представлялись в мгновение, и их впечатления довели до совершенства в жару? Более того, он дает нам не только полную перспективу вещей, но и несколько неожиданных особенностей и сторонних взглядов, не замеченных ни одним художником, кроме Гомера.Нет ничего более удивительного, чем описания его сражений, которые занимают не менее половины Илиады и снабжены таким огромным разнообразием происшествий, что никто не может уподобиться другому; такие разные виды смертей, что нет двух героев, раненных одинаково, и такое изобилие благородных идей, что каждая битва превосходит предыдущую в величии, ужасе и смятении. Несомненно, что ни у одного эпического поэта нет такого количества образов и описаний, хотя каждый из них помогал себе в огромном количестве; и особенно очевидно по Вергилию, что у него почти нет сравнений, которые не исходили бы от его господина.

Если мы спустимся отсюда к выражению, мы увидим яркое воображение Гомера, сияющее в наиболее оживленных его формах. Мы признаем его отцом поэтической дикции; первый, кто научил людей этому «языку богов». Выражение его лица похоже на окраску некоторых великих мастеров, которая обнаруживает, что ее следует смело и быстро выполнить. Это действительно самое сильное и яркое, что только можно вообразить, и оно затронуто величайшим духом. Аристотель имел основания сказать, что он был единственным поэтом, который обнаружил «живые слова»; в нем больше смелых фигур и метафор, чем в любом хорошем писателе.Стрела «не терпит» лететь, оружие «жаждет» пить кровь врага и тому подобное, но его выражение никогда не бывает слишком большим для разума, но справедливо велико по сравнению с ним. Это чувство, которое набухает и заполняет дикцию, которая возрастает вместе с ней и формируется вокруг нее, ибо в той же степени, в какой мысль теплее, выражение будет ярче, чем сильнее оно, тем больше заметный; подобно стеклу в печи, которое увеличивается в размерах и очищается до большей ясности только тогда, когда дыхание внутри становится более мощным, а жар — более интенсивным.

Чтобы избавиться от своей речи в прозе, Гомер, кажется, изменил составные эпитеты. Это была разновидность сочинения, характерного для поэзии, не только потому, что она усиливала дикцию, но и потому, что она помогала и наполняла числа большим звучанием и пышностью, а также в некоторой степени способствовала сгущению образов. В связи с этим последним соображением я не могу не отнести их также к плодотворности его изобретения, поскольку (в том виде, в каком он их сумел) они представляют собой своего рода нештатные изображения людей или вещей, к которым они были присоединены.Мы видим движение перьев Гектора в эпитете Коритаиолос, пейзаж горы Нерит — в ландшафте Эйносифилла и так далее, на каких конкретных изображениях нельзя было настаивать до тех пор, пока они не выражались в описании (хотя одной строкой), не отвлекая читателя слишком сильно от основного действия или рисунка. Поскольку метафора — это короткое сравнение, один из этих эпитетов — это краткое описание.

Наконец, если мы рассмотрим его стихотворение, мы поймем, какую долю похвалы заслуживает его изобретение и в этом отношении.Он не был удовлетворен своим языком, так как обнаружил, что он поселился в какой-то одной части Греции, но исследовал его различные диалекты с этим особым взглядом, чтобы украсить и усовершенствовать свои числа, которые он считал их, поскольку они имели большую смесь гласных или согласных, и соответственно использовал их, поскольку стих требовал большей плавности или силы. Больше всего на него повлияло ионическое письмо, обладающее особой сладостью из-за того, что в нем никогда не использовались сокращения, и из-за его обычаев разделять дифтонги на два слога, чтобы слова открывались с более широкой и звучной беглостью.В нем он смешал аттические сокращения, более широкий дорический и более слабый эолический, который часто отвергает его придыхание или убирает его акцент, и завершил это разнообразие, изменив некоторые буквы с поэтической лицензией. Таким образом, его меры вместо того, чтобы быть оковами для его чувств, всегда были готовы идти вместе с теплотой его восторга и даже дать дальнейшее представление о его представлениях в соответствии их звуков тому, что они означают. Из всего этого он извлек ту гармонию, которая заставляет нас признаться, что у него не только самая богатая голова, но и самое прекрасное ухо в мире.Это настолько великая истина, что всякий, кто только посоветуется с мелодией своих стихов, даже не понимая их (с таким же усердием, которое мы ежедневно наблюдаем в итальянских операх), найдет больше сладости, разнообразия и величие звука, чем в любом другом языке поэзии. Критики допускают, чтобы красота его чисел была скопирована, но слабо, самим Вергилием, хотя они настолько справедливы, что приписывают это природе латинского языка: действительно, греческий язык имеет некоторые преимущества как из-за естественного звучания своих слов. , а также поворот и ритм его стиха, которые не согласуются с гением ни одного другого языка.Вергилий очень хорошо это понимал и с величайшим усердием работал над более труднопреодолимым языком, на который он был способен, и, в частности, всегда приводил звучание своей строки в прекрасное соответствие с ее смыслом. Если греческий поэт не так часто прославлялся в этой связи, как римский, единственная причина в том, что меньше критиков понимали один язык, чем другой. Дионисий Галикарнасский указал на многие красоты нашего автора в этом роде в своем трактате «Состав слов».В настоящее время достаточно понаблюдать за его числами, поскольку они текут с такой легкостью, что можно представить, что Гомеру не нужно было ничего другого, кроме как записывать так быстро, как диктовали Муз, и в то же время с такой силой и силой. вдохновляющая сила, что они пробуждают и поднимают нас, как звук трубы. Они текут, как обильная река, всегда в движении и всегда полна; в то время как нас уносит поток стихов, самый быстрый и вместе с тем самый гладкий, какой только можно вообразить.

Таким образом, с какой стороны мы ни смотрим на Гомера, больше всего нас поражает его изобретение.Это то, что составляет характер каждой части его работы; и, соответственно, мы находим, что это сделало его басню более обширной и обильной, чем какие-либо другие, его манеры — более живыми и ярко выраженными, его речи — более волнующими и выразительными, его чувства — более теплыми и возвышенными, его образы и описания — более полными и живыми, его выражение лица более возвышенное и дерзкое, а числа — более быстрыми и разнообразными. Я надеюсь, что в том, что было сказано о Вергилии в отношении любой из этих голов, я никоим образом не умалил его характер.Нет ничего более абсурдного или бесконечного, чем обычный метод сравнения выдающихся писателей путем противопоставления отдельных отрывков в них и вынесения на основании этого суждения об их заслугах в целом. Мы должны иметь определенное представление об основном характере и отличительных качествах каждого: именно в этом мы должны уважать его, и в зависимости от его степени мы должны восхищаться им. Ни один писатель или человек никогда не превосходил весь мир более чем в одной области; и как Гомер сделал это в своем изобретении, так и Вергилий судит.Не то чтобы мы думали, что Гомер хотел суждения, потому что Вергилий обладал им в более высокой степени; или что Верджил хотел изобретения, потому что Гомер владел большей его долей; у каждого из этих великих авторов было больше того и другого, чем, возможно, у любого другого человека, и только, как говорят, меньше по сравнению друг с другом. Гомер был большим гением, Вергилий — лучшим художником. В одном мы больше всего восхищаемся мужчиной, в другом — работой. Гомер спешит и уносит нас с повелительной стремительностью; Вергилий ведет нас с привлекательным величием; Гомер разбегается с щедрым изобилием; Вергилий наделяет тщательным великолепием; Гомер, подобно Нилу, изливает свои богатства безграничным потоком; Вергилий, как река на берегу, с нежным и постоянным потоком.Когда мы смотрим на их битвы, мне кажется, что эти два поэта похожи на героев, которых они прославляют. Гомер, безграничный и непоколебимый, как Ахилл, несет все перед собой и сияет все больше и больше по мере нарастания смятения; Вергилий, спокойный и дерзкий, как Эней, кажется невозмутимым посреди происходящего; распоряжается всем, что окружает его, и покоряет его. И когда мы смотрим на их машины, Гомер кажется его собственным Юпитером в его ужасах, сотрясающем Олимп, рассеивающем молнии и зажигающем небеса: Вергилий, подобно той же силе в своей доброжелательности, советуется с богами, строит планы империй, и регулярно заказываю все свое творение.

Но в конце концов, это с большими частями, поскольку с большими добродетелями они естественно граничат с некоторым несовершенством; и часто бывает трудно точно определить, где заканчивается добродетель или начинается ошибка. Как благоразумие иногда может смениться подозрение, так и великое суждение может смениться холодностью; и как великодушие может перерасти в изобилие или экстравагантность, так великое изобретение может перерасти в избыточность или дикость. Если мы посмотрим на Гомера с этой точки зрения, то увидим, что основные возражения против него проистекают из столь благородной причины, как превышение этой способности.

Среди них мы можем считать некоторые из его чудесных произведений, на которые было потрачено столько критики, как превосходящие все границы вероятности. Возможно, это может быть у великих и высших душ, таких как гигантские тела, которые, проявляя необычайную силу, превосходят то, что обычно считается надлежащей пропорцией частей, стать чудесами в целом; и, как старые герои этого жанра, совершают что-то, близкое к экстравагантности, среди серии великолепных и неповторимых представлений.Таким образом, у Гомера есть «говорящие лошади»; и Вергилий — его «мирты, очищающие кровь»; где последнее не так уж и важно для легкого вмешательства божества, чтобы спасти вероятность.

Это из-за того же обширного изобретения, что его сравнения были сочтены слишком обильными и полными обстоятельств. Сила этой способности проявляется не более чем в ее неспособности ограничиться тем единственным обстоятельством, на котором основано сравнение: она сводится к приукрашиванию дополнительных образов, которые, однако, управляются так, чтобы не пересилить основной.Его сравнения подобны картинкам, где главная фигура не только имеет пропорции, соответствующие оригиналу, но также украшена случайными украшениями и перспективами. Этим же объясняется его манера нагромождения множества сравнений на одном дыхании, когда его воображение подсказывало ему сразу так много различных и соответствующих образов. Читатель легко распространит это наблюдение на другие возражения того же рода.

Если есть другие, которые, кажется, обвиняют его скорее в недостатке или ограниченности гения, чем в его избытке, эти кажущиеся дефекты будут обнаружены при рассмотрении полностью вытекающими из природы того времени, в котором он жил.Таковы его грубые изображения богов; и порочные и несовершенные манеры его героев; но здесь я должен сказать несколько слов о последнем, поскольку это точка зрения обычно доводится до крайностей как критиками, так и защитниками Гомера. Должно быть странным пристрастием к античности было думать вместе с мадам Дасье, «что те времена и нравы тем более прекрасны, что они больше противоречат нашим». Кто может быть настолько предвзятым в их пользу, чтобы превозносить блаженство тех времен, когда в мире царил дух мести и жестокости, соединенные с практикой грабежа и грабежа: когда не проявляли милосердия, кроме как ради наживы? ; когда величайшие князья были преданы мечу, а их жены и дочери сделаны рабами и наложницами? С другой стороны, я не был бы таким деликатным, как те современные критики, которые шокированы раболепными офисами и низкими занятиями, в которых мы иногда видим героев Гомера.Приятно созерцать эту простоту в противовес роскоши грядущих веков: видеть монархов без охраны; князья пасут свои стада, а принцессы черпают воду из источников. Когда мы читаем Гомера, мы должны понимать, что читаем самого древнего автора языческого мира; и те, кто рассматривают его в этом свете, получат двойное удовольствие от его прочтения. Пусть думают, что они знакомятся с народами и народами, которых сейчас больше нет; что они шагают почти на три тысячи лет назад в глубочайшую древность и развлекаются ясным и удивительным видением того, чего больше нигде не найти, единственного истинного зеркала того древнего мира.Только этим средством исчезнут их величайшие препятствия; и то, что обычно вызывает у них неприязнь, станет удовлетворением.

Это соображение может служить ответом на постоянное использование одних и тех же эпитетов по отношению к его богам и героям; такие как «дальний Феб», «голубоглазый Паллада», «быстроногий Ахилл» и т. д., которые некоторые осуждали как дерзкие и утомительно повторяли. Те из богов зависели от полномочий и должностей, которые тогда считались принадлежащими им; и приобрели вес и почитание от обрядов и торжественных обрядов, в которых они использовались: они были своего рода атрибутами, с помощью которых было делом религии приветствовать их во всех случаях, и которые было непочтительным упускать.Что касается эпитетов великих людей, монс. Буало считает, что это были фамилии и повторялись как таковые; ибо греки, не имевшие имен, полученных от их отцов, были вынуждены добавить некоторые другие отличия каждого человека; либо прямо назвав своих родителей, либо место своего рождения, профессию и т. п.: Александр, сын Филиппа, Геродот Галикарнасский, Диоген Киник и т. д. Поэтому Гомер, следуя обычаям своей страны, использовал такие отличительные дополнения, которые лучше согласовывались с поэзией.И действительно, у нас есть что-то подобное в наше время, например, имена Гарольда Хэрфута, Эдмунда Айронсайда, Эдварда Длинноногого, Эдварда Черного принца и т. Д. Если все же будет сочтено, что это лучше объясняет уместность, чем повторение, я добавлю еще одну гипотезу. Гесиод, разделив мир на разные эпохи, поместил четвертый период, между медным и железным, «героев, отличных от других людей; божественная раса, сражавшаяся в Фивах и Трои, называлась полубогами и живет под опекой Юпитера на островах блаженных.Среди божественных почестей, которые им оказывались, они могли иметь то же общее с богами, что нельзя упоминать без торжественности эпитета, и такие, которые могли быть приемлемы для них, прославляя их семьи, действия или качества.

Какие другие придирки были высказаны против Гомера, они вряд ли заслуживают ответа, но все же будут приняты во внимание, поскольку они возникают в ходе работы. Многие были вызваны необдуманными попытками возвысить Вергилия; что почти то же самое, как если бы кто-то подумал о том, чтобы поднять надстройку, подорвав фундамент: можно было бы вообразить, по всему ходу их параллелей, что эти критики даже не слышали о том, что Гомер написал первым; соображение, которое всякий, кто сравнивает этих двух поэтов, должен всегда иметь в виду.Некоторые обвиняют его в тех же вещах, которые они упускают из виду или хвалят в других; например, когда они предпочитают басни и мораль Энейса мифам Илиады, по тем же причинам, которые могут поставить Одиссею выше Энейса; поскольку этот герой — более мудрый человек, и действия одного более выгодны для его страны, чем действия другого; или же они обвиняют его в том, что он не делал того, чего никогда не планировал; поскольку Ахиллес не такой хороший и совершенный принц, как Эней, когда сама мораль его стихотворения требовала противоположного характера: именно так рассуждает Рапин в своем сравнении Гомера и Вергилия.Другие выбирают те конкретные отрывки Гомера, которые не так трудолюбивы, как те, что извлек из них Вергилий: в этом весь смысл Скалигера в его Поэтике. Другие ссорятся с тем, что они принимают за низкие и подлые выражения, иногда из-за ложной деликатности и утонченности, чаще из-за незнания достоинств оригинала, а затем торжествуют в неуклюжести своих собственных переводов: таково поведение Перро в своей работе. Параллели. Наконец, есть и другие, которые, претендуя на более справедливое судебное разбирательство, проводят различие между личными заслугами Гомера и его работами; но когда они пришли к объяснению причин высокой репутации «Илиады», они обнаружили это в незнании его времен и предубеждениях тех, кто последовал за ним: и, следуя этому принципу, они совершают эти случайности (например, спор городов и т. д.) быть причинами его славы, которые на самом деле были следствием его заслуг. То же самое можно сказать и о Вергилии или о любом великом писателе, чей общий характер непременно повысит их репутацию. Это метод Монса. де ла Мотт; который, тем не менее, в целом признает, что в какое бы время ни жил Гомер, он, должно быть, был величайшим поэтом своей нации и что в его смысле можно сказать, что он господин даже для тех, кто превзошел его.

Во всех этих возражениях мы не видим ничего, что противоречило бы его титулу на честь главного изобретения: и до тех пор, пока это (что действительно характерно для самой поэзии) остается непревзойденным для его последователей, он все еще остается выше их.Более холодное суждение может допускать меньше ошибок и быть более одобренным в глазах одного вида критиков; но эта теплота воображения вызовет самые громкие и универсальные аплодисменты, которые удерживают сердце читателя в сильнейшем очаровании. Гомер не только кажется изобретателем поэзии, но и превосходит всех изобретателей других искусств в том, что он поглотил честь своих преемников. То, что он сделал, не допустило увеличения, а только оставило место для сокращения или регулирования. Он показал сразу всю полноту фантазии; и если он потерпел неудачу в некоторых из своих полетов, то только потому, что он попытался сделать все.Работа подобного рода кажется могущественным деревом, которое растет из самого сильного семени, улучшается трудолюбием, цветет и приносит самые прекрасные плоды: природа и искусство объединились, чтобы вырастить его; удовольствие и выгода объединяются, чтобы сделать его ценным: и те, кто находит самые серьезные недостатки, только сказали, что несколько ветвей, которые берут начало в богатстве природы, могут быть обрезаны, чтобы придать ему более правильный вид.

После того, как мы поговорили о красоте и недостатках оригинала, осталось рассмотреть перевод с той же точки зрения на главную характеристику.Насколько это видно в основных частях стихотворения, таких как басня, манеры и чувства, ни один переводчик не может предвосхитить его, кроме как преднамеренными пропусками или сокращениями. Поскольку это также проявляется в каждом отдельном образе, описании и сравнении, тот, кто уменьшает или слишком смягчает их, отрывается от этого главного персонажа. Первая важная обязанность переводчика — дать своему автору полное и невредимое; а в остальном — только дикция и стихосложение — его собственная сфера, поскольку они должны быть его собственными, а остальные он должен брать, когда находит их.

Затем следует подумать о том, какие методы могут дать какой-либо эквивалент на нашем языке для достоинств этих методов на греческом языке. Несомненно, никакой дословный перевод не может быть просто отличным оригиналом на превосходном языке: но большая ошибка воображать (как это делали многие), что опрометчивый пересказ может исправить этот общий недостаток; которое не менее опасно потерять дух древности, если перейти к современным способам выражения. Если иногда бывает тьма, то в древности часто бывает свет, который лучше всего сохраняет почти буквальную версию.Я не знаю никаких вольностей, на которые следует пойти, кроме тех, которые необходимы для передачи духа оригинала и поддержки поэтического стиля перевода: и я осмелюсь сказать, что в прежние времена не было больше людей, введенных в заблуждение раболепная, тупая приверженность букве, чем у нас обманывалась химерической, наглой надеждой поднять и улучшить своего автора. Не подлежит сомнению, что огонь стихотворения — это то, на что переводчик должен в первую очередь обращать внимание, так как он, скорее всего, угаснет в его управлении: однако это его самый безопасный способ довольствоваться сохранением этого в максимальной степени в целиком, не стремясь быть чем-то большим, чем он находит своего автора, в каком-либо конкретном месте.В письме — великий секрет — знать, когда нужно быть простым, а когда поэтичным и образным; и это то, чему нас научит Гомер, если мы скромно пойдем по его стопам. Там, где его дикция смелая и возвышенная, давайте поднимем нашу как можно выше; но там, где он прост и скромен, мы не должны удерживаться от подражания ему из-за страха подвергнуться порицанию простого английского критика. Кажется, ничто из того, что принадлежит Гомеру, не ошибалось чаще, чем справедливый тон его стиля: некоторые из его переводчиков превратились в фустианцев в гордой уверенности в возвышенном; другие погрузились в плоскость, в холодное и робкое представление о простоте.Мне кажется, я вижу этих разных последователей Гомера, некоторые из которых потеют и рвутся за ним быстрыми шагами (определенные признаки фальшивого настроения), другие медленно и рабски ползут по его поезду, в то время как сам поэт все время идет с невозмутимым видом. и равное величие перед ними. Однако из двух крайностей можно скорее простить безумие, чем фригидность; Ни один автор не заслуживает такой похвалы, поскольку он может выиграть благодаря тому стилю, который его друзья должны договориться вместе называть простотой, а остальной мир назовет тупостью.Есть изящная и величественная простота, а также дерзкая и грязная; которые отличаются друг от друга так же, как вид простого человека от неряхи: одно дело быть обманутым, а другое — совсем не одеваться. Простота — это нечто среднее между показухой и простотой.

Этой чистой и благородной простоте нигде нет такого совершенства, как в Священном Писании и у нашего автора. Можно утверждать, со всем уважением к боговдохновенным писаниям, что Божественный Дух не использовал никаких других слов, кроме тех, которые были понятны и обычны для людей в то время и в той части мира; и, поскольку Гомер является ближайшим к ним автором, его стиль, конечно, должен иметь большее сходство со священными книгами, чем у любого другого писателя.Это соображение (вместе с тем, что было замечено относительно паритета некоторых его мыслей) может, как мне кажется, побудить переводчика, с одной стороны, уступить некоторым из тех общих фраз и способов выражения, которые достигли почитания. даже на нашем языке из Ветхого Завета; как, с другой стороны, чтобы избежать того, что было присвоено Божеству, и в некоторой степени относилось к тайне и религии.

Для дальнейшего сохранения этого духа простоты следует с особой тщательностью выразить со всей ясностью те моральные высказывания и пресловутые речи, которых так много у этого поэта.В них есть что-то почтенное и, можно сказать, пророческое в той неприукрашенной серьезности и краткости, с которой они доставляются: благодать, которая была бы совершенно потеряна, если бы попытались дать им то, что мы называем более изобретательным (то есть более современным). ) перехожу в парафраз.

Возможно, смешение некоторых грецизмов и старых слов на манер Мильтона, если оно сделано без излишней аффектации, могло бы не оказать вредного воздействия на версию этой конкретной работы, которая, по-видимому, требует почтенного старинного актерского мастерства. .Но, конечно, использование современных терминов войны и правительства, таких как «взвод, кампания, хунто» и т.п. (в которые попали некоторые из его переводчиков), недопустимо; только те исключения, без которых невозможно излагать предметы на любом живом языке.

В дикции Гомера есть две особенности, которые представляют собой своего рода отметины или родинки, по которым каждый обычный глаз отличает его с первого взгляда; те, кто не являются его самыми большими поклонниками, считают их недостатками, а те, кто им нравятся, кажутся красавицами.Я говорю о его сложных эпитетах и ​​его повторениях. Многие из первых невозможно перевести буквально на английский, не нарушив чистоту нашего языка. Я считаю, что такие должны быть сохранены, чтобы они легко сами по себе переходили в английский состав, без насилия над ухом или принятыми правилами композиции, а также те, которые получили одобрение авторитетов наших лучших поэтов и стали привычными. за счет их использования; такие как «Юпитер, привлекающий облако» и т. д.Что же касается остального, то всякий раз, когда любое из них может быть так же полно и значимо выражено в одном слове, как и в составном, курс, которого следует придерживаться, очевиден.

Некоторых, которых нельзя повернуть так, чтобы сохранить их полный образ одним или двумя словами, может быть справедливость в обходной манере; эпитет einosiphyllos по отношению к горе может показаться скудным или нелепым, если переводится буквально как «тряска листьев», но дает величественную идею на периферии: «высокая гора сотрясает его колышущиеся леса.Другие, допускающие разные значения, могут получить преимущество от разумного изменения в зависимости от случаев, когда они вводятся. Например, эпитет Аполлона, hekaebolos или «дальнобойный», допускает два объяснения; один буквальный, в отношении дротиков и лука, знамений этого бога; другой — аллегорический, касающийся солнечных лучей; поэтому в тех местах, где Аполлон представлен как бог лично, я бы использовал первое толкование; и там, где описываются эффекты солнца, я бы выбрал последнее.В целом необходимо будет избегать постоянного повторения одних и тех же эпитетов, которые мы находим у Гомера и которые, хотя и могли быть приспособлены (как уже было показано) для уха того времени, отнюдь не так. нашим: но можно дождаться возможности разместить их, где они черпают дополнительную красоту в тех случаях, когда они используются; и, делая это правильно, переводчик может сразу проявить свою фантазию и свое суждение.

Что касается повторов Гомера, то мы можем разделить их на три вида: целые повествования и речи, отдельные предложения и один стих или полустичок.Я надеюсь, что это не невозможно, чтобы не потерять столь известную отметку автора, с одной стороны, и не обидеть читателя, с другой. Повторение не лишено изящности в тех речах, где достоинство говорящего делает изменение его слов своего рода дерзостью; как в посланиях богов людям, или от высших сил к низшим в отношении государства, или там, где этого требует религиозный обряд, в торжественных формах молитв, клятв и т.п.В других случаях я считаю лучшим правилом руководствоваться близостью или расстоянием, на котором повторения помещаются в оригинале: когда они следуют слишком близко, можно изменить выражение; но вопрос в том, может ли профессиональный переводчик опускать какие-либо: если они будут утомительными, автор должен ответить за это.

Остается сказать только о стихосложении. Гомер (как уже было сказано) постоянно применяет звук к чувству и меняет его по каждому новому предмету. Это действительно одна из самых изысканных красот поэзии, доступная очень немногим: я знаю только Гомера, выдающегося в этой поэзии, и Вергилия в латинском.Я понимаю, что это то, что иногда может случиться случайно, когда писатель теплый и полностью владеет своим образом; однако можно разумно полагать, что они разработали это, в чьем стихе он так явно проявляется в большей степени по сравнению со всеми остальными. . Мало кто из читателей имеет ухо, чтобы судить об этом; но те, кто имел, увидят, что я старался изобразить эту красоту.

В общем, я должен признаться, что совершенно неспособен воздать должное Гомеру. Я пытаюсь дать ему более приемлемую копию, чем какой-либо полный перевод в стихах, кроме той, которую можно принять без особого тщеславия.У нас есть только те, что были у Чепмена, Гоббса и Огилби. Чепмен воспользовался преимуществом неизмеримой длины стиха, несмотря на это, нет более свободного и бессвязного пересказа, чем его. Он часто вставляет четыре или шесть строк; и я помню одну из тринадцатой книги «Одиссеи», вер. 312, где он сотворил двадцать стихов из двух. Он часто так дерзко ошибается, что можно было бы подумать, что он отклонился намеренно, если бы он не настаивал на словесных пустяках в других местах своих заметок.Похоже, у него была сильная аффектация извлечения новых значений из своего автора; настолько, чтобы пообещать в своем рифмованном предисловии стихотворение о тайнах, которые он открыл в Гомере; и, возможно, он попытался с этой целью усилить очевидный смысл. Выражение его лица — фустианское; ошибка, которой он отличался в своих оригинальных произведениях, например, в трагедии Бюсси д’Амбуаз и т. д. Одним словом, природа человека может объяснить все его действия; поскольку он, судя по его предисловию и замечаниям, был высокомерным человеком и энтузиастом поэзии.Его собственное хвастовство, что он закончил половину Илиады менее чем за пятнадцать недель, показывает, с какой небрежностью была исполнена его версия. Но то, что ему должно быть позволено и что в значительной степени способствовало покрытию его недостатков, — это дерзкий пылкий дух, который оживляет его перевод, что похоже на то, что, как можно представить, сам Гомер написал бы, прежде чем он пришел к многолетнему усмотрению.

Гоббс дал нам правильное объяснение смысла в целом; но он постоянно обрезает их по частям и обстоятельствам и часто опускает самое прекрасное.Что касается того, что его считают точным переводом, я сомневаюсь, что немногие были введены в эту ошибку из-за его краткости, которая проистекает не из его следования исходной строке за строкой, а из упомянутых выше сокращений. Иногда он опускает целые сравнения и предложения; и время от времени он виноват в ошибках, в которые не мог бы допустить ни один писатель его учености, кроме как по неосторожности. Его стихи, как и стихи Огилби, слишком скупы для критики.

Это большая потеря для поэтического мира, что г.Драйден не дожил до того, чтобы перевести «Илиаду». Он оставил нам только первую книгу и небольшую часть шестой; в котором, если он в некоторых местах неверно истолковал смысл или сохранил древности, это должно быть оправдано поспешностью, которую он был вынужден писать. Похоже, он слишком много уважал Чепмена, слова которого он иногда копирует и, к сожалению, следует за ним в отрывках, где он отклоняется от оригинала. Тем не менее, если бы он перевел всю работу, я бы попытался вслед за ним Гомера не больше, чем Вергилий: его версия которого (несмотря на некоторые человеческие ошибки) является самым благородным и вдохновенным переводом, который я знаю на любом языке.Но судьба великих гениев похожа на судьбу великих министров: хотя они, по признанию, первые в писательском сообществе, их следует завидовать и клеветать только за то, что они возглавляют его.

То, что, по моему мнению, должно быть стремлением любого, кто переводит Гомера, состоит прежде всего в том, чтобы сохранить в живых тот дух и огонь, которые составляют его главный герой: в определенных местах, где разум может сомневаться, чтобы следите за самым сильным и поэтичным, наиболее подходящим для этого персонажа; копировать его во всех вариациях его стиля и различных модуляциях его номеров; сохранять в наиболее активных или описательных частях теплоту и возвышенность; в более степенном или повествовательном — простота и торжественность; в выступлениях — полнота и ясность; в предложениях — краткость и серьезность; не пренебрегать даже маленькими цифрами и включениями слов, а иногда и самим составом точек; ни опускать, ни смешивать никакие обряды или обычаи древности: возможно, ему также следует включить целое в более короткий компас, чем это делал до сих пор любой переводчик, который сносно сохранил либо смысл, либо поэзию.Что я бы еще посоветовал ему, так это изучать своего автора скорее по его собственному тексту, чем по любым комментариям, как бы они ни были изучены или какую бы фигуру они могли сделать в оценке мира; внимательно рассмотреть его по сравнению с Вергилием, прежде всего древними, и с Мильтоном, прежде всего, современниками. Затем архиепископ Камбрейский Телемах может дать ему самое верное представление о духе и характере нашего автора; и замечательный «Трактат о эпической поэме» Босу — самое справедливое представление о его замысле и поведении.Но в конце концов, какими бы суждениями и исследованиями ни занимался человек или с каким бы счастьем он ни выполнял такую ​​работу, он должен надеяться угодить лишь немногим; только те, у кого есть сразу вкус поэзии и грамотное обучение. Ибо удовлетворение такой потребности также не входит в характер этого предприятия; поскольку простому современному остроумию не может нравиться ничего несовременного, а педанту — ничего не греческого.

То, что я сделал, доводится до сведения общественности; от чьего мнения я готов учиться; хотя я не боюсь так мало судей, как наши лучшие поэты, которые лучше всего понимают всю тяжесть этой задачи.Что касается худшего, что бы они ни хотели сказать, они могут меня немного беспокоить, поскольку они несчастные люди, но не потому, что они злые писатели. В этом переводе я руководствовался суждениями, очень отличными от их, и людьми, к которым они не могут иметь доброты, если верно старое наблюдение, что самая сильная антипатия в мире — это антипатия глупцов к остроумным людям. Мистер Аддисон был первым, чей совет побудил меня взяться за эту задачу; который был рад написать мне по этому поводу в таких выражениях, которые я не могу повторить без тщеславия.Я был признателен сэру Ричарду Стилу за очень раннюю рекомендацию о моем предприятии общественности. Доктор Свифт продвигал мой интерес с той теплотой, с которой он всегда служит своему другу. Гуманность и откровенность сэра Сэмюэля Гарта — это то, чего я никогда не ожидал, что я этого хочу. Я также должен с бесконечным удовольствием отметить многочисленные дружеские услуги, а также искреннюю критику г-на Конгрива, который руководил мной при переводе некоторых частей Гомера. Я должен добавить имена мистера Роу и доктора Роу.Парнелл, хотя я воспользуюсь еще одной возможностью, чтобы отдать должное последнему, чья доброта (чтобы придать ему большое панегирик) не менее обширна, чем его знания. Благосклонность этих джентльменов не совсем незаслуженная для того, кто испытывает к ним такую ​​искреннюю привязанность. Но что я могу сказать о той чести, которую оказали мне столь многие великие деятели; в то время как первые имена возраста появляются как мои подписчики, а самые выдающиеся покровители и украшения обучения — как мои главные вдохновители? Среди них мне особенно приятно обнаружить, что мои высшие обязательства перед теми, кто оказал наибольшую честь имени поэта: что его светлость, герцог Бекингемский, не был недоволен, я должен взять на себя ответственность автора, которому он дал (в его превосходном эссе), так что завершите похвалу:

«Прочтите Гомера один раз, и вы больше не сможете читать;
Ибо все остальные книги кажутся такими низкими, такими убогими,
Стих покажется прозой: но продолжайте читать,
И Гомер будет всем, что вам нужно.”

Что граф Галифакс был одним из первых, кто поддержал меня; от которого трудно сказать, является ли продвижение вежливого искусства в большей степени его щедростью или его примером: такой гений, как милорд Болингброк, не более выделялся в великих делах, чем во всех полезных и увлекательных делах. части обучения, не отказался быть критиком этих листов и покровителем их автора; и что благородный автор трагедии «Героической любви» продолжал пристрастие ко мне, от моих пастырских писаний до моих попыток Илиада.Я не могу отказать себе в гордости признаться, что я имел преимущество не только в их совете относительно поведения в целом, но и в их исправлении некоторых деталей этого перевода.

Я мог бы сказать много о удовольствии быть отмеченным графом Карнарвоном; но почти абсурдно выделять какое-либо одно щедрое действие в человеке, вся жизнь которого представляет собой их непрерывную серию. Мистер Стэнхоуп, нынешний госсекретарь, простит мне мое желание сообщить, что он был рад продвигать это дело.Особое рвение мистера Харкорта (сына покойного лорда-канцлера) стало доказательством того, насколько мне оказана честь в части его дружбы. Я должен отнести к этому же мотиву мотивы нескольких других моих друзей: которым все признания оказываются ненужными благодаря привилегиям знакомой переписки; и я доволен, что ничем не могу лучше угодить людям их череды, чем своим молчанием.

Короче говоря, я нашел больше покровителей, чем когда-либо хотел Гомер. Он счел бы себя счастливым, если бы встретил в Афинах такую ​​же милость, которую оказал мне его ученый соперник — Оксфордский университет.И я едва ли могу позавидовать тем пышным почестям, которые он получил после смерти, когда я размышляю о наслаждении столь многими приятными обязательствами и легкой дружбе, которые делают жизнь удовлетворенной. Это различие тем более необходимо признать, поскольку оно показано тому, чье перо никогда не удовлетворяло предрассудки отдельных партий или тщеславие отдельных людей. Каким бы ни был успех, я никогда не покаюсь в деле, в котором я испытал искренность и дружбу стольких достойных людей; и в котором я надеюсь провести некоторые из тех лет юности, которые обычно теряются в кругу безумств, причем таким образом, который не является совершенно бесполезным для других или неприятным для меня.

«Илиада» и что она еще может рассказать нам о войне | Книги

T he Илиада — первая великая книга и первая великая книга о страданиях и потерях на войне. Мы любим рассказывать истории о войне. Тони Блэр придумал свое собственное, когда вчера давал показания во время расследования в Чилкоте: последняя непоэтичная попытка разобраться в столкновении сил между Востоком и Западом. Он мог бы отметить, что «вращение» восходит к году. Илиада года: писатель первого века Дион Златоуст утверждал, что Гомер по собственным причинам скрыл правду о Троянской войне — на самом деле греки проиграли.«Люди учатся с трудом … но их слишком легко обмануть», — писал он.

Почему первая книга — это книга о войне? Возможно, потому, что война неразрывно связана со стремлением человечества рассказывать истории. Цивилизация — с ее поселениями, границами и иерархиями — порождает как конфликты, так и повествования. В « Илиаде » у двух персонажей есть повествовательная тяга и что-то приближающееся к синоптическому взгляду на сцены, происходящие вокруг них. Ахиллес поет истории о подвигах героев в битвах, а Елена вышивает сцены битв на искусно украшенной ткани.

Многие, желающие разобраться в войнах в свое время, достигли Илиады . Александр Великий, возможно, самый успешный солдат в истории, спал рядом с копией, помеченной его наставником Аристотелем. «Он считал это совершенным портативным сокровищем всех военных достоинств и знаний», — говорится в биографии Плутарха. В эссе Симоны Вейль « L’Iliade ou le poème de la force », опубликованном в 1940 году, говорится, что «истинный герой, истинный предмет в центре Илиады — сила», которую она определяет как «что X, который превращает любого, кто подвергается этому, в вещь «.

Ее современница Рэйчел Беспалов, выросшая в Женеве философа, попавшая в Соединенные Штаты, также обратилась к поэме Гомера как к «методу противостояния» Второй мировой войне. Для нее он рассказывает глубокую человеческую историю: «Страдания и потери обнажили Гектора», — начинается ее эссе «О Илиаде ».

Мы все еще обращаемся к «Илиада », несмотря на наши собственные войны: недавний роман австралийского писателя Дэвида Малуфа « Ransom » (Chatto & Windus) повествует о встрече Приама и Ахилла в финале «Илиада ». книга, в то время как новое исследование стихотворения Кэролайн Александер « Война, убившая Ахилла (Фабер)» рассматривает его как размышление о катастрофических последствиях конфликта.Хотя она не балуется грубыми эквивалентностями, ее чтение трудно не обратить внимания на разрушения, вызванные конфликтами в Афганистане и Ираке.

Сегодняшние студенты Вест-Пойнта, элитной военной академии США, где можно получить дополнительную степень по «изучению терроризма», изучают Илиаду в рамках своего литературного курса. В своей книге « Soldier’s Heart » 2007 года Элизабет Самет, профессор литературы института, вспоминает визит покойного поэта-переводчика Роберта Фаглза, который читал на греческом языке первые строки эпоса.1000 плебеев в его аудитории теперь должны занимать командные должности в Ираке и Афганистане. Военный язык конфликтов даже несет в себе отдаленные отголоски Гомера: операция «Ахиллес» была наступлением НАТО в 2007 году, направленным на очищение провинции Гильменд от талибов.

Троянская война — более или менее мифическое событие — представляла собой 10-летнюю осаду города Трои коалицией греков, целью которой было вернуть Елену ее мужу-спартанцу Менелаю. В Илиаде не указаны ни известные причины конфликта (похищение Елены троянским принцем Парисом), ни его эффектно кровавый конец (уловка греков с деревянным конем и жестокое разграбление города).Вместо этого предметом стихотворения является менис , ярость, а именно гнев лучшего воина греков Ахилла.

Этот гнев спровоцирован ошибочным решением его главнокомандующего Агамемнона захватить Брисеиду, пленницу Ахилла, в качестве компенсации за свою живую добычу, Крисиду, которую он был вынужден вернуть ее троянскому отцу. Ахилл, его гордость и честь оскорблены, отказывается от сражения и убеждает свою мать, богиню Фетиду, попросить Зевса переломить ход войны против греков, зная, что они понесут ужасающие потери.Он упорно сопротивляется всем призывам вернуться в бой, но в конце концов соглашается отправить в бой своего любимого товарища Патрокла.

Когда Патрокла убивает лучший боец ​​троянцев, Гектор, Ахилл приходит в неистовство удвоенной, перенаправленной ярости. Он присоединяется к битве и начинает долгую и безжалостную бойню. Наконец, он убивает Гектора в поединке и прикрепляет труп к своей колеснице, победно волоча его по стенам города. (В 2004 году тела американских подрядчиков были прикреплены к кузовам автомобилей и протащены по улицам Фаллуджи.) В конце стихотворения хрупкий и пожилой отец Гектора, Приам, входит в лагерь греков и убеждает Ахилла вернуть ему тело его сына.

Не все солдаты поняли суть. Т.Е. Лоуренс достаточно уважал Гомера, чтобы переводить его (довольно неудовлетворительно), но пренебрежительно относился к познаниям поэта в военном деле. Он подумал, что Гомер, должно быть, был «очень книжным» и «домашним человеком». В своей книге Самет записывает, как один из ее учеников заявляет, что «Александр был дураком, таскав с собой это стихотворение.«Он не нашел ничего, чему можно было бы подражать ни в Агамемноне, ни в Ахилле — пока он не прочитал 11-ю книгу стихотворения, когда он« получил »ее. Это раздел, известный как aristeia Агамемнона — его день славы на поле. Возможно, ученику понравилась сцена, в которой командир вооружает для боя, около 30 строк детально описанной военной техники, вплоть до копий с бронзовыми наконечниками, которые вспыхивают в лучах солнечного света: любовно вызванные игрушки мальчиков. в конце концов, это был отчет о зверской военной доблести Агамемнона, который поразил его, полководец выбивал жизнь из каждого молодого троянца, с которым он сталкивался, глухих к их крикам о милосердии:

«И он сбросил Писандра с колесницы на землю

и воткнул копье ему в грудь — человек разбился о спину, когда

Гипполох отскочил, но его он убил на земле,

отрубил ему руки мечом, отрубил ему голову

и послал h Я катаюсь по бойне, как бревно.»

(Здесь, как и повсюду, перевод Фаглза для» Пингвинов Классики «.)

Продолжающийся наплыв этих почти радостных описаний бойни в Илиаде может заставить некоторых современных читателей усомниться в ценности стихотворения или в хотя бы для того, чтобы измерить большое расстояние между нами и обществом, из которого оно возникло. Гомер не был миротворцем. «Гомер и Толстой объединяет мужественная любовь к войне и мужественный ужас к ней», — писал Беспалов в «О« Илиаде года ». «.Бесполезно ожидать от Гомера осуждения войны: «Люди воюют, они терпят ее, они проклинают ее, они даже хвалят ее в песнях и стихах, но это не должно быть осуждено больше, чем судьба. »

Но легко понять, почему Лоуренс изо всех сил старался восхищаться описанием битвы The Iliad . Хотя в них никогда не бывает недостатка в драматизме, они часто неправдоподобны даже для гражданского глаза, не в последнюю очередь в том, как умирают солдаты — невозможно чисто и мгновенно.Редко случаются случаи, когда за бойцами ухаживают первые полевые хирурги литературы, Махаон и Подалирий, или в одном случае сам Патрокл, который обращается к врачу, чтобы помочь своему товарищу Эврипилу. Агония предсмертной агонии, крики боли солдат, слишком раненых, чтобы двинуться с места, отсутствуют в стихотворении. Сравните этот отчет Джона Чарльза Остина из репортажа Джона Кэри Faber Book of Reportage , в котором описывается эвакуация британских экспедиционных сил из Дюнкерка в июне 1940 года: «Жуткое зловоние крови и изуродованной плоти распространилось по этому месту.. . Мы повернулись лицом к морю, ускоряя темп, чтобы как можно скорее пройти через пояс этих тошнотворных миазмов. ‘Воды . . . Воды . . . ‘ застонал голос с земли прямо перед нами. Это был раненый пехотинец. Он был так сильно ранен, что у него не было никакой надежды ».

Герои Илиады не страдают от долговременных последствий травм — факт, который нельзя объяснить несоответствием между древней и современной медицинской практикой. .Известно, что у Одиссея есть шрам в «Одиссея » — это средство, с помощью которого его детская няня Эвриклея видит сквозь его маскировку, когда она купает его по возвращении на Итаку — но он приобрел его во время охоты на кабана.

И все же «Илиада » все еще может многое сказать о войне, даже если она ведется сегодня. Он говорит нам, что война приносит славу молодым бойцам и разрушает их жизни. Он рассказывает нам о постконфликтном разрушении и хаосе; о войне как о великом повороте судьбы.Он рассказывает нам о извечных дилеммах бойцов, вынужденных служить под началом некомпетентного начальства. Он рассказывает нам о войне как о попытке защитить и сохранить драгоценный образ жизни. Это также говорит нам о глубокой пропасти между гражданским существованием и жизнью на передовой; о зверствах и неизбирательной бойне; об особой беспощадности войны к женщинам и детям; о дружбе и симпатиях на линиях фронта. Он рассказывает нам о любви между солдатами, которые вместе сражаются.Прежде всего, он рассказывает нам об ужасных потерях на войне: о солдате, потерявшем своего ближайшего товарища, об отце, потерявшем сына.

В центре самых неотложных наблюдений стихотворения о природе войны находится ее герой, Ахиллес, экстремальный во всех смыслах персонаж — The Iliad — самый кровожадный воин, самый быстрый гнев, но временами самый нежный. . Он окрашен сверхъестественным: его мать — богиня; его доспехи выкованы богом Гефестом; даже его упряжка на колесницах состоит из бессмертных лошадей, подаренных Зевсом.Он видит войну с более высокой точки зрения; как указывает Александр, он ясно видит полную бессмысленность конфликта. Во время своего обращения к Агамемнону в первой книге Ахиллес говорит:

Троянцы никогда не причиняли мне вреда, ни в малейшей степени,

они никогда не крали мой скот или моих лошадей, никогда

во Фтии, где богатая почва рождает сильных людей

поливали мои посевы. Как они могли?

Посмотрите на бесконечные мили, которые лежат между нами. ..

темные горные цепи, волнующиеся моря и гром.

Нет, ты, колоссальный, бесстыдный — мы все пошли за тобой,

, чтобы доставить тебе удовольствие, чтобы сражаться за тебя, чтобы отвоевать твою честь

обратно от троянцев.

«Эта война глупая и бессмысленная. Это не наша страна, и это не наша борьба», — это точка зрения, типичная для тех, что были записаны фотографом и режиссером Guardian Шоном Смитом, когда он находился среди американских войск в Ираке.

T he Odyssey — это поэма, полная перипетий, как и разум его коварного героя Одиссея.Он содержит ретроспективные кадры, встроенные повествования, экзотические места, сказочных персонажей и хронологию — иногда растянутую, иногда сжатую — охватывающую десятилетие. «Илиада », напротив, представляет собой линейную сказку, ограниченную географией и временными рамками: мы по-разному располагаемся в лагере греков, равнине за пределами Трои, в самом городе и в доме богов на горе Олимп. Его персонажи — почти все солдаты и боги, с небольшими эпизодами для женщин, детей и других некомбатантов.Он охватывает около 40 дней 10-го года войны.

Однако одна из его самых захватывающих характеристик — это то, как он отбрасывает нас вперед и назад, намекая как на потерянный мирный мир «дома», так и на ужасы постконфликтного мира грядущего. Это качество, во многом придающее стихотворению его пафос и постоянное чувство утраты. Возьмите его часто используемые эпитеты: эти знакомые фразы («темно-винное» море, «розовая заря») часто рассматривались так же просто, как более или менее бессмысленные метрические строительные блоки, которые помогли бы барду импровизировать стихотворные строки. на копыте.Однако иногда кажется, что они тщательно подобраны. Последняя строчка эпоса: «И так похоронили Гектора, разбойника коней». Этот эпитет, «разбойник лошадей», использовался в отношении героя десятки раз, но он не перестает останавливать меня в пути. Ломать лошадей — это нежное искусство, занятие мирного времени (даже если этих лошадей готовят к будущей войне). Ничего подобного для Гектора сейчас. Есть любопытный резонанс между этой строкой и рассказом, снова опубликованным в коллекции Кэри, молодым батраком, сражавшимся на другой стороне Дарданелл, в Галлиполи в 1915 году.Парень дежурит в окопах. «Я хорошо знал следующего часового. Я вспомнил, как он в Саффолке пел своим лошадям, когда пахал. Теперь он упал с громким криком и удивленным взглядом — мертвый».

Затерянное мирное время, однако, чаще всего возникает через образы поэта, в которых нам часто предлагается представить акт великого насилия с помощью сравнений, взятых из пасторального мира вдали от полей сражений Трои. В 11-й книге греческий воин Аякс медленно выходит из рукопашного боя:

Как упрямый осел, некоторые мальчики ведут по дороге.. .

палка за палкой, они врезались ему в спину

но он слишком силен для них сейчас, он бродит по полю

, чтобы разорять стоячие посевы. Они продолжают бить его по ребрам,

раскалывающихся палок — их борьба детская игра

, пока одним последним толчком они не оттесняют его

, но не раньше, чем он насытится.

В книге 13 стрела отскакивает от щита Менелая, как нут от лопаты; В следующей книге есть брошенный Аяксом валун, который заставляет Гектора «кружиться, как волчок для хлестания».Такие скромные, почти юмористические образы имеют кумулятивный эффект, создавая слегка набросанное видение параллельного мира, которое находится в глубине души, когда мы поглощаем действие «переднего плана» битвы за Трою. Иногда такие образы содержат собственное насилие, размывая сцены, которые они помогают нам создать. В 12-й книге говорится, что армии сражаются, как фермеры, гребущие над оспариваемым пограничным камнем — военный приказ мал.

Между тем именно троянцы обеспечивают наиболее очевидное внимание к хрупкости гражданской жизни и ужасам, которые поджидают стариков города, его женщин и очень молодых.Одной из особенностей стихотворения является то, что оно придает равное достоинство обеим сторонам войны: троянцы не дегуманизированы до «тряпичных» или «гуков». В шестой книге идет знаменитая трогательная сцена, в которой Гектор, возвращаясь в город после битвы, встречает свою жену Андромаху и сына Астианакса. Это отрывок из нежности и разрывающего горя, когда мы становимся свидетелями любви героя к своей жене и ее любви к нему; и сладкая хрупкость их ребенка. Именно этот отрывок помогает Самету найти в Гекторе чертёж «солдата-гражданина», воина, борющегося за спасение своего дома и своих ценностей — аккуратная американизация.

Андромаха призывает своего мужа использовать оборонительную тактику, чтобы не вести своих людей с фронта. Она уже стала жертвой войны: ее отец и семь братьев были убиты в предыдущем конфликте самим Ахиллом; ее мать тоже умерла. «Ты, Гектор, теперь ты мой отец, моя благородная мать, / тоже брат, и ты мой муж, молодой, теплый и сильный! / Пожалей меня, пожалуйста», — умоляет она. Гектор с сожалением отказывается: честь диктует, что он должен вести своих людей в поле, хотя он не сомневается в грядущем поражении.Он говорит, что его преследует не столько боль его родителей, его братьев, умирающих.

«Это ничто, ничто кроме твоей агонии

, когда какой-нибудь наглый аргосец в слезах уводит тебя.

срывает твой день света и свободы!

Тогда ты должен жить далеко, в земле Аргоса.

работает на ткацком станке по воле и зову другой женщины,

приносит воду из какого-нибудь источника, Мессеи или Гиперии,

сопротивляется до конца —

Ребенок Астианакс отшатывается при виде пугающего шлема отца с перьями.Гектор поднимает его, и Андромаха улыбается сквозь слезы. Он молится, чтобы мальчик однажды стал князем троянцев, их лучшим борцом, даже лучше, чем его отец, «радостью для сердца его матери».

В древности те, кто столкнулся с этим стихотворением, вероятно, были знакомы с двумя другими эпосами, ныне утерянными, которые касались более поздних частей истории Троянской войны (они известны как Маленькая Илиада и Разграбление Трои ) . Odyssey заполняет некоторые пробелы, не в последнюю очередь история деревянной лошади.Позже появляются афинские трагедии пятого века, в которых развиваются истории, начатые в г. Илиада : Эсхил Агамемнон , и Еврипид пьесы Гекуба и Троянские женщины , в которых говорится о пагубных последствиях войны для женщин. жертвы — его «побочный ущерб».

Из таких текстов мы знаем, насколько прав и насколько неправ Гектор. Мы знаем, что Андромаха будет втянут в рабство. Но мы также знаем, что его стремления к сыну пусты; даже имя младенца — жестокая шутка (Astyanax означает «властелин города»).Победоносные греки сбросят младенца через крепостные стены Трои — сцена, которая появляется в сериале Троянские женщины .

Возможно, именно во взаимоотношениях между воюющими сторонами современные солдаты могут наиболее легко увидеть отражение своих собственных эмоций. В своей книге Ахиллес во Вьетнаме: Боевая травма и исчезновение характера американский психиатр Джонатан Шей находит параллели между патологиями ветеранов Вьетнама, которых он лечил, и ахиллесом Гомера.Он утверждает, что Ахиллес страдает от того, что мы теперь назвали бы боевой травмой, когда смерть Патрокла привела к фатальному распаду его персонажа. В частности, Шэй сравнивает товарищеские отношения и страстную преданность американских солдат во Вьетнаме с отношениями Ахилла и Патрокла, которые вместе росли, сражались бок о бок и чьи отношения являются предметом некоторых из самых нежных сочинений Гомера. В книге 16 — незадолго до того, как он соглашается позволить Патроклу вступить в бой — Ахилл находит его плачущим:

«Почему в слезах, Патрокл? и она дергает за юбки,

сдерживает ее, когда она пытается торопиться — все слезы

подлизываются к ней, пока она не берет ее на руки.. .

Вот как ты выглядишь, Патрокл, льющийся живыми слезами. . . »

Такая яростная нежность нашла отражение в разговорах сегодняшних британских войск, сражающихся в Ираке и Афганистане. Бывший военный репортер Guardian Одри Гиллан в 2003 году была прикомандирована к коннице двора в Ираке. журналистка, но позже водитель бронетранспортера, ставшего ее домом, сказал ей: «Не волнуйтесь, я никогда, никогда не уйду от вас. Я заберу тебя и понесу, если понадобится.

В 2008 году Гиллан разговаривал с солдатами Королевского полка принцессы Уэльской, которые четыре года назад участвовали в особенно жестокой перестрелке в Басре. Младший капрал Мартин Хилл вспомнил смерть своего сослуживца: «Он был мертв. Вы могли видеть, как его кожа меняет цвет, а глаза расширяются. Тогда мы прошли через все возможные эмоции. Парни кричали и плакали. «Это далеко от шомполов спины и жестких верхних губ.

Когда Антилох приносит Ахиллу весть о смерти Патрокла в книге 18,

« Черное облако горя окутало Ахилла

.

Обеими руками скребли землю в поисках сажи и грязи,

он вылил ее себе на голову, испачкал свое красивое лицо

и черный пепел осел на его свежую, чистую боевую рубашку,

Сдержанный изо всех сил, растянулся в пыль,

Ахилл лежал упавший.. .

рвал себе волосы, осквернял их собственными руками. . . »

Шей записывает, как один из своих пациентов вспоминает свою ярость:« Я действительно любил убивать, черт возьми, мне было мало. От каждого из них, которого я убил, мне становилось лучше. Некоторые раны исчезли [ sic ]. Каждый раз, когда вы теряли друга, казалось, что часть вас пропала. Попроси одного из них компенсировать то, что они со мной сделали. Мне стало очень тяжело, холодно, беспощадно. Я потерял всю свою милость ».

Ахиллес тоже становится жестким, холодным, беспощадным.Даже по стандартам «Илиада » его убийства выглядят гротескно. Он не может ни спать, ни есть; он думает только об убийстве: «то, чего я действительно жажду, — это резня, кровь и удушающие стоны людей». Он утоляет свою кровожадность, рубя людей, наполняя воды Скамандра настолько полными тел и крови, что само речное божество восстает из глубин в гневе. Он «весь день перманентно красный», если воспользоваться памятным названием одного из поэтических переосмыслений Кристофера Лога « Илиады ».

Ахилл захватывает 12 троянцев, которых он принесет в жертву на костре Патрокла — опять же, даже по стандартам Илиады , ужасный акт; сегодня мы бы назвали это военным преступлением. В книге 21 он побеждает троянского принца Ликаона. — Ты однажды схватил меня, — говорит Ликаон, — но потом, милостивый, ты пощадил мою жизнь. Сделайте то же самое сейчас. Ахиллес отвечает:

«Пойдем, друг, ты тоже должен умереть. Почему так стонать об этом?

Даже Патрокл умер, гораздо, намного лучше тебя.

И посмотри, ты видишь, какой я красивый и могущественный?

Сын великого человека, мать, которая дала мне жизнь

бессмертная богиня.Но даже меня, говорю вам,

смерти и сильная сила судьбы ждут.

Придет рассвет, или закат, или полдень

, когда мужчина отнимет у меня жизнь в битве —

, метнув копье, возможно,

или срезав смертоносную стрелу из лука ».

После потери Патрокл, вся жизнь — жизнь Ликаона, его собственная — для Ахилла совершенно бессмысленна. Мы все умрем; мы (или, по крайней мере, вы) тоже можем умереть сейчас.

И все же это заблуждение: жизнь имеет смысл в The Iliad , значение, которое связано как с kleos воина, славой, которую он достигает на поле боя, так и, как это ни парадоксально, с желанием героя, стремящимся к смерти.Как же нам тогда читать стихотворение среди ужасов и противоречий наших собственных войн, конфликтов, уничтоживших бесчисленное количество Андромахов и Астианаксов? Мрачнее, чем Илиада , она сделана еще мрачнее из-за своих божественных персонажей. Боги поэмы, которые призывают бойцов и вмешиваются, чтобы помочь своим любимым героям, непрочны и легкомысленны по сравнению со своими смертными собратьями, являясь источником тревожного легкого облегчения, а не глубины. Борьба не на жизнь, а на смерть человеческих персонажей кажется более серьезной и мучительной, когда противопоставляется бессмысленному существованию богов.Это тяжелый мир: война не ради чего-либо, определенно не для какого-то большего блага, а всего лишь часть слепой работы необъяснимой судьбы, которой должен поклониться даже Зевс, царь богов. Когда воины умирают, нет стаи ангелов, которые воспевали бы их в их упокоение, только перспектива ужасного, призрачного, бессмысленного.

Когда душа Гектора покидает его умирающее тело, она «оплакивает свою судьбу / оставляет далеко позади свое мужество / свою молодую и гибкую силу». Илиада — это кавалькада потерь, бесконечный парад людей, ненадолго вызванных к жизни только для того, чтобы быть преданным смерти — например, молодой Горгитион в восьмой книге, являющийся предметом одного из самых острых сравнений поэта:

«Как садовый мак, вспыхнул красным

цветет, изгибается,

склоняет голову набок,

отягощает

своими полными семенами и внезапным весенним дождем

,

, так что голова Горгитиона упала на

плечо,

отягощено его шлемом.

Читателям, пережившим Первую мировую войну, трудно не добавить еще один слой к этим строкам — Фландрия поля ковер из кроваво-красных маков.

В конце стихотворения идет сцена между Приамом и Ахилл, когда хилый, скорбящий отец находит в себе силы поцеловать те «ужасные, смертоносные руки /, которые убили многих сыновей Приама в битве», тогда Ахиллес видит отражение в лице Приама подобие своего любимого отца. Вейль недооценил силу этого отрывка.Ахиллес — это не просто бесчувственная «вещь», уменьшенная невыразимой силой.