Современные фантасты россии: ТОП-50 российских фантастов — новости фантастики — LiveJournal — ошкольное образовательное учреждение № 4 «Алёнушка»

Содержание

ТОП-50 российских фантастов — новости фантастики — LiveJournal

Сайт «АртМосковия» опубликовал ТОП-50 отечественных фантастов, причём в список вошли, как мэтры и основоположники жанра, так и современные авторы.

В лидерах следующие писатели:

Макс Фрай

Александр Беляев

Владимир Поселягин

Целиком рейтинг выглядит так:

Макс Фрай

Александр Беляев

Владимир Поселягин

Кир Булычев

Елена Звездная

Андрей Круз

Роман Злотников

Вадим Панов

Юрий Никитин (Гай Юлий Орловский)

Татьяна Корсакова

Сергей Тармашев

Дмитрий Емец

Дмитрий Глуховский

Аркадий и Борис Стругацкие

Евгений Гаглоев

Ник Перумов

Юрий Корчевский

Наталья Жильцова

Альбина Нури

Галина Гончарова

Александр Мазин

Артем Каменистый

Ольга Громыко

Александр Бушков

Мария Круз

Андрей Белянин

Сергей Алексеев

Дмитрий Силлов

Василий Головачёв

Иван Ефремов

Наталья Калинина

Милена Завойчинская

Елена Малиновская

Анна Гаврилова

Константин Калбазов

Александр Прозоров

Евгений Щепетнов

Кира Измайлова

Анна Велес

Александра Лисина

Андрей Земляной

Павел Корнев

Вера Чиркова

Валерий Большаков

Александра Черчень

Александр Харников

Александр Конторович

Наталья Косухина

Сергей Лукьяненко

Алексей Пехов, Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

Кроме того, даётся и такая информация по 2017 году в жанровой литературе:

в России в прошедшем году опубликовано 550 авторов и 1100 книга совокупным тиражом более 3 500 000 экземпляров (без учета переизданий и дополнительных тиражей):

60% писателей в 2017 году — это дебютанты;

45% авторов — женщины, а 55% — мужчины;

350 авторов опубликовали по одной книге;

200 авторов опубликовали две или более книг.

Новые российские фантасты, которых стоит читать

Есть имена, которые у всех на слуху благодаря тому, что их книги уже признаны «классикой жанра», по ним сняты фильмы, а сами писатели то и дело мелькают в СМИ. И есть авторы, которые не так мощно раскручены, хотя ни в чём не уступают тем, кто у всех на устах. Вот о них-то и речь.

ReadRate представляет пятёрку новых фантастов, о которых незаслуженно мало пишут в СМИ. Они создают отличные книги, многие тексты по популярности спорят с самыми раскрученными бестселлерами. И совершенно непонятно, почему интервью у них берёт только «Мир фантастики», ведь их произведения стоит прочитать не только поклонникам этого жанра, но и просто любителям яркой прозы. Пятёрка лучших составлена на основе оценок пользователей ReadRate.

Дмитрий Рус

Математик по образованию, Дмитрий Рус не является основоположником жанра ЛитРПГ, но стал, пожалуй, самой яркой его звездой из пишущих на русском авторов. В ЛитРПГ герой попадает не просто в фантастический или параллельный мир, а в компьютерную игру.

«Срыв» – роман, открывающий самый популярный цикл Руса «Играть, чтобы жить». Главный герой Глеб смертельно болен. Выбор у него невелик: либо тихо угасать день за днём, либо с головой нырнуть в компьютерную игру, переселившись туда. Глеб решает играть, чтобы жить. Книга вряд ли зацепит поклонников «высокой» литературы, зато её можно назвать осуществившейся мечтой геймеров. Да и не только они, наверное, не прочь окунуться в мир, где так легко добывать богатства, победы, славу, а все испытания – всего лишь игра.

Яна Вагнер

Зловещая дилогия «Вонгозеро» и «Живые люди» Яны Вагнер наделала шума в Интернете, вторая книга цикла ещё в рукописи была номинирована на премию «НОС».

Загадочная эпидемия вынуждает людей бежать из больших городов. И самое страшное, пожалуй, не неизлечимый вирус, а сами люди, которым приходится выживать бок о бок.

Права на экранизацию первой книги дилогии уже приобрёл телеканал ТНТ. Во Франции Яна Вагнер стала настоящей звездой – там в переводе её книги выиграли солидные литературные премии, а за автографами к ней на книжных ярмарках выстраиваются очереди. Похоже, что и в России Вагнер вот-вот станет литературной звездой первой величины.

Алексей Пехов

Врач по образованию Алексей Пехов пишет классическое фэнтези. Наиболее известен цикл «Хроники Сиалы». В открывающем серию романе «Крадущийся в тени» есть всё, что положено по канону: обаятельный разгильдяй-эгоист, которого обстоятельства вынуждают отправиться в опасный квест во главе лихой компании. По дороге им встретятся эльфы, гномы, орки, гоблины и все, о ком вы ещё подумали. Казалось бы, очень похожие книги мы видели уже миллион миллионов раз. Но романы Пехова цепляют очень динамичным сюжетом, который не скупится на повороты и неожиданности.

Пехов – обладатель множества литературных премий, в том числе звания фантаст года. Часто пишет в соавторстве со своей женой, писательницей Еленой Бычковой.

Изображение:
fb.ru

Ольга Громыко

Ольга Громыко не мелькает на телевидении или в массовых СМИ, но масштабы её популярности впечатляют. Например, во время выступления писательницы на последней ММКВЯ книгопродавцы закрывали свои стенды, чтобы побывать на живой встрече с автором.

Микробиолог по образованию, Ольга пишет симпатичное юмористическое фэнтези, пропитанное украинским, белорусским и русским фольклором. Наиболее популярны циклы романов «Профессия: ведьма», «Космоолухи» и «Год крысы». В «крысиной» серии в центре повествования – милая, добрая, немного нелепая девушка, которая отправляется по сельской местности на поиски приключений во главе весёлой компании. Чтение-отдых с обязательным счастливым финалом.

Илья Шумей

Инженер-атомщик Илья Шумей – автор семи опубликованных книг, наследующих лучшие традиции советской фантастики. Вот доказательства «родства»: писатель очень внимательно относится к соблюдению фундаментальных законов природы. Да, даже в фантастике. Он подробно описывает механизмы – сказывается образование. И конечно же, к соблюдению законов фантастического мира, созданных им самим, отношение у Шумея тоже очень серьёзное. Никакой внутренней нелогичности и противоречивости.

Помимо технической-физической основательности, с советским «золотым стандартом» книги Шумея роднят герои – это настоящие мечтатели. Они заглядывают за горизонт, смотрят вперёд и видят недоступное другим, увлекают и ведут за собой. Таков Олег, герой космооперы «Звёзды нового неба». Таков и Андрей, герой новой повести «Незваный гость». Он парень рисковый, но при этом ответственный (как бы парадоксально это ни звучало). После автомобильной аварии, в которой Андрей чудом выжил, ему предстоит открыть законы мирового баланса удачи. И похоже, что спасать мир тоже придётся.

10 лучших отечественных книжных дебютов XXI века | Книги

Практически ежегодно в фантастике появляются яркие дебютанты, которые уже с первой книги обращают на себя пристальное внимание и критиков, и широкой публики. По крайней мере, за рубежом. В нашей фантастической литературе с этим похуже. Дебютантов-то много, вот только, если судить по их первым книгам, подавляющее большинство не выходит за рамки типичных МТА. Впрочем, есть и приятные исключения — хотя яркий дебют вовсе не гарантирует дальнейшей блистательной карьеры. О самых нашумевших дебютах нового века мы сегодня и расскажем.

Дмитрий Скирюк «Осенний лис» (2000)

Первый роман фэнтезийного цикла о приключениях валашского травника Жуги. Автор явно вдохновлялся книгами Анджея Сапковского о ведьмаке Геральте — и роман, и весь цикл о Жуге изобилуют колоритными персонажами и яркими образами «западнославянского фэнтези», текст написан живо и симпатично. Немудрено, что «Осенний лис» практически сразу снискал Скирюку славу среди поклонников фэнтези, да и критики отметили роман премией «Звёздный мост» за лучший дебют. Однако тетралогия о Жуге так и осталась самым заметным произведением автора. Сочинив ещё несколько неплохих романов и повестей (самое известное произведение — «Блюз чёрной собаки»), Скирюк от литературы фактически отошёл.

Вадим Панов «Войны начинают неудачники» (2001)

Начальный том суперпопулярной серии городского фэнтези «Тайный город». Несмотря на топорный стиль и блёклых персонажей, роман привлёк внимание колоритным миром «тайной» Москвы, напряжённой интригой и лихими сюжетными поворотами. Автор за пару лет выдал целую россыпь романов серии, «подсадив» на своё творчество массу читателей, жаждущих острых ощущений. А ещё Панову удалось прибавить и в качестве своих текстов, и в их тематическом разнообразии. Так что на сегодня Вадим Панов заслуженно считается одним из ведущих авторов отечественной фантастики.

Вера Камша «Тёмная звезда» (2001)

Роман, открывший фэнтезийную эпопею «Хроники Арции». Автор сумела привлечь поклонников качественной разработкой персонажей и грамотным использованием исторических аллюзий. Хотя книга рыхлая и ученическая — так, в ней прослеживается явное влияние Ника Перумова. Однако Вера Камша быстро изжила многие свои недостатки, превратившись в самого прогрессирующего автора отечественного фэнтези — каждый её новый роман был заметно лучше предыдущего. Вот только ставить финальную точку она пока так и не научилась — несмотря на ежегодные анонсы, ни одна из эпопей Камши до сих пор не завершена.

Самый стильный дебют

Хольм ван Зайчик «Дело жадного варвара» (2000)

Первый роман иронического АИ-цикла «еврокитайского гуманиста», под маской которого скрывались Вячеслав Рыбаков и Игорь Алимов. Книга и цикл собрали множество наград, обретя внушительную фанбазу — даже среди тех, кто фантастикой не увлекается. Уж больно яркий мир придумали соавторы.

Алексей Пехов «Крадущийся в тени» (2002)

Первый роман цикла авантюрно-эпического фэнтези «Хроники Сиалы». История ловкого вора Гаррета, хоть и была написана несколько суконным языком, пришлась по вкусу поклонникам фэнтезийных приключений. Вдобавок к читательскому успеху книга получила премию «Меч без имени» за лучший дебют. В дальнейшем Пехов стал писать гораздо лучше, сочинил более двадцати весьма успешных романов и стал одним из наиболее ярких авторов современной отечественной фантастики.

Андрей Жвалевский, Игорь Мытько «Порри Гаттер и каменный философ» (2002)

Вдохновлённая успехом «поттерианы» пародия на Роулинг и не только. Роман положил начало трилогии и оказался самой удачной и остроумной отечественной насмешкой над историей «мальчика, который выжил». Книга номинировалась на премию «Старт» и вошла в число главных российских бестселлеров. Соавторы сочинили ещё несколько совместных произведений, а Жвалевский с успехом пишет книжки для детей и поныне.

Ольга Громыко «Профессия: ведьма» (2003)

Начало цикла любовно-юмористического фэнтези о ведьме Вольхе. Лауреат премии «Меч без имени» за лучший дебют. Книга о непутёвой ведьме вывела Громыко в авангард отечественной юмористической фантастики. И хотя, честно говоря, юмор в дебютном романе довольно примитивный, приятный язык и симпатичные герои уже с первой книги стали фирменным знаком Громыко. А потом и юмористика у неё заметно «поумнела».

Самый скандальный дебют

Валерия Спиранде «Аграмонт» (2007)

Активно продвигаемое «Эксмо» фэнтези, сочинённое десятилетней девочкой, из которой издатели пытались слепить отечественного Кристофера Паолини. Однако маркетинговый залп обернулся пшиком, когда уже после выхода широко разрекламированной книги выяснилось, что это беззастенчивый плагиат японской видеоигры The Legend of Zelda: Ocarina of Time (1998).

Дмитрий Глуховский «Метро 2033» (2005)

Постапокалиптический НФ-триллер о Москве, пережившей ядерную войну. Текст выкладывался в Сети, затем вышел в «Эксмо», а через два года за дело взялось издательство «Популярная литература», которое сделало роман стартом широко разрекламированного межавторского проекта. Результат — умопомрачительные для отечественного рынка тиражи, премия «Еврокона» за лучший дебют и переводы на два десятка языков. Роман стал символом грамотного маркетинга и эры «проектной» литературы.

Ник Горькавый «Астровитянка» (2008)

НФ-роман для подростков, написанный работающим в США российским астрофизиком. Главное достоинство этого во многом вторичного, но увлекательного романа — искренняя пропаганда идеи «быть умным здорово», что для множества книг современной подростковой фантастики выглядит едва ли не откровением. Рукопись романа вышла в финал премии для детских книг «Заветная мечта», затем «Астровитянка» получила премию «Образ будущего» на конвенте «Странник». Книга имела большой успех (и не только у подростков), потому автор-любитель сочинил ещё два продолжения — правда, третий роман был скорее сборником слабосвязанных публицистических эссе.

Мариам Петросян «Дом, в котором» (2009)

Роман в жанре магического реализма, над которым автор, художник-мультипликатор, работала более десяти лет. Петросян писала книгу для себя и самых близких друзей, однако, когда эта философская «сказка для взрослых» появилась в печати, то неожиданно обрела массовый успех (суммарный тираж превысил 50 тысяч). Роман получил массу наград, был переведён на несколько иностранных языков. А вот следующую значительную работу Петросян, видимо, читателям стоит ждать ещё нескоро…

Самый конфузливый дебют

Алексей Маврин «Псоглавцы» (2011)

Дебютный роман «русского Стивена Кинга», как окрестили его издатели из «Азбуки», сопровождался масштабной рекламной компанией, которая, впрочем, не помогла. Чтобы поправить дело, издателям пришлось раскрыть карты — оказалось, что книгу написал Алексей Иванов, автор культовых романов «Сердце Пармы» и «Золото бунта». Только так, через конфуз, «Псоглавцам» удалось достигнуть успеха.

Роберт Ибатуллин «Роза и Червь» (2016)

Постапокалиптическая драма об остатках человечества, выживающих после нападения инопланетян. Автор поначалу выложил текст на сайте «Самиздат», но заметно переделал его для «бумажной» публикации. Роман, вошедший в шорт-лист АБС-премии, написан в традициях «идейной» научной фантастики и напоминает произведения Сергея Снегова, Аластера Рейнольдса и Питера Уоттса. Правда, закрученный и изобретательный сюжет грешит некоторой избыточностью и нарочитым хитроумием, а многие герои книги смотрятся картонно. Зато книга являет солидный контраст с современной отечественной НФ, которая за редким исключением носит чисто развлекательный характер. Потому «Роза и Червь» имеет все шансы стать «первой ласточкой» возрождения серьёзной научной фантастики в России.

Наш обзор

Когда весь мир открыл для себя Габриэля Гарсиа Маркеса, у советских читателей уже был, как ни странно, вполне полноценный его аналог «отечественного производства» – Фазиль Искандер, под чьим мудрым и лукавым пером его родная Абхазия представала какой-то зачарованной Колумбией, а родной Сухум (слегка замаскированный под анаграммой Мухус) и горное село Чегем – настоящим Макондо, населённым, как и подобает эпосу, легендарными силачами, мудрецами и злодеями. То, что отец девятилетнего Фазиля, иранец по происхождению, был депортирован из СССР, в эпос, естественно, попасть не могло.

Если бы Гранину вручали Нобелевку, то формулировка была бы такая: «За поэтическое изображение научно-технического прогресса». В обязательную программу гуманитарных факультетов включен роман «Иду на грозу» о том, как молодые ученые с риском для жизни исследуют грозовые облака.

Вошёл в историю русской литературы (и соответствующего курса лекций гуманитарных вузов) «Пушкинским домом» (1978, опубликовано в России в 1987) – изощрённым и изысканным описанием замкнутого в стенах этого самого «дома» интеллигентского мира Ленинграда 1960-1970-х, с «вымирающими старцами и их деканствующими детьми и аспирантствующими внуками». Впоследствии увлёкся воспеванием малых божков пушкинского культа («Вычитание зайца»), мелодекламациями пушкинских черновиков в сопровождении новоджазовой музыки и прочими эзотерическими ритуалами. Удостоился премии «Большая книга» 2007 года – но не за конкретное произведение, а за «честь и достоинство», вместе с Валентином Распутиным.

Сверстник Битова и полная его противоположность. Родился в Сибири, работал журналистом на комсомольских стройках, широко известным и по-советски успешным стал в тридцатилетнем возрасте, а впоследствии сделался Героем Социалистического труда, дважды кавалером ордена Ленина. Несмотря на это, наотрез отказывается переезжать в столицы, продолжая жить в Иркутске. В 90-е стал яростным публицистом-консерватором и упёртым «почвенником». Последнее художественное произведение – «Деньги для Марии» – опубликовал в 2004 году. Уже несколько поколений школьников изучают на уроках его «Уроки французского» и «Пожар», зубря при этом: «Валентин Распутин – деревенская проза».

На Западе её называют первой русской феминисткой, а в России, напротив, причисляют к традиционным «женским» писательницам. Потому что большинство её героев – обычные женщины. Сама же Виктория Самойловна про себя обычно говорит, что она всегда мечтала быть куклой Барби, но всю жизнь прожила как феминистка. Она мечтала стать врачом, но на вступительных экзаменах завалила сочинение. Стала учителем музыки, но не могла не писать. Так что всё равно пришлось идти учиться во ВГИК на сценарный факультет. Свой первый рассказ она отнесла Владимиру Войновичу, который прочёл две чахлые странички и сказал: «Твоя сила в подробностях. Пиши подробно». Тогда она села и превратила две страницы в 42 и по совету Войновича назвала рассказ «День без вранья». Он и сделал её известной. А сценарии к фильмам «Джентльмены удачи» и «Мимино» – знаменитой и всенародно любимой.

Один из редких оставшихся в живых «писателей-фронтовиков». Начинал как драматург и сценарист (например, писал сценарии для КВН). Но слава пришла к нему после публикации в «Юности» повести «А зори здесь тихие…», которую с тех пор не устают переиздавать. Военная тема стала главной для писателя не только потому, что он сам воевал и был тяжело ранен (контузия), но и потому что у него про это получалось лучше всего. За «Зорями…» последовали другие повести – «В списках не значился», «Завтра была война», «Вы чьё, старичьё?». В 1990-х начал писать исторические романы, но затмить военные произведения они точно не смогут.

«Товарищ Сталин! Вы большой учёный, // В языкознании познали толк. // А я простой советский заключённый // И мой товарищ – серый брянский волк», – слова этой песни знают даже те, кто не имеет представления ни о детском писателе Юзе Алешковском, ни о взрослом. Юный Алешковский служил во флоте, но как-то отличился перед начальством и за нарушение дисциплины был приговорен к четырём годам заключения. После освобождения, отработав два года шофёром на целине и на стройке, вернулся в Москву и стал заниматься литературой. Официально он считался автором детских книг и сценариев для кино и телевидения, а неофициально выступал как исполнитель собственных песен. Именно эти неофициальные занятия и вынудили его эмигрировать в 1979 году в Австрию, а затем в США, где живёт и сейчас. Недлинное тюремное прошлое наложило серьёзный отпечаток на всё его творчество: Алешковский – один из немногих, у кого мат и блатной жаргон звучат как музыка.

О нём как о писателе нельзя говорить отдельно от его покойного брата Аркадия Стругацкого. Аркадий – старший, Борис – младший. Аркадий – переводчик-японист, Борис – инженер, выпускник мехмата ЛГУ. Оба они стали двумя половинками одного писателя-фантаста по имени «А. и Б. Стругацкие», популярность которого в советское время была огромной. Пока дети и подростки хохотали в голос над «Понедельник начинается в субботу», их родители искали скрытые и не слишком антисоветские смыслы в «Гадких лебедях» и «Обитаемом острове». После смерти Аркадия в 1991 году Борис под псевдонимом «С.Витицкий» выпустил две книги «Поиск предназначения» и «Бессильные мира сего», но они прошли почти незамеченными.

Создатель современного фольклорного персонажа – солдата Ивана Чонкина, сумевшего встать в тесный ряд между солдатом Швейком, Василием Тёркиным и просто Солдатом из русских сказок. Никто из них не догадался бы ответить на вопрос: «Как вы свою фамилию пишете? Через “о” или через “ё”?» – ответит: «Через “чи…». А Чонкин – догадался. После «Чонкина», в 1986 году, Войнович выпустил едкую антиутопию «Москва 2042», которая, по уверениям некоторых поклонников его творчества, приближается с каждым годом. Не только в хронологическом смысле. После третьего продолжения «Чонкина» 2007 года, не столь громко прозвучавшего, как две первые книги «чонкинииады», Войнович практически полностью переключился с литературы на живопись – и сумел стать профессиональным живописцем, продавая картины с собственного сайта.

Зубр московского концептуализма, чьи ранние тексты до сих пор невозможно читать без священного трепета, а возвышенную «ледяную трилогию» («Лёд», «Путь Бро», «23000») – без изумления. Переломной точкой стала повесть «День опричника» (2006), в которой отразился не только личный опыт беспрецедентного давления со стороны полугосударственных структур вроде «Идущих вместе», но и философская, другого слова не подберёшь, экстраполяция этого опыта. Сорокин – единственный из современных писателей автор либретто оперы, идущей в Большой театре, – «Дети Розенталя», посвящённой клонам и проблемам клонирования. В пристальном внимании к этой теме, очевидно, отразился другой личный опыт Сорокина – опыт отца дочек-близняшек.

Писать прозу стала, когда ей было уже за сорок, публиковаться – за пятьдесят. За шестьдесят – на неё просыпался благотворный дождь всевозможных наград и первых мест в рейтингах продаж. «Сначала вырастила детей, потом стала писателем», по её собственным словам. С этим, видимо, и связан гипнотический эффект её романов и рассказов. Злые языки сравнивают их с известной житейской ситуацией, когда женщина, варя борщ, заходит к соседке на минутку за лаврушкой… и спохватывается через два часа непрерывного трёпа обо всём и ни о чём. Впрочем, лучшее её произведение – например, получивший «Большую книгу≫, «Даниэль Штайн, переводчик», конечно, к одному только «эффекту лаврушки» не сведёшь.

Младший товарищ и ученик Василия Аксёнова. Из поколения тех, кто пришёл на смену шестидесятникам, но полностью с ними не порвал. Его проза печальна и как-то подчёркнуто старорежимна, даже если речь идёт о молодёжной тусовке, как в романе «Всё поправимо». Отличительная деталь прозы Кабакова – внимание к одежде героев. «В любой стране я на вид отличу университетского профессора, среднего предпринимателя, наёмного клерка и т.д., потому что там существует язык вещей. Так было в дореволюционной России. Если бы встречу моего героя с юным представителем большевиков на бульваре описывал Бунин, он бы тоже не преминул описать свежую коломянковую пару, колониальную шляпу и трость с адамовой головой», – объяснял мне писатель про роман «Беглецъ». К своей одежде он также внимателен, как к одежде своих героев. Зоилы даже прозвали его «певцом пуговиц».

Про москвича Гандлевского принято говорить, что он писатель петербургской традиции, продолжающий в прозе линию Битова и Довлатова, а в поэзии – Мандельштама и Бродского. В 1970-е годы он был одним из основателей и участников поэтической группы «Московское время» (вместе с Алексеем Цветковым, Александром Сопровским, Бахытом Кенжеевым) и группы «Задушевная беседа» (с Дмитрием Приговым, Львом Рубинштейном, Тимуром Кибировым). Стихов он пишет мало, а прозы ещё меньше. Он из тех, кто считает, что нечего зря марать бумагу: писать нужно только тогда, когда не писать не можешь. И отчасти сам пал жертвой этой «выверенности». Его роман о семидесятниках «Нрзб» критики хоть и назвали «стихотворением о любви, облитым горечью и злостью», но всё же неоднократно упрекнули в излишней филологичности.

Он пишет стихи, которые и не стихи вовсе, а диалоги, и эссе, которые звучат как поэзия. Наряду с Всеволодом Некрасовым и Дмитрием Александровичем Приговым Рубинштейна называют одним из основоположников московского концептуализма. Его «творческая манера» оказалась обусловлена его ежедневной занятостью – он долгое время трудился библиографом. Так в середине 1970-х возник особый жанр, про который принято говорить, что он существует «на границе вербальных, изобразительных и перформативных искусств». Это жанр коротких записей на карточках. Так построена его книга «Домашнее музицирование». А недавно вышли целых четыре коробки карточек под общим названием «Четыре текста из Большой картотеки».

Сюжетосложение – не его сильная сторона. Иногда даже сложно разобраться, кто из героев что сделал и сказал. Писатель Маканин силён другим – психологической мотивированностью своих персонажей. В их «внутренностях» он может копаться бесконечно и читателю всё равно будет интересно за этим следить. Как и Гандлевский, Маканин не чужд филологичности. Особенно его привлекает толстовско-лермонтовская тема. По его рассказу «Кавказский пленный» Алексей Учитель снял фильм «Пленный». Недавний роман Маканина «Асан», вызвавший волну негодования в адрес писателя, снова про Кавказ. Его действие разворачивается в Чечне.

Двусмысленность эпитета здесь допущена сознательно: с одной стороны – это авторы, известные преимущественно по вовлечённости в «премиальный процесс», то есть регулярно фигурирующие в шорт- и лонг-листах разнообразных премий, а с другой – безусловно, имеющие отношение к тому, что в обычном, не книжном маркетинге называется «премиум-классом».

Литературный дебют главного художника БДТ случился уже в постпенсионном возрасте, когда автору было в районе семидесяти. Эдуард Степанович никогда не мыслил себя писателем. Он всю жизнь был художником и всю жизнь рассказывал байки о своём необычном детстве. Дело в том, что его родители, поляки, были репрессированы в Ленинграде. Во время войны он был эвакуирован с детдомом в Сибирь. И на протяжении нескольких лет он беспризорником добирался из Омска снова в Ленинград, зимуя в детприёмниках, а летом снова убегая. Общался во время своих побегов в основном с ворами, уголовниками и проститутками. Из этих устных, годами отшлифованных на слушателях рассказов, и сложились две его книги «Крещённые крестами» и «Ангелова кукла», которые тут же стали лауреатами литературных премий.

Лауреат всех главных отечественных литературных премий, автор романов «Взятие Измаила», «Венерин волос», «Письмовник» (все три – инсценированы в разных театрах), проведший детство в коммуналке на Арбате, по языку, мышлению и даже и по образу жизни оказался самым утончённым русским европейцем-космополитом, любимцем западных издателей и прямым наследником Ивана Тургенева и Владимира Набокова. С последним его объединяет не только жительство в Швейцарии, но и попытки сочинительства на другом языке, кроме русского. Правда, не на английском, а на немецком, и не романов, а беллетризованных путеводителей и травелогов.

«Белый офицер» отечественной прозы дебютировал в печати как переводчик английской литературы. Что, впрочем, не так уж странно, учитывая его образование и десятилетнюю деятельность в качестве доцента кафедры английской филологии Якутского университета. Как оригинальный автор дебютировал в 2001 году повестью с ласкающим слух названием «Фокс Малдер похож на свинью». С того времени и названия его книг, и их содержание стали гораздо классичнее. После полученного им в 2008 году за «Степных богов» «Национального бестселлера» издательство «Эксмо» сочло, что Геласимов дозрел до того, чтобы выпустить его «сайд-проект» – детскую повесть, которую он писал поглавно, проходя стажировку в Великобритании, и посылал домой детям.

Молодой человек (к Елизарову это определение ещё вполне применимо), одевающийся в готическом стиле, убирающий волосы в длинный кудрявый хвост и сочиняющий насквозь постмодернистские рассказы и романы, в которых выворачиваются распространённые мифологемы (например,о Борисе Пастернаке – в романе, который так и называется «Pasternak») и создаются новые – как в «Библиотекаре». В 2008 году, к изумлению многих, этот роман получил «Русского Букера» – причём на недоумения коллег председатель оргкомитета премии отвечал так: «Что-то всё-таки в этом есть…»

Московский «физико-математический мальчик» родом из азербайджанского Сумгаита, как множество других подобных мальчиков его поколения, в начале девяностых уехал в Америку заниматься тем, что расплывчато называется «научной работой». То есть усердно ковать американскую мечту. Но в 1998 году всё-таки вернулся в Россию – для того, чтобы стать русским писателем. И вполне успешно: за тринадцать лет – шесть больших вдумчивых романов, среди которых – «Перс», «Матисс», «Математик», высоко оценённые критикой. И это не считая сборников стихов и рассказов. В последние годы склоняется к ещё одной эмиграции, внутренней: предпочитает жить в купленном в Тарусе доме.

«Под» Ольгу Славникову литературные критики специально придумали новый термин: «уральский магический реализм». Первый её роман, «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», и впрямь поражал размахом и завораживал, хотя пробраться через него было не просто даже опытным читателям. Последующие романы, не теряя яркой образности, становились раз от раза всё сдержаннее и прозрачнее. Последний – «Лёгкая голова» – воспринимается уже чуть ли не как сатира на злобу дня. Возможно, сказывается десятилетняя работа писательницы в качестве руководительницы молодёжной премией «Дебют».

У питерского прозаика Елены Чижовой были многолетние непростые отношения с премией «Русский Букер». Она дважды становилась её номинантом, дважды выходила в финал, и не побеждала. В 2003-м она боролась за премию с романом «Лавра» о поиске Бога, в 2005-м с романом «Полукровка», который упрекали в сионизме и антисемитизме одновременно. И наконец в 2009-м её роман «Время женщин» о роли женщин в современной России и исторической памяти победил. И как по мановению волшебной палочки Елена Чижова из питерских писателей второго ряда переместилась в российские писатели первого. А ещё говорят, что литературные премии в России ничего не значат.

Ещё один, после Улицкой, пример «позднего старта». Беллетристом Б.Акуниным японист Григорий Чхартишвили стал, когда ему было уже за сорок. Псевдоним, хоть и игровой («акунин» по-японски – «злодей») был выбран по соображениям довольно серьёзным: Григорий просто стеснялся объявить своим высокоинтеллектуальным друзьям и коллегам по журналу «Иностранная литература», что пописывает какие-то детективчики про красавца-мужчину с усиками. Сейчас это странно вспоминать. Не менее интересно другое. В литературных кругах бытуют устойчивые «мнения», что ещё два загадочных автора с инициалами АБ – Анатолий Брусникин и Анна Борисова – это на самом деле «псевдонимы псевдонима», то есть сайд-проекты всё того же Чхартишвили. Если это так, то он превосходит продуктивностью Дмитрия Быкова. Тоже на Б, между прочим.

Слова одного критика о том, что «проза Алексея Иванова – золотовалютные запасы русской литературы» так часто воспроизводятся на обложках его книг, что стали заслонять остальное. Да, герои Иванова – будь то мифические вогулы XV века («Сердце Пармы»), полумифические сплавщики XVIII века («Золото бунта») или мифологизированные современные пермяки («Географ глобус пропил»), говорят особым языком и думают особым образом. Но всё-таки в первую очередь Алексей Иванов примечателен другим. Подчёркивая свою «провинциальность», он тем не менее в любом романе тщательно следит за тем, чтобы сюжет мчался по всем законам голливудского боевика. После относительной неудачи «Блуды и МУДО» и явно разочаровавшего сотрудничества с Павлом Лунгиным в фильме «Царь», Иванов решительно обратился к телевизионно-краеведческим проектам. Будем надеяться – не навсегда.

Будучи на десять лет моложе Улицкой, начала выпускать авторские книги на добрые десять лет раньше её. Как негативное последствие – успела получить клейкий ярлычок «женской писательницы», хотя её «На солнечной стороне улицы» выиграл третью премию «Большой книги» в том же году, когда первая досталась «Штайну» Улицкой. Роман 2004 года «Синдикат», где с сатирической интонацией описывается московское отделение израильского агентства «Сохнут», в котором Рубина проработала два года, поссорил её со многими в Израиле. Но в накладе Рубина на осталась: она, пожалуй, единственный из русских писателей, кого постоянное проживание в Израиле ничуть не разлучило и не поссорило с русскими читателями.

Self-made writer. В 1996 Рубанов был заключён под стражу по обвинению в мошенничестве. В 1999 году полностью оправдан. Этот в достаточной мере экстремальный опыт лёг в основу его дебютного романа «Сажайте, и вырастет» (2005) о жизни нелегального банкира в девяностые. Принято считать, что книги, изданные за счёт автора, – никому не нужная графомания. Роман Рубанова оказался счастливым исключением – книгу заметили и читатели, и критики. А Рубанов в свою очередь оправдал ожидания и тех, и других. С тех пор он написал достаточное количество романов, всё больше похожих на фантастическую антиутопию, но от этого не перестающих быть замечательно острозлободневными.

«Имя, которым подписаны его книги – псевдоним, за плечами – тёмное криминальное прошлое, впереди – светлое литературное будущее», – зазывно представляет своего автора издательство Ad marginem, которое начало издавать его книги. Внешность его – загадка для большинства читателей, потому что кроме как в маске для СМИ он не фотографируется. Блогер, сценарист и прозаик, пишущий под псевдонимом «Адольфыч» живёт в Киеве, пишет по-русски книги в странном жанре «сценария для чтения» или «романа в диалогах». Так написана его «Чужая» –о бандитском Киеве 1990-х. Так написана вторая книга Адольфыча «Огненное погребение», в которую кроме заглавного сценария вошло несколько рассказов.

Филолог-теоретик, который начинал как драматург и исполнитель своих пьес, но потом драматической сцены ему показалось мало. Он прибавил к этому занятия музыкой, объединившись с группой «Бигуди», а в 2004 году ещё и подался в прозаики, выпустив роман «Рубашка». Следом стали выходить повести и сборники рассказов. Несмотря на то, что автор очень серьёзно трудится над каждым своим произведением и потом с гордостью отмечает, что «позиция автора» у него в этой книге совсем не похожа на «позицию автора» в предыдущей, создаётся впечатление, что Гришковец своими пьесами, спектаклями, прозой и песнями всю жизнь пишет один и тот же текст имени себя. И при этом каждый из его зрителей/читателей может сказать: «Это он прямо про меня написал». И не слукавит, ведь.

В прошлом журналист, в настоящем преуспевающий бизнесмен и состоятельный человек. Журналистика научила Терехова находить интересное и писать об этом доступно. Его самая толстая, известная и успешная книга «Каменный мост» получила вторую премию «Большой книги», но была неоднозначно встречена критикой. Ругали за рыхлость и невыстроенность композиции и свободное обращение к истории. Но вот за идею следовало бы только похвалить. Сюжет книги основан на расследовании загадочного происшествия: на Каменном мосту в Москве в 1943 году произошло убийство и самоубийство двух парней и девушки из семей, которых принято называть партийной элитой.

Или, поскольку это слово сейчас практически потеряло своё изначальное значение – «пользующиеся колоссальным уважение небольшого количества знатоков», или просто «скрытые имамы». И не надо говорить, что Пелевина читают все. Читают, и правда, все, а понимают, о чём он, сколько?

Самый молодой и при этом самый бесспорный из упоминаемых здесь культовых авторов. Нигде так ярко и беспощадно не описан путь думающей российской молодёжи 80–90-х (которая сейчас, повзрослев, добралась и до высоких постов) из трепетных творцов в циничные «криейторы», как в романах и рассказах Пелевина – несмотря на что, что по его собственному уверению, действие их разворачивается «в абсолютной пустоте». Пелевин последовательно избегает публичных жестов, и в его случае это приносит плоды. Достаточно сказать, что главная интрига на майском вручении премии «НацБест десятилетия» заключалась не в том, «кто получит премию?» (и причитающиеся к ней 100 000 долларов, которые устроители поклялись отдать только лично в руки победителю, а иначе они просто «сгорят»), а – «явится ли Пелевин?». Пелевин, как водится, не явился.

Трудно себе представить: в раннеоттпельные годы, пока диссиденты и либералы мучительно решали, извратил ли Сталин учение Ленина, группа московских интеллектуалов, работающих днём на неприметных работах, собиралась по вечерам, чтобы изучать и обсуждать тексты индийской философии, труды Генона, литературу по оккультизму и алхимии. Неформальным лидером этого кружка был Юрий Мамлеев – учитель математики в вечерней школе и писатель-метафизик. С его именем связано появление в СССР «эзотерического самиздата» – и неудивительно, что годы с 1974-го по 1994-й он провёл в Америке и Франции. В настоящее время живёт преимущественно на казённой даче Союза писателей в Переделкине – и продолжает писать книги, в которых невероятная простота формы оттеняет невероятную философскую насыщенность содержания.

Можно сказать, что отнесение этого плодовитого, темпераментного и оказавшего немалое воздействие на последующих русских сочинителей (на пример, на Прилепина) автора к «культовым», а не к «классикам» продиктовано в первую очередь уважением к личности самого писателя. Уж кем-кем, а забронзовевшим классиком неугомонный седовласый плейбой и трибун точно быть не собирается и всячески от этого неудобного для себя лично состояния бежит всеми возможными способами. В том числе тем, что, достигнув, по его собственным словам, «известного возраста, когда мужчина опять становится похотлив как подросток», снова начал публиковать «отчасти эротические, отчасти порнографические» стихи. Уж его-то сочинениям войти в школьную программу когда-либо едва ли грозит.

Профессиональный драматург и писатель, всю жизнь проживающая в образе эдакой Джельсомины – нелепого и трогательного персонажа Джульетты Мазины из «Дороги» Феллини. И пьесы, и проза её, и даже сказки являются прямым продолжением и углублением этого жизнестроительного амплуа. Герои её, и особенно героини, нелепы, трагичны в своей обыденности – и вызывают глубокое сострадание. В том возрасте, когда даже дамам становится снова прилично о нём напоминать, то есть на восьмом десятке, Людмила Стефановна дебютировала в качестве певицы кабаре. И её шоу в интеллектуальных московских клубах стали пользоваться огромным успехом.

Уточнение ≪родился в Оттаве≫ многое определяет. Как и многие представители второго поколения советской элиты, с младых ногтей был убеждённым антисоветчиком. А как уроженец Оттавы – с рождения имел право на канадское гражданство. Сочетание этих двух факторов привело к тому, что в 1965 году Саша был задержан пограничниками при попытке перейти советско-иранскую (!) границу. Дело удалось замять, а сам Саша всё-таки удрал за границу десятью годами позже менее экзотическим способом: женившись на австриячке. Это всё не имело бы значения, если бы не три романа, сочетающие модернистский поток сознания с постмодернистской цитатностью и чисто русской интонацией: «Школа для дураков» (1976), «Между собакой и волком» (1980) и «Палисандрия» (1985). Со второй половины 2000-х Саша снова начал потихоньку публиковать изысканную стихопрозу – «проэзию», как называет её он сам.

Он младший товарищ таких литераторов, как Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Рейн и старший – Владимира Сорокина. С первыми он участвовал в неподцензурном альманахе «Метрополь», со вторым его объединяют некоторые художественные методы. Его книги не только пользуются популярностью у читателей и культурной общественности (роман «Русская красавица» переведён более чем на двадцать языков и стал международным бестселлером, по рассказу «Жизнь с идиотом» Альфред Шнитке написал оперу, а Александр Рогожкин снял одноимённый фильм), но и регулярно оказываются в центре разнообразных скандалов, собирая упрёки в русофобии и порнографии.

«Я пишу как художник, сохраняя связь письма и рисования. Через древнюю культуру манускриптов проявляется физиологическая сторона дела», –говорит о себе писатель и художник, основатель «психоделического реализма» Пепперштейн. Его бывший издатель Александр Иванов считает его продолжателем традиции, идущей от Константина Вагинова, обэриутов, но в русской критике Пепперштейна принято называть «битником» и ставить в один ряд с Берроузом и Керуаком из-за его манеры при помощи различных химических веществ экспериментировать с сознанием, а потом фиксировать свой опыт при помощи произведений искусства.

Знакомство с личностью и деятельностью Дмитрия Быкова – лучший способ уверовать в возможность переселения душ. Потому что чем дальше, тем больше Быков становится похожим на легендарного Дюма-отца – только воплощённого в современных русских реалиях. Обоих писателей отличает не только невероятная плодовитость, но и обращение ко всем мыслимым литературным и публицистическим жанрам одновременно. Оба они – признанные своими современниками жизнелюбцы и хлебосолы. Ну и наконец просто сравните фотографии Быкова и Дюма. У Быкова подрастают двое детей. Неужели лет через пятнадцать появится «Быков-сын»?

Кажется, единственный в этом списке писатель, получивший это занятие вместе с цветом глаз – от родителей. Мало того: его отец, Александр Шаргунов – известный в своём кругу интеллектуал от православия, протоиерей «из филологов». Немудрено, что Сергей с отрочества жаждал резко обособиться, и вполне этого добился, причём в разных сферах. С двадцати лет он публикуется в «Новом мире», в двадцать один год получил премию «Дебют» за крупную прозу (денежную часть премии отдал в поддержку находящегося тогда в заключении Лимонова), в двадцать три – госпремию правительства Москвы. В двадцать пять – возглавил молодёжное крыло партии «Родина». В двадцать семь – был назначен в первую предвыборную тройку «Справедливой России» (впрочем, назначение быстро было отозвано). Зная это всё, меньше удивляешься, что к тридцати одному году он «дозрел» до мемуаров, названных им «Книга без фотографий».

Внешне – крупный, круглоголовый мужчина, выглядящий старше своих лет и предпочитающий строгие классические костюмы с галстуками (что не так уж часто встречается среди современных сочинителей). Внутренне – настоящий кентавр: наполовину чеченец, наполовину терской казак, писатель и юрист, автор брутальных «почвеннических» текстов (книги «Я – чеченец!», «Шалинский рейд») и европейский интеллектуал левого толка, рассуждающий, в духе Пелевина, об одурманивающем воздействии на мир глобальных корпораций (роман «Таблетка») и с лёгкостью проводящий параллели между Рамзаном Кадыровым и волком Фенриром из скандинавской мифологии. Ну и напоследок – в прошлом году вступил в КПРФ.

Если Дмитрий Быков – прямая реинкарнация Дюма, то в Сенчина явно переселилась толика Достоевского. Конечно, так можно сказать практически про любого русского писателя, но достаточно поглядеть на высокий лоб, хорошо вылепленное неулыбающееся лицо и глубоко запавшие немигающие глаза Сенчина – и мысль о Фёдоре Михайловиче как-то сразу приходит в голову. Особенно когда он отпускает бороду. А уж тем более если почитать его прозу, в частности – последний роман, «Eлтышевы». Беспощадный и отчаянный рассказ о вырождении простой русской семьи назывался в числе фаворитов всех литпремий прошлого сезона, но так ничего не получил. Видимо, концентрация безнадёги оказалась чрезмерна даже для неробких членов жюри.

Ещё один автор одной книги, которая никак не должна была стать модной, а вот нате же – стала. Идов родился в Риге, а в шестнадцать лет переехал в США. Живёт в Нью-Йорке, трудится журналистом. Роман изначально назвался Ground up. «Он написан на английском языке, потому что не мог быть написан ни на каком другом. Основная его коллизия совершенно чужда русскому складу ума», – говорит про него автор. Несмотря на свою неподходящесть для русской аудитории – ну кому из русских интересно, как американский интеллигент решил реализовать свою мечту и в нижнем Ист-Сайде открыть венскую кофейню – Идов с помощью жены довольно удачно перевёл его на русский язык и книга стала событием прошлого года.

То, что именно он получил тот самый «НацБест десятилетия», на который так и не явился Пелевин – совершенно закономерно. Потому что Захар Прилепин – единственный, кто за «отчётный период» вырос из начинающего сочинителя, смутьяна-маргинала, нацбола и омоновца, в профессионального писателя, чьи книги – «Патологии», «Санькя», «Ботинки, полные горячей водки» и недавняя «Чёрная обезьяна» – занимают первые места в рейтингах продаж. Правда, последний роман получился не очень – рыхлый, невычитанный, с дурацкими речевыми ошибками, которые никак не списать на оригинальный авторский стиль. Вот уж кому хочется пожелать поменьше времени уделять разнообразным эфирам и побольше сидеть за письменным столом. Было бы жаль потерять среди спикеров и колумнистов едва ли не единственного серьёзного писателя последнего десятилетия.

Она живёт в Ереване, работает художником-мультипликатором и растит двоих детей. Роман «Дом, в котором» об интернате для детей инвалидов – первая, единственная и не исключено, что последняя книга Петросян, которую она писала более десяти лет «для себя», потом спешно приделала к ней финал и издала, номинировалась с ней на «Большую книгу», вышла в финал, выиграла «Русскую премию». Но дело не в премиях, а в том, что книга не на самую лёгкую тему без всякой рекламы стала настоящим «успешным проектом» и выбилась в долгоиграющие бестселлеры. И даже если Мариам больше ничего не напишет, «Дом, в котором» она уже построила.

Классические «дворники и сторожа» давно вышли из своего андеграунда, а годящийся им в старшие братья и в дядья Анатолий Гаврилов как работал во Владимире почтальоном, так и работает. Его проза сверхкомпактна и сверхсжата (сравнение с телеграммой неизбежно – и неслучайно), журнальные публикации и уж тем более авторские книги появляются крайне редко, зато презентация каждой из них – например, последней его книги «Берлинская флейта» – событие, на которое сходится множество неслучайных людей. И все друг друга поздравляют с новой книгой Анатолия Гаврилова.

Автор гигантского (размером с «Анну Каренину») и монструозного философского романа «Бесконечный тупик», законченного к 1988 году и ставшего культовым среди интеллектуалов-постмодернистов, увидевших в нём зримое воплощение всех принципов этого самого постмодернизма: цитатность, многократное выворачивание авторского «я» и, наконец, сквозная гипертекстуальность (текст книги – это бесконечные «примечания к примечаниям») – задолго до появления Интернета! Неудивительно, что «придя к власти», то есть, став главными редакторами и редакторами отделов литературных и глянцевых журналов, эти интеллектуалы начали «проталкивать» Галковского и быстро оказывались вынужденными отказываться от его текстов и от его услуг – настолько вздорным и зацикленным на одной-двух своих маниакальных идеях оказался корифей русского постмодернизма при ближайшем рассмотрении. Так что сейчас активность Галковского практически полностью ограничена его ЖЖ – где, впрочем, за ним следят почти шесть тысяч подписчиков.

Поэт, прозаик и бук-артист. Настоящая фамилия – Гоманьков. «Байтов» же – псевдоним, произведенный от термина «байт». Так появилась шутка, что «Байтов нарочно взял себе такой псевдоним, чтобы намекать, что он равен восьми Битовым». Байтов выступает организатором многочисленных литературных акций (ежегодный «Праздник рифмы», «Литературный карнавал», ряд выставок бук-арта и авторской книги) и литературных перформансов. Из-за сложности его прозы, отсылающей к проблемам философии, он получил прозвище «русского Борхеса». Один из немногих отечественных авторов, работающих в технике ready-made – это когда писатель представляет в качестве своего произведения текст, созданный не им самим (в искусстве так, например, поступил Дюшан в 1914 году, назвавший писсуар «Фонтаном»).

Это не персонаж сочинения господина Загоскина, это живущий в эмиграции русский прозаик, поэт, историк литературы (пушкинист) и религиовед. Критик Виктор Топоров, которого сложно назвать щедрым на похвалы, назвал его «одним из двух лучших в диаспоре прозаиков – наряду и, главное, наравне с Сашей Соколовым, хотя и совершенно в ином духе». Хотя с 1970-х Милославский живёт в Америке, сам себя называет «традиционным русским сочинителем», потому что в 1980-е, когда все стали вдруг писать автобиографические тексты, он в своей художественной манере полностью отказался от внедрения в текст собственной биографии. В России его проза публиковалась в начале 90-х и с тех пор ни разу не переиздавалась. В этом году вышла книга избранных рассказов и повестей «Возлюбленная тень» – первая за последние двадцать лет.

Буйда активно печатался, читался и обсуждался все 1990-е. «Нравоучительность и велеречивость в сочетании с натурализмом и ненормативной лексикой», – писали о нём тогда критики. А потом вдруг пропал на долгие десять лет. Его триумфальное возвращение началось едва ли не год назад с переиздания книги рассказов «Прусская невеста». Следом появилась новая книжка и снова рассказов «Жунгли», яркая и жутковатая. Теперь же роман Буйды «Синяя кровь» вошёл в шорт-лист премии «Большая книга». Даже если он не войдёт в тройку лауреатов, он снова стал писателем сегодняшнего дня и первого ряда.

Сергея Солоуха в жизни зовут Владимиром Советовым. «Само по себе сочинительство – игра, шалость, смесь клоунады и балета… Я думаю, псевдоним обязательная часть художественной параферналии писателя», – объясняет он разделение частной и литературной биографии. Тонкий стилист («стиль – всё, сюжет – ничто»), почти поэт в прозе. Его называют наследником Андрея Белого, а он говорит, что Белого не читал. Его прозу можно было бы счесть литературоцентричной, если бы он не упорствовал, что «поважнее слов – жизнь сама по себе». Его последний роман «Игра в ящик» вышел в финал «Большой книги».

Ещё один тонкий, стилистически выверенный, филолог по образованию и филолог в прозе – писатель. Родившийся в Северной Осетии, он пишет по-русски так безупречно, как не пишут и москвичи. Его удел – толстожурнальная аудитория и лонг- и шорт-листы литературных премий. Чтобы стать лауреатом его проза, видимо, слишком акварельна.

Человек-невидимка отечественной литературы, каждое слово которого – на вес золота. Про него известно только, что на самом деле его зовут Дмитрий Бочаров и считается, что он родился в Луганской области и работает водителем грузового автотранспорта. Это всё – в редакциях он не появляется, на литературные тусовки не ходит, интервью даёт по почте (простой, а не электронной). Свой первый рассказ он опубликовал в 1987 году, последний – в 1998-м. В1995 получил премию «Антибукер», но за ней пришла жена. Изданы две книги прозы, которые переведены на французский, английский и немецкий. За экзистенциальные вопросы, которые он ставит в своих текстах, во Франции его называют «русским Камю».

Они не то что бы на вершине рейтингов, но их новые книги всегда приятно ждать, а по прочтении про них хочется думать и говорить. Эти авторы просто талантливые и умные люди, чьи мысли делают этот безумный мир чуточку понятней.

Бенигсен любит ставить эксперимент в художественном пространстве. На этом основаны все его тексты. Берётся некий замкнутый мир, придумывается для него идеологическая ситуация, а дальше автор смотрит, что из этого получится. В «ГенАциде» – чисто литературная история: что будет, если жителей одной деревни заставить выучить наизусть тексты и отрывки из произведений русских писателей и поэтов, внушив им, что в этом и состоит государственная национальная идея. В недавно вышедшем «ВИТЧе» – что произойдёт, если диссидентов лишить социальной активности, но оставить им свободу творчества. Вокруг этой идеологической составляющей романа Бенигсена разгорелась нешуточная полемика.

Хрупкая молчаливая девушка, ≪культурная журналистка≫, в возрасте 28 лет ставшая в одночасье «русским Стивеном Кингом» после выхода сборника жутких – в смысле, хорроровских – новелл «Переходный возраст». Имелось в виду не тинейджерство, а переход людей в иные, пугающие и отталкивающие состояния. Романы «Убежище 3/9» (то есть «тридевятое царство») и «Резкое похолодание» упрочили эту репутацию. Но самый пока что интересный писательский опыт Анны –книга «Первый отряд»: не беллетризация одноимённого полнометражного мультфильма, а попытка рефлексии по его поводу: главная героиня смотрит «Первый отряд» в кино и начинает замечать, что в её жизни начинаются мистические сближения с историей про пионеров-призраков.

Он засиделся в «подающих надежды». Ещё в 1990-е выпустил романы «Хоровод» и «Самоучки», но критики так на его счёт и не определились – реалист он или постмодернист? И он как-то застрял на этом перепутье. А потом сам признался, что ≪меняющаяся действительность оказалась куда быстрее моих способностей постигать её. В известном смысле на какое-то время я отстал от жизни. Я об этом шесть последних лет писал роман, наперегонки с жизнью. Написал. Он так и называется – “Крепость сомнения”.

Журналист и литературный критик Курицын пишет очень хорошие романы под псевдонимом Андрей Тургенев. Имя было позаимствовано у поэта Андрея Тургенева, умершего в 1803 году в возрасте 23 лет. Пробой пера воскресшего литератора стал детектив в европейских декорациях «Месяц Аркашон», вышедший в шорт-лист «Национального бестселлера». Вторым появился роман про блокаду Ленинграда «Спать и верить», следом – венецианский арт-роман «Чтобы бог тебя разорвал изнутри на куски».

Писатель и философ-эмигрант, с 1978 года живущий в Америке. Несколько раз оказывался в центре если не литературных скандалов, то волнений. В 2001 году вокруг публикации его переписки с Сергеем Довлатовым разгорелся скандал – наследники последнего были категорически против обнародования писем. В 2007 году его роман «Неверная» про девушку, которая не находит в себе сил оставаться верной одному мужчине и изменяет ему с… русскими писателями – Тургеневым, Герценым, Буниным, Маяковским, – был неоднозначно встречен критикой. Ефимов же назвал её поведение «страстной филологией».

Нельзя сказать, что первые два романа Сахновского «Насущные нужды умерших» и «Человек, который знал всё» уж очень вдохновляли. Второй и вообще больше похож на сценарий. Он кстати и был в 2009 году экранизирован Владимиром Мирзоевым. А вот третий роман «Заговор ангелов» – уже совсем другая проза, чуть рваная, искренняя и эмоциональная, о том, какое трудное дело любовь. После него, и правда, всерьёз ждёшь следующей книги автора.

Новый Алексей Иванов, только более строгий и аскетичный. Он живёт в Казани, занимается пермским фольклором и пишет прозу без заглавных букв и с облегчённой пунктуацией – такую странную, что она больше похожа на медиумическое письмо, чем на работу мысли. Его персонажи принадлежат к исчезнувшему ныне народу меря. Это финно-угорское племя, которое жило в той части России, которая сейчас относится к Золотому кольцу, до прихода славян. Потом они ассимилировались со славянами и превратились в современных русских, утратив свой язык и свою мифологию. А Осокин, по сути, возвращает им язык и обряды.

Один из влиятельнейших (если не самый) литературный критик современности с очень ярким собственным стилем. При том, что он всячески подчёркивает, что «вопиющим образом» не участвует «в лоббировании “своих” авторов и третировании “чуждых” – в том, что называется “функционирование литературной среды”, всё-таки именно он сделал Александра Проханова модным писателем. Сначала в рецензиях, а потом и в книге «Человек с яйцом» – его художественной биографии. И таким образом сам тоже вышел в писатели («Человек с яйцом» – финалист «Большой книги»). Следующая книга «Юрий Гагарин» – не менее примечательная, потому что серию «Жизнь замечательных людей» Данилкин превратил в «жизнь замечательных идей» о том, кем же на самом деле был Юрий Гагарин для своего народа и государства.

Они подружились в школе, когда им было по четырнадцать лет. Потом начали вместе писать книги. В 2002 году вышел их первый совместный роман «(Голово)ломка» про банковского служащего, который вообразил себя персонажем компьютерной стрелялки и перебил всё своё начальство. Роман получил премию «Национальный бестселлер». Потом вышли ещё три книги. А потом они расстались и начали писать по отдельности. Так вместо одного любопытного писателя в отечественной литературе появились два.

Человек всегда хотел выйти за границы известного и увидеть больше, чем может. Вдруг за чертогами привычной реальности обитают драконы и эльфы? Или лепреконы прячут горшочки под радугой? А может, наша жизнь – лишь фикция, созданная кем-то другим? Эксперимент более развитых (но это неточно) цивилизаций?

Попытки допустить, что это «вдруг» действительно существует, отслеживаются в древних мифах, народных сказках и античной культуре. Пропитывают литературу эпохи Возрождения, слегка угасают в средневековье и вновь загораются в конце 19-го века.

Со временем жанр фантастики разветвился на множество подвидов, а мировая коллекция литературы пополнилась тысячами новых произведений. Их так много, что многие издания начали составлять рейтинги лучшей фантастики всех времен.

Лучшие книги в жанре научной фантастики

У писателя появилось много преследователей, которые тоже опасались инопланетных нашествий и пытались спрогнозировать, куда человека приведет жажда познаний. С тех пор научная фантастика успела 100 раз поменяться, обрасти более оригинальными сюжетами и доказать, что война с роботами и зелеными человечками – еще не самое страшное.

	Ким Робинсон. Марс Свежий взгляд на изрядно поднадоевшую марсианскую тему. Вместо того чтобы ждать инвазии, жители Земли сами становятся марсианами. Колонизируют красную планету, делают ее сначала «голубой», а затем – «зеленой». Что это значит? Читайте и узнаете.

	Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Трудно быть богом Культовый роман культовых братьев-писателей. Фантастическая притча о том, стоит ли людям вмешиваться в судьбу других… соседей по вселенной. Драматичная, но очень юморная история, подарившая нам крылатые фразы про благородного дона и «как там насчет баб».
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Клиффорд Саймак. Город Хлесткий и очень реалистичный, но все же фантастический роман о том, как человек уничтожает свою планету. Автор мастерски сгущает краски и спрашивает у читателя – а ты знаешь, чем закончится этот Апокалипсис?

	Кир Булычев. Похищение чародея Топовый сборник произведений второго по величине российского писателя-фантаста (если первым считать братьев Стругацких). Здесь и путешествия во времени, и межпланетные звездолеты, и секретные эксперименты, меняющие ход человеческой жизни.

	Филип Дик. Мечтают ли андроиды об электроовцах? Бессмертная и несколько раз экранизированная история о ядерной войне, андроидах и попытках понять, может ли робот чувствовать то же, что человек.

ТОП книг в жанре фэнтези

Этот жанр можно описать как солянку из всех остальных, но с поправкой на нежный возраст читателей. Дабы вкладывать в умы подрастающего поколения что-то важное и вечное, одни писатели снабжают главных героев качествами Хорошего Человека и показывают, что ХЧ всегда побеждает.

	Джон Р. Толкин. Властелин колец Легендарная трилогия, подарившая миру сам жанр фэнтези. Эпическая сага о добре и зле, дружбе и предательстве, альтруизме, жажде власти и, конечно же, хоббитах. «Властелин колец» сложно назвать просто книгой – это целая вселенная, созданная с энциклопедической дотошностью и непревзойденным британским юмором. Кстати, по «Властелину колец» снимается новый сериал.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Джордж Мартин. Игра престолов Культовая эпопея, повествующая о Семи Королевствах, раздираемых кровавой войной за Железный Трон. Даже если вы смотрели сериал, обязательно почитайте книгу, ведь оригинальный сюжет отличается от того, который утвердили киношники.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Анджей Сапковский. Ведьмак Драматичная и остросюжетная история о Геральде – ведьмаке, который перестал быть человеком, но по долгу службы продолжает убивать «нелюдей». Вас ждут 8 томов чистой магии и сложных моральных дилемм.

	Роджер Желязны. Хроники Амбера Захватывающая история о принце Корвине, путешествующем между магическими мирами и проснувшемся однажды в нью-йоркской психушке. Что это – расплата за иллюзии или возможность узнать настоящую историю мира?

	Глен Кук. Хроники Черного Отряда Мрачный и местами пугающе реалистичный роман о доблестных рыцарях-наемниках, которым все равно, кого убивать. Но чью сторону они примут, когда тьме предстоит сразиться с… тьмой?

Самые интересные фантастические книги для детей

Многие путают жанр с предыдущим, но сейчас мы объясним разницу. В противовес научной фантастике фэнтези можно назвать ненаучной. Первая, хоть и описывает невероятные ситуации, оперирует точными законами и постулатами.

Если писатель описывает жизнь на Марсе, то пытается использовать актуальные физические данные о красной планете. Вторая руководствуется только одним законом – воображением автора. В котором рождаются говорящие драконы, темные эльфы и прочие хоббиты.

	Тони ДиТерлиции, Холли Блэк. Спайдервик. Хроники История о маленьком Джареде, попавшем в мир духов, гоблинов и эльфов. О том, как он пытается найти дорогу домой и противостоит темным силам, с упоением читают взрослые и дети всего мира.

	Клайв Льюс. Хроники Нарнии «Властелин колец» для детей. С магическим шкафом, говорящими бобрами, предательским рахат-лукумом и детишками, которым предстоит спасти волшебную Нарнию от Белой Колдуньи.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Джоан Роулинг. Сказки барда Бидля Сборник сказок того самого Бидля, который написал о Дарах Смерти! Издание уникально тем, что перевела его Гермиона Грейнджер, а умные комментарии написал профессор Дамблдор.

	Эйко Кадоно. Ведьмина служба доставки Милая и очень японская история, вдохновившая Миядзаки на создание одноименного мультика. Очаровательная ведьмочка Кики разговаривает с котом, развозит людям подарки на метле и пытается пережить первую в жизни любовь.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Тахира Мафи. Чаролес Печальная, но добрая книга о маленькой Лейле, которая живет одна на краю леса, помогает мертвым перейти в Запределье и очень хочет, чтобы кто-то скрасил ее одиночество.

Бессмертная фантастика для подростков

Если вы спросите нас, что почитать подростку, мы ответим – фэнтези! Да-да, есть целый подвид фэнтези для детей сложного возраста. Он не такой розовый, как книги для самых маленьких, но и не безысходно-черный, как романы, в конце которых все погибают.

Фантастика для подростков – это те же невозможные (или возможные, но только гипотетически) миры, физика которых не ограничивается работающими у нас законами. А внутренние переживания главных героев заставляют прыщавого читателя воскликнуть «Это прямо, как у меня!».

	Филип Рив. Хроники хищных городов Мощная антиутопия, пропитанная эстетикой стим-панка и философией постапокалипсиса. Смертоносные машины-города колесят по опустошенным континентам, сметая все на своем пути. И только несколько юных храбрецов решаются бросить вызов диктатуре и остановить назревающую войну.

	Корнелия Функе. Бесшабашный Трилогия о бесшабашных подростках с взрослыми проблемами. Очутившись в Зазеркалье, им приходится участвовать в войне, спасать друзей и даже искать способы отстрочить собственную смерть.

	Карли Уэст. Кошмар наяву Отличный роман, в котором фантастика переплетается с ужасами, триллером и социальной драмой. Никки переезжает в новый город и знакомится с соседями. Только вот все остальные их избегают, а сами соседи выглядят и ведут себя очень странно…

	Стюарт Мур. Стэн Ли. Зодиак. Наследие Добротное фэнтези от создателей «Людей Х», «Человека-паука» и «Мстителей». В этот раз супергероем становится 14-летний Стивен. Как заведено, сам он этого не хотел, но пути назад уже нет.

	Йон Колфер. Артемис Фаул Не самый известный, но весьма годный роман о злом гении Артемисе. Ему всего 12 лет, и он должен срочно достать много золота. Благо, рядом живут лепреконы со своими горшочками.

Культовая фантастика 21 века

Она, как и весь наш век, максимально компьютеризирована и ориентирована на коммерцию. Чаще всего рождается на стыке научной фантастики и атмосферного фэнтези. В отличие от олдскульных писателей, большинство современных авторов не углубляются в философию созданного мира и морально-этические проблемы его обитателей.

Их работы более поверхностны, зато динамики и неудобных тем в них хоть отбавляй. Конечно, бывают исключения, когда современная фантастика дарит миру действительно культовые произведения. Но исключений не так много, поэтому добавить их в наш рейтинг еще приятнее.

	Энди Вейер. Марсианин Пробивающая на слезу (сначала – сопереживания, потом – радости) история о Марке Уотни, который пытался выжить и вырастить картошку на Марсе. Всем, кто смотрел фильм с Мэттом Деймоном, читать обязательно.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Питер Гамильтон. Звезда Пандоры Космическая одиссея на новый лад. В 2380 году люди заселили 600 планет и научились строить мосты в межзвездном пространстве. Но однажды кто-то накрывает две звезды куполами, сквозь которые не пробивается свет. Команда героев пытается понять – это от них защищаются или их самих от чего-то защищают?

	Лю Цысинь. Задача трех тел Уникальный роман-перевертыш на тему межгалактических отношений. Пришельцы, потерявшие родную планету, решили поискать помощи на Земле. Что делать земным людям – приютить бездомных или сражаться, пока сами не остались без дома?

	Дмитрий Глуховский. Метро 2033 Цикл романов-антиутопий, сделавший своего автора одним из лучших российских фантастов 21 века. После ядерной войны людям пришлось спуститься под землю. Но даже в метро они создали мир в лучших традициях социальной иерархии и диктатуры.
Sorry, your browser does not support the video tag.
	Майкл Флинн. Танцор января Поломавшись в открытом космосе, капитан звездолета вынужден делать посадку на случайной планете. Пытаясь найти руду для починки агрегата, он находит неприглядный с виду камень, оказавшийся Танцором. Мощным артефактом, способным убить человечество и погубить тех, кто почему-то так хочет его заполучить.

Фантастика на украинском языке

	Бернар Вебер. Танатонавти та імперія ангелів Сразу 2 части культового романа о людях, исследующих потусторонний мир, и ангелах, работа которых не так проста, как кажется.

	Стивен Кинг. Оуэн Кинг. Спящие красавицы В недалеком будущем женщин накрыла сонная болезнь – ложась спать, они покрываются липким коконом, и погружаются в мир абсолютного блаженства. Только Евка Блэк спит, как обычно, и мужчины не могут решить, что с ней делать – убить, изучить или оставить в покое, занявшись собственной агрессией?

	Питер Уоттс. Ложная слепота В конце 21 века человечество дождалось контакта с инопланетянами. Но те быстро просканировали планету и улетели в закат. Команда космического корабля «Тесей» летит узнать, что это было. И подумать, что делать людям, когда их органы чувств больше ничего не стоят.

	Джоан Роулінг. Подарунковий набір Гаррі Поттера. 7 книг Вся история Мальчика-который-выжил в доставляющем переводе от любимого издательства как минимум двух поколений украинцев «А-ба-ба-га-ла-ма-га».

	Олесь Бердник. Зоряний корсар А вот это не перевод, а оригинальная книга украинского писателя-фантаста. Который сумел создать собственные «Звездные войны» в эпоху тоталитаризма и жесткой цензуры.

В этом году ФНПР наградила премией “Час быка” за лучшее социальное произведение в жанре фантастики роман Андрея Столярова “Темные небеса”. “Солидарность” поговорила с писателем о том, почему в современной фантастике нет привлекательного образа российского будущего, что вскоре станет с литературой и почему символами нашей страны стали чиновник и бизнесмен.

— Это интересный феномен. Действительно, последние сто лет писатели и философы перестали создавать образы позитивного будущего. Зато появилось множество антиутопий, предрекающих гибель мира. На мой взгляд, это естественно. Изменилось наше отношение к будущему. После двух мировых войн ХХ века, где достижения науки и техники использовались для того, чтобы уничтожить как можно больше людей, будущее, связанное прежде всего с прогрессом, перестало быть для нас сияющим горизонтом. Оно стало мрачным. Оно стало пугающим. Оно превратилось в хищного монстра, пожирающего настоящее. Пример этому — нынешняя эпидемия коронавируса, буквально перепахавшая привычную нам реальность. А потому будущего сейчас не хочет никто. Считается, что оно принесет человечеству не счастье и благоденствие, а только неисчислимые бедствия. Литература отражает эти настроения общества.

— В том-то и дело, что в современной фантастике нет привлекательного образа российского будущего. В лучшем случае, как, например, в произведениях Олега Дивова или Сергея Лукьяненко, будущее предстает просто как чуть улучшенное настоящее: то же самое плюс космические полеты. Вероятно, российские фантасты привлекательного и реалистичного будущего для России просто не видят. Как, впрочем, не видит позитивного будущего и вся западная фантастика, полная катастрофических предчувствий. И это, как мне кажется, означает, что перспективного будущего у нас пока нет.

— Уже сейчас появились компьютерные программы, создающие вполне профессиональные тексты. В основном это касается журналистики — обзоры спортивные, финансовые, происшествий и т.д. и т.п. Но постепенно осваивается и сегмент беллетристики. Недавно одно из произведений, сгенерированных компьютером, получило в Японии приз на конкурсе художественной литературы. А потому уже можно представить себе ближайшее литературное “творчество”. Вы хотите приключенческих фэнтези? Вот вам восьмитомная эпопея о космических рыцарях. Вы хотите романтический любовный роман? Вот вам три тома о возвышенной и чистой любви в современных реалиях.

Изменится весь литературный пейзаж. И прежде всего это будет означать гибель авторов второго и третьего ряда, потому что их стандартные, незамысловатые опусы легко поддаются алгоритмизации. Причем человеку, чтобы написать восемь томов, требуется несколько лет, а компьютер сделает это по соответствующим лекалам за пару часов. Вымрут целые поколения литературных ремесленников. Зато неизбежно повысится ценность уникальных художественных произведений, создавать которые смогут лишь по-настоящему талантливые писатели и которые никакая компьютерная программа будет неспособна воспроизвести.

— Сейчас в России — вал развлекательной литературы, причем в довольно определенных жанрах: романтическое фэнтези, литРПГ (литература, основанная на компьютерных играх), постапокалипсис, “попаданцы”. Именно это больше всего читают. Почему?

— Этот феномен, на мой взгляд, связан все с той же боязнью будущего. Мы не ждем от будущего ничего хорошего и потому пытаемся спрятаться от него в иных, чисто условных мирах. Экзистенциальным запросом сейчас стала стабильность. Нынешний президент России потому и пользуется такой популярностью, что он сделал стабильность основой своей политики. Впрочем, того же придерживаются и лидеры других мировых держав. Правда, у стабильности есть отчетливая негативная тень: чрезмерно удерживаемая стабильность неизбежно трансформируется в застой. Это особенно хорошо видно по современной России. А чрезмерный застой, приводящий к протуханию всех структур, в свою очередь грозит спонтанными экономическими и социальными потрясениями, что уже не раз демонстрировала история. Причем с каждым новым годом застоя эта угроза растет.

— Коронавирус сильно повлиял на весь мир. Однако в фантастике тема вируса, убивающего человечество, не нова, а весьма популярна. Как бы вы оценили, насколько прогнозы фантастов на эту тему оправдываются? Как изменится наш мир с приходом в него коронавируса?

— Да, фантасты не раз предрекали гибель человечества от эпидемий. Однако тут гораздо интереснее другое. В последние десятилетия на Земле то и дело вспыхивали локальные, но достаточно серьезные эпидемии: “коровье бешенство”, атипичная пневмония, птичий грипп, свиной грипп, ближневосточный респираторный синдром, геморрагическая лихорадка Эбола, ну и, конечно, эпидемия СПИДа, которая началась еще в 1980-х годах и продолжается до сих пор. Вспышки следовали одна за другой. По-моему, в такой ситуации даже ежик мог бы сообразить, что вскоре разразится настоящая пандемия. И что же? Грянул тревожный набат? Были приняты мировыми политиками какие-нибудь превентивные меры? Ничего подобного! Коронавирус обрушился на нас как снег на голову. Это свидетельствует о том, что способность политиков предугадывать будущее колеблется где-то возле нуля.

— В разных странах по-разному пытаются справиться с проблемами, вызванными коронавирусом, в первую очередь — экономическими и социальными. У каждой нации — свой путь, зависящий от ее приоритетных ценностей, уровня ее развития и т.п. Как бы вы оценили российский путь?

— У России нет своего пути в борьбе с нынешней пандемией. Она следует общемировым тенденциям. Другое дело, что сами эти тенденции хаотичны. Знаете, недавно ко мне на кухню через форточку вдруг залетел воробей. И как начал со страху метаться, не понимая, куда попал, колотиться о стены, о мебель, расшибаясь чуть ли не насмерть. Мне пришлось снять с подоконника горшочки с цветами, распахнуть окно и выпустить птицу на улицу. Вот так же и мы ведем себя, попадая в будущее. Оно наступает внезапно, например как сейчас — в виде коронавирусной пандемии, и мы начинаем метаться, не понимая, куда попали, колотиться и расшибаться о его странную конфигурацию. Только некому открыть окно и выпустить нас обратно в прошлое.

— Жить на литературные гонорары даже более-менее известному писателю сейчас очень трудно. И связано это не только с тем, что россияне вообще заметно меньше стали читать, но еще и с тем обстоятельством, что ныне любая сколько-нибудь интересная книга, бумажная или электронная, мгновенно появляется на пиратских сайтах, откуда ее можно скачать бесплатно. Разница здесь огромная. Например, одна из моих книг имеет официальный бумажно-электронный тираж 2000 экземпляров, а пиратских скачиваний — 24 тысячи. То есть 90% читателей данной книги получили ее бесплатно. И пока в этой сфере не будет наведен порядок, писательство останется одним из самых низкооплачиваемых занятий.

— Вам присудили премию ФНПР за социальный роман “Темные небеса”. Сейчас пишется (и издается) не так много книг социальной тематики, притом что социальных проблем в нашей стране хватает. Как вы считаете, почему эта тема не востребована в книгах?

— Социальный роман отличается от просто романа тем, что в нем происходит не только чувственное, но и аналитическое осмысление жизни. То есть осмысление в координатах исторических, социальных, психологических и даже биологических закономерностей. Или, иными словами, в социальном романе не просто рассказывается, что “это — так”, но еще и объясняется, почему “это — так”.

Простой пример: появление большого числа мигрантов на территории, которую какой-либо этнос считает своей, всегда воспринимается как угроза. И не потому, что мигранты плохие или плох данный этнос, нет. Просто человек по своему биологическому происхождению — животное территориальное, и всегда считает угрозой нарушение границ своей территории. Это чисто инстинктивная реакция, нивелировать ее может только культура. Вот такая закономерность. Однако подобные закономерности надо знать, а многие авторы, причем талантливые, не говоря уж о посредственных, даже не догадываются об их существовании. Мы вообще очень мало знаем о мире, в котором живем.

— Вы совершенно правы. Каждая зрелая нация и порожденная ею культура создает героя своего времени — носителя главных смыслов эпохи. Классический пример — Онегин, Печорин, Базаров — “лишние люди”, то есть люди, отрицающие старую, уже исчерпанную реальность, а в лице Базарова, “нигилиста”, еще и предвещающие нечто новое. Роман “Отцы и дети” неслучайно появился на рубеже великих реформ. Вспомним также, что в эпоху СССР у нас в культуре сложился яркий и привлекательный образ советского человека — строителя лучшего мира, активно преображающего реальность. На этот образ равнялись, он стал эталоном своего времени.

А вот в современной российской культуре такого героя нет. Нынешние культурные персонажи ничего не отрицают, не утверждают, не предвещают, они просто живут, лучше или хуже соотносясь с течением бытия. Они могут быть симпатичными, но им не хочется подражать, им можно сочувствовать, но не хочется себя с ними идентифицировать. Однако пьедесталы пустыми не остаются. И символами нынешней социальной среды стали чиновник и бизнесмен — персонажи, к которым классическая культура России всегда относилась отрицательно. Что ж, какая эпоха, такие у нее и “герои”.

— Меня очень тревожит, что мы совершенно не представляем, какой должна быть наша страна. У нас нет образа российского будущего. Мы сосредотачиваем внимание на всяких частностях, на технологических гаджетах, на мелких культурных “фишках”, но абсолютно не задумываемся о том, какой должна быть сама нация “россияне”, чтобы соответствовать современности. Какими качествами должен обладать человек будущего, какие особенности нашего национального характера нам следовало бы приглушить или даже отказаться от них, а какие, напротив, следовало бы акцентировать и целенаправленно развивать.

Мир меняется, а мы остаемся прежними. Возникает новый социальный ландшафт, а мы пытаемся жить в нем по старым правилам. Мы абсолютно не понимаем природу будущего. Мы полагаем, что будущее — это что-то вроде продолженного настоящего: то же самое, только чуть-чуть иначе. А это не так. Будущее — это принципиальная новизна. Оно всегда не такое, как предшествующая ему эпоха. Нынешняя пандемия это отчетливо показала. Будущее всегда создает совершенно иную реальность, и к этой иной, непривычной для нас реальности мы должны быть готовы.

Андрей Михайлович Столяров родился в 1950 году в Ленинграде. Окончил физико-математическую школу, затем — биолого-почвенный факультет ЛГУ им. А.А. Жданова. По специальности — эмбриолог. Несколько лет работал в научно-исследовательских институтах Санкт-Петербурга. Занимался тератогенезом (изучение уродливого развития животных и человека), экспериментальной биологией и медициной. Имеет ряд научных работ.

В предисловии к книге Института Генплана Москвы «Город 2100» публикуется статья-рассуждение Ильи Лежавы «Будущее города», написанная еще в 2010 году. Статья стала поводом для организации творческой дискуссии, открытого диалога среди тех, кто формирует смыслы при помощи слова, рисунка и, конечно же, архитектуры. Приглашенные эксперты постараются ответить на вопросы, озвученные десять лет назад: куда указывает вектор градостроительного развития, каково будущее современных городов и как будет выглядеть город будущего? Рассуждая о городе будущего, о том, как его представляют творческие люди можно хотя бы примерно понять вектор развития мегаполиса. Об этом и будет наш public talk, в котором может принять участие любой желающий, предварительно зарегистрировавшись по ссылке: https://institut-genplana-mos.timepad.ru/event/1051281/

В дискуссии участвуют архитекторы, художники, создатели реальности, лучшие писатели-фантасты современной России. Приглашенные спикеры – соавторы книги «Город 2100»: архитекторы Сергей Чобан и Михаил Филиппов, писатели-фантасты Олег Дивов и Вадим Панов, художники Павел Пепперштейн и Алексей Беляев-Гинтовт. Модератором дискуссии выступит Анатолий Белов, начальник сектора внешних коммуникаций Института Генплана Москвы, публицист, фотограф, архитектор, главный редактор журнала «Проект Россия» в 2013–2016 гг., редактор-составитель книги «Город 2100».

За последние сто лет Россия претерпела ряд колоссальных социальных, политических и экономических преобразований. С падением советской эпохи новое поколение русских авторов, наконец, стало слышать свои голоса. От триллеров до научно-фантастических романов, фэнтези и политической сатиры в «Новой России» 1990-х годов процветал целый ряд жанров. Вот 12 современных русских романов, которые должны быть в вашем списке для чтения.

Владимира Сорокина часто называют футуристическим гением позднесоветской фантастики. Его романы полны изобретательности и черного юмора, особенно в его портретах нестабильного будущего общества, находящегося в кризисе. День опричника устанавливается в Москве в 2028 году и следует за историей Андрея Даниловича Комяги, одного из самых доверенных советников царя. В мире роскошных партий, жестокого насилия и политической коррупции роман Сорокина является неумолимым диагнозом нации, находящейся на грани социального коллапса.

Потрясающий дебют Ольги Грушиной — этюд предательства. В нем рассказывается о жизни Анатолия Суханова, который «продаётся» и становится советским аппаратчиком в неспокойном политическом климате. Его решения вызывают большие потрясения в его жизни, и его тяжелое прошлое возвращается, чтобы преследовать его. Вторя таким великим литераторам, как Толстой и Булгаков, это глубокое исследование Советской России и ее влияния на условия жизни человека. Грушин, молодой писатель, покинувший родную страну в юном возрасте, прекрасно погружается в жизнь своего народа, в социальную, экономическую и политическую атмосферу страны.

Зависть часто сравнивают с лучшими произведениями Набокова и Булгакова и представляют собой ультрасовременную сатиру, предлагающую своим читателям захватывающую возможность заглянуть в жизнь образцового советского гражданина. Андрей — бизнесмен из пищевой промышленности, использующий элементы фарса и дикого видения, который пытается реализовать свою социальную цель, внедряя колбасы массового производства в местное общество. Когда магнат сталкивается с ленивым Николаем, он дает ему работу на побегушках с веселыми и тревожными сложностями.В этом состязании воли Олеша исследует двусмысленность того, что значит быть «новым советским человеком».

«Тайная история Москвы», сфокусированная на Москве 1990-х годов, представляет собой увлекательное разоблачение темного мира города. Этот роман, основанный на истории Галины, молодой женщины, захваченной преступным беззаконием посткоммунистической России, изображает преступный мир капитализма и его тяжелые последствия. С фантастическим подходом к повествованию видение Екатерины Седи охватывает миф, древнерусский фольклор и язычество.Это один из лучших примеров фантастической литературы последних десятилетий, сочетающий в себе нормальность повседневного существования с тем, что находится под ним.

Котлован Андрея Платонова — очень символичный роман о группе рабочих, живших в раннем Советском Союзе. Выкапывая огромный котлован под грандиозное «общее» здание, они монотонно копают весь день, постепенно переставая понимать смысл своей работы и, в конечном итоге, своего существования. Платонов изображает одну из первых государственных антиутопий 20-го века и абсурдность бездумной коммунистической бюрократии.В частности, роман критикует сталинский режим и внутреннюю политику. Понятно, что, несмотря на то, что работа была завершена в 1930 году, она не была опубликована до 1987 года из-за проблем с цензурой.

Роман Виктора Пелевина « Омон Ра », одновременно поэтичный и смешной, считается продолжателем великих произведений Гоголя и Булгакова. На нем изображена жизнь Омона, который тренируется в рамках советской космической программы. Однако при зачислении он обнаруживает серьезность советского протокола и отсталость их технологий.Путем множества шокирующих инцидентов Пелевин высмеивает мифы науки в тяжелом контексте советского общества, подчеркивая антиутопическую природу России через искаженную призму научно-фантастического приключения.

Классик русской литературы, Maidenhair Михаила Шишкина исследует подборку историй, основанных на вопросах жизни, смерти, любви и безвременья войны. Они являются выражением бесчисленных радостей и боли жизни, а также описанием красоты в повседневной жизни.Повествование о грации и силе, этот роман не разочарует тех, кто жаждет нового взгляда на жизнь. С момента выхода своего первого романа Шишкин стал обладателем трех самых престижных литературных премий России.

Время: Ночь — изображение советской утопии, раскрывающее жизнь Анны Андриановой, ужасного родителя и неудачливого поэта. Пытаясь удержаться на позиции доминирующего матриарха, ведущего дом, полный женщин, роман исследует сложные отношения Анны с собой и своей дочерью.В этом суровом портрете отчаянной семейной жизни в России Петрушевская искусно изображает мрачность и безнадежность посткоммунистической жизни. Написанный от первого лица в виде рукописи после смерти главного героя, это увлекательное чтение, которое останется актуальным для своей аудитории на долгие годы.

«Слинкс » — роман-антиутопия Татьяны Толстой, настоящая жемчужина жанра. Расположенный в цивилизации через двести лет после «взрыва», ядерного эпизода, город Москва превратился в руины и был переименован в Федора Кузьминчска в честь его правителя.Эта фантазия представляет собой безумную поездку на американских горках и дает представление о деградировавшем мире человеческой беспомощности, культурного регресса и невежества. Сосредоточенный на персонаже Бенедикта, который ведет странную жизнь, переписывая старые книги и представляя их как слова великого нового лидера, этот роман точно передает тьму, подавляющую души людей.

Повесть и сборник рассказов «Сонечка» рассказывает историю молодой русской женщины, которая физически непривлекательна, с глубокой страстью к книгам.Когда ей чуть за двадцать, она знакомится с представителем интеллигенции по имени Роберт, который делает ей предложение. Живя полноценной жизнью, она переезжает по Москве с мужем, а затем и дочерью. Однако в преклонном возрасте Роберт заводит роман с молодой польской девушкой, оставляя Сонечку полагаться на свои жемчужины женской мудрости. В этом романе невероятная героиня доставляет удовольствие исследовать и вызывает глубокую печаль, которая завершается завораживающим финалом.

Каменный мост исследует десятилетнее исследование Тереховым «молодых волков», вдохновленное нацистами тайное общество внутри элитной кремлевской школы во время правления Сталина.Основанный на реальных событиях, в романе рассматриваются исторические личности и анализируются досье НКВД, чтобы пролить свет на тяжелое прошлое страны. Это также следует из истории молодой девушки по имени Нина Уманская, дочери советского дипломата, убитой своим одноклассником, сыном наркома. Терехов проливает свет на трагический исторический опыт России и помещает его в контекст сегодняшнего дня. Политически насыщенный и невероятно увлекательный, этот крутящийся разоблачение необходимо прочитать тем, кто заинтересован в раскопках того, что скрывается за советским фасадом.

Захар Прилепин считается одним из важнейших авторов современной России. Санкья — это рассказ о члене революционной организации Саше Тишине. Молодой человек и его друзья принадлежат к поколению, которое застряло между двумя эпохами — коммунистическим прошлым и настоящим обществом. Не имея возможности использовать опыт Советского Союза и осторожно подходя к капиталистическому пути страны, они образуют группу, призванную построить лучшую нацию. Многие считают этот роман умеренной критикой нынешней политической ситуации в России, особенно с учетом президента Путина.

Для некоторых Евгений Замятин — это человек, родивший русскую фантастику. Итак, в честь его дня рождения мы представляем восемь (в основном современных) русских романов, которые погружаются в жанры научной фантастики и фантастики и тем самым раскрывают кое-что о России и мире за ее пределами.

Ладно, это до Замятина. Но как прокоммунистическое видение утопии межпланетного будущего, как его можно было оставить в стороне? Суть в том, что после того, как революция 1905 года потерпела неудачу, решительные реформаторы продолжали бороться за успех коммунизма.Даже если на тот момент успех на Марсе можно было только представить.

Богданов, который, как известно, погиб, пытаясь сделать себе переливание крови, восстанавливающей молодость, предвидел падение капитализма и рождение нового общества, основанного на «тектологии», которая теперь рассматривается как предшественник теории систем. Даже если его неленинский большевизм пошел по пути, ну, неленинского большевизма, его взгляд на технократическое будущее имеет некоторый жуткий резонанс с современным миром, основанным на технологиях. Ну, кроме Марсианской части.

Этот роман — старший брат Большого Брата. И не только великий опус Замятина повлиял на г-на Оруэлла, его мрачная стеклянная антиутопия повлияла на жанр в целом. Замятинское видение Единого Государства изобилует людьми, известными только цифрами, всезнающим Благодетелем и буквальным устранением инакомыслия. Неудивительно, что Замятин столкнулся с жарой, когда его вымышленный мир стал слишком сильно напоминать новорожденный Советский Союз.

Если вы интерпретируете стеклянные дома романа и наказание за вольнодумство как символ усиленной цензуры нового советского правительства (что, надо признать, именно то, что сделал Замятин) или как признак эпохи Сноудена, которая наступит немного (намного) позже , результатом является пророческое изображение множества вариантов будущего, и ни одно из них не является слишком ярким для человечества.

Пришельцы наносят визит Земле, но достаточно долго, чтобы на обочине дороги можно было устроить PB&J.Спустя 30 лет после того, как инопланетяне решили, что люди слишком мягкие, даже для «привет», человечество все еще убирает внеземные эквиваленты забытых фантиков от конфет и кожуры для бутербродов, не говоря уже о таинственных объектах, вторгающейся в тело слизи и достаточном количестве мутаций. вокруг.

Основа для фильма Андрея Тарковского Сталкер (и стайка видеоигр), Пикник на обочине , черный рынок инопланетных товаров и фиксация на запрещенных неизвестных намёках на розыгрыш Запада, с табуированными синими джинсами и рок-н-ролл, который сопровождал это.Но эта инопланетная утопия — не просто аллегория: она предупреждает, что стремление к чужому в позднесоветском контексте или в любом другом месте, которое вы можете себе представить, может закончиться не чем иным, как пирогом в небе.

Этот роман представляет Москву (как вы уже догадались) 2042 года с точки зрения 1987 года. Москва будущего реализовала «коммунизм в одном городе», очевидно, шаг вперед по сравнению с социализмом времен рассказчика. В кажущемся раю MoscowRep партия борется с кольцами капиталистической вражды, люди получают в соответствии со своими (определенными государством) потребностями, а общество работает на переработке вторичной материи (просто угадайте, что это значит), в то время как Солженицын- esque царь-подражатель планирует восстановление империи из могилы.

Написанный, когда Советский Союз повернул к распаду, Москва 2042 пародирует все, что есть социалистическое, но при этом подвергает подлинной критике всякого рода догматизм. Мистическое будущее Войновича может быть основано на прошлом Советского Союза, но его осуждение общества, основанного на абсолютных принципах и цензуре, сегодня кажется все более актуальным.

Обычный день в Москве: поездка в метро, скука в офисе, первое свидание и смертельная битва со случайным злым магом.Первая из пенталогии Лукьяненко представляет мир, в котором «другие» ходят среди человечества, ведя постоянную борьбу между светом и тьмой, в то время как люди занимаются своими делами врасплох — по крайней мере, до тех пор, пока они не войдут в сумерки и не станут оборотнями, вампирами. , или чернокнижник.

В саге, посвященной вечной битве между Светом и Тьмой (для любопытных, сталинизм был силой Света, пошедшего наперекосяк), встать на сторону морали не всегда так просто, как вы думаете. И особенно после холодной войны избежать столь черно-белого взгляда на добро и зло, кажется, почти легче осуществить в царстве магии.

Перевернутое Средиземье Ескова — это земля, где орки — хорошие парни, а эльфы — лжепророки света, либерализма и других навязанных (читай: европейских) ценностей. В этой инверсии книги Толкина «Властелин колец » ассоциация России с традиционными плохими парнями — это не просто принятие гибели: это утверждение, что быть героем зависит от того, кто рассказывает историю.

Сложная связь России с Мордором была восстановлена несколькими способами. Поскольку Кольцо Власти похоронено где-то на Ближнем Востоке, Средиземье является подходящим местом для трансплантации идеологических спаррингов России с Западом.

Технология будущего встречает жестокость Ивана Грозного и некоторые устрашающе знакомые качества России в 2016 году. После дня из жизни ставленника нового царя, ближайшее будущее, которое Сорокин изображает, размышляет об интенсивности насилия и коррупции. это будет (и может) сопровождать новый авторитаризм.

Восстановленная Российская империя Сорокина, напудренная знакомыми советскими ограничениями, изобилует китайскими mobilov и Mercedovs , галлюциногенными рыбами и насилием, которое может показаться беспричинным — за исключением того, что во имя нового порядка нет ничего беспричинного. Сорокин назвал свой роман «мистической мерой предосторожности», но его мистическая природа становится слишком реалистичной в путинской России убитых лидеров оппозиции и обвинений в коррупции наверху. По крайней мере, будущее за галлюциногенными рыбами.

История рассматривает социалистический реализм как жанр, тракторы и положительные герои которого могут утомить самых терпеливых читателей до слез. В этом романе в высмеиваемой литературной форме оказывается, что набор таких утомительных текстов наделяет особой силой тех, кто достаточно храбр, чтобы пройти через них. Пусть начнется кровопролитие.

Мир Елизарова — это поворот насилия, бедности и отчаяния в ранней постсоветской России и предостережение против слепой веры в любую систему.Катализатором этой веры может быть харизматический лидер, наркотическое наполнение или желание чего-то, чтобы сделать жизнь достойной жизни. И если есть книга, которая может все это сделать, это не менее хороший аргумент в пользу роли литературы в прокладывании пути в будущее России — спекулятивного или какого-либо другого.

В Даевабаде джинны вызывают пламя щелчком пальца, кровь может быть опасна, как любое заклинание, а умный аферист из Каира изменит судьбу королевства в захватывающем продолжении «ГОРОДА ЛАТУНИ». Пока Нахри осторожно управляет жизнью в опасном королевском дворе, Али был изгнан и должен полагаться на пугающие способности, подаренные ему непредсказуемыми духами, чтобы выжить. Приближается новый век, но когда джинны собираются для празднования, на пустынном севере назревает невидимая угроза, ищущая помощи у древнего воина, пойманного в ловушку между мирами.

Это, наверное, один из самых интересных и разочаровывающих списков, над которыми я когда-либо работал. Что, в некотором смысле, делает тем более приятным делиться с вами! Тем не менее, факт остается фактом: мой список славянских книг SFF, которые я хочу прочитать, все еще значительно больше, чем список книг, доступных в настоящее время в переводе. Потому что есть так много удивительных названий SFF на славянском языке, с которыми я столкнулся во время исследования этой статьи, и я хотел бы поделиться с вами! Но которые еще не были и, возможно, никогда не будут переведены.

Также стоит отметить, что, к моему разочарованию, список ниже белый. Очень белый. И вы можете подумать: ну да, Джессика. Вы решили написать список о славянской художественной литературе SFF, что, по вашему мнению, могло произойти. Но я искренне надеялся, что найду нескольких цветных авторов, которых можно будет продвигать, поскольку в славяноязычных странах живет много цветных людей, и я уверен, что среди них есть действительно талантливые авторы SFF.

Может быть, я немного искажаю определение SFF здесь — а, может быть, нет, мы все знаем, что идея SFF, в частности, научная фантастика, временами может быть субъективной — но тревожная высокотехнологичная Россия Сорокина 2028 года слишком интригующе, чтобы исключать его из этого списка.Высоко оцененная и описанная как «поразительный, безжалостный портрет беспокойной и тревожной империи» и «богато представленное видение будущего и острый диагноз страны, находящейся в кризисе», Day of the Oprichnik — это история Андрея Даниловича Комяги, опричника, доверенного придворного царя и одного из самых страшных людей во всей России.

Россия, 2033 год, и те, кто все еще живы в постапокалиптической Москве, выживают под землей с тех пор, как разрушительное событие опустошило Землю наверху.За пределами различных бункеров, в которых теперь живет целое поколение людей, рожденных под землей на переделанных станциях метро, поверхность покрыта ядом и населена ужасающими мутантами. Артем, который никогда не выходил за пределы своей родной станции, внезапно оказывается в опасном путешествии в самое сердце системы метро, чтобы предупредить выживших о новой разрушительной опасности. Если какой-либо из этих сюжетов вам знаком, это может быть потому, что серия Metro 2033 была преобразована в отличную серию научно-фантастических / ужастиков и шутеров от первого лица! Есть даже блестящий новый выпуск, Metro Exodus , выйдет в следующем месяце (15 февраля), и я в восторге.

При составлении этого списка обнаружилось на удивление (и к сожалению) немного эпической фантазии. У меня грустное лицо, потому что я люблю эпические фэнтези, но то, что я нашел очень многообещающим. Shadow Prowler , первый в The Chronicles of Siala, рекламируется как напоминающий мрачный фэнтезийный сериал Муркока о Элрике. Это история главного вора Шэдоу Гарольда, который, по-видимому, единственный, кто может спасти свой город Авендум от чудовищной армии. Безымянного.

Я столкнулся с множеством похвал в адрес братьев Стругацких, когда исследовал этот пост, поэтому очень хочу заполучить Monday Begins в субботу , который считается их самым популярным романом. Программист Саша проезжает по лесам Северо-Запада России, когда подбирает двух автостопщиков из Национального института технологии чародейства и чародейства (NITWiT).NITWit — это «в значительной степени дисфункциональный институт», полный волшебных существ и устройств, от говорящих кошек до волшебных диванов. Не говоря уже о преобладании волшебников, вампиров и мелких бюрократов. Что не любить? Это более старый роман, датируемый 1964 годом, и он должен быть абсолютно веселым. Запишите меня.

Я немного обманываю с этим, потому что на самом деле это не роман. Жила-была женщина — один из чрезвычайно популярных сборников рассказов Петрушевской. Но на самом деле это слишком хорошо, чтобы от него отказаться из-за технической формальности! У Петрушской уникальный, красивый, но тревожный оборот фраз, и эти страшные сказки она прячет с большим мастерством. Хотя оригинальные рассказы Петрушевской не являются пересказом старых сказок, они тем не менее обладают прямолинейным, но фантастическим ощущением традиционной сказки, и темнота, которая только усиливается по мере продвижения по книге, будет оставаться в глубине души на несколько дней.

Помимо романов Анджея Сапковского «Ведьмак», романы Ликьяненко «Ночной дозор», вероятно, являются самой известной серией в этом списке. Даже те, кто не читал книги, возможно, видели или, по крайней мере, слышали о двух адаптациях фильмов, вдохновленных сериалом ( Night Watch и Day Watch , после первых двух романов серии). Антон Городецкий — световой маг среднего уровня из Ночного дозора.Его задача — защищать непростой мир между силами света и тьмы, между которыми должен сделать выбор каждый «Другой» — вампир, маг, оборотень, целитель. Однажды ночью он встречает могущественного молодого человека, который ни к чему не присягнул, и оказывается в шатком положении с хрупким балансом мира в его руках.

Могу я немного поблагодарить меня за то, насколько прекрасны эти книги? Просто убиваю меня тем черным и золотым, которое, кажется, повсюду в этом году.Такой классный. Если я правильно помню, Vita Nostra — последнее название в этом списке с точки зрения перевода, оно было выпущено только в ноябре (2018 г.) и уже вызвало немалый ажиотаж! Темный психологический фантастический роман Vita Nostra рассказывает историю Саши Самохиной, которую выбрали для поступления в Институт специальных технологий. Зловещая школа, IST держит своих учеников в заложниках с помощью страха и угроз. Но польза от этого странного образования, по крайней мере для тех, кто придерживается правил, безмерна.

В очаровательной инверсии большинства сказочных сборников « Страна каменных цветов » Дорошевой представляет собой сборник иллюстрированных историй, рассказанных прекрасным народом о странных, непостижимых образах человеческого мира. Результат более чем абсурдный, но все же позволяет взглянуть на часто бессмысленные привычки человеческого поведения с необычной точки зрения. В результате читатель, очарованный способностями Дорошевой к рассказыванию историй, также находит замечательные идеи о своем собственном мире на страницах этого уникального тома.

Темная, комическая, извилистая книга, Незнакомец — первая книга Макса Фрея «Лабиринты эха», в которой Макс Фрей изображен как странствующий герой своей мечты. Фрей — это псевдоним Светланы Юрьевны Мартынчик, но использование «Макс Фрей» как персонажа и автора прекрасно вписывается в сложное путешествие романа по извилистым альтернативным мирам. Днем Макс, мягко говоря, ничем не примечателен.Но в своих снах он попадает в волшебный параллельный мир, где он является известным членом ордена, чья работа состоит в том, чтобы решать дела, «более экстравагантные и нереальные, чем можно было вообразить».

Этот уникальный научно-фантастический роман фактически начался как серия постов в Facebook из альтернативной реальности и полностью написан блоками по 100 слов. Действие романа происходит в Украине после войны с Россией. Роман рассказывает о человеке, который потерял память из-за того, что российские военные использовали его мозг для управления спутниками.Он просыпается в больнице без памяти и отправляется в путешествие, чтобы узнать свое прошлое.

Нужна ли вообще эта книга во введении? Я почти отказался от него только потому, что он так хорошо известен, но, как я уже указывал ранее, в переводе так мало славянских эпических фантазий, с которыми можно было бы поработать. А сериал «Ведьмак» — это не что иное, как эпопея.Технически читателям рекомендуется начинать чтение серии «Ведьмак» польского писателя Сапковского с «Последнее желание », сборника рассказов, в котором впервые был представлен персонаж Ведьмака, Геральт из Ривии. Так что, если вы сразу перейдете к Blood of Elves, вы можете почувствовать, что что-то упускаете. Но, опять же, если вы знакомы с популярными сериями видеоигр, которые изначально познакомили многих с Геральтом, вы должны чувствовать себя как дома!

Действие романа чешского писателя Иржи Кулханека происходит в Праге, о смутной группе линчевателей, известных как Ночной клуб.Ночной клуб существует для защиты города и его жителей от преступников, и Тобиас жил с ними с детства. Но когда однажды ночью клуб разрушается из-за непредвиденного события, Тобиас оказывается брошенным умирать. Но не умер. Вместо этого он переродился вампиром и отправляется в дикое путешествие через полмира, пытаясь вернуться в Прагу и заняться работой всей своей жизни в ночном клубе.

Этим снова немного нарушим правила, поскольку, как и книга Петрушевской, это технически не роман.Но это сборник из 12 рассказов хорватских писателей SFF, группы, которая серьезно недопредставлена среди груды романов, которые я собрал для этого списка. Первоначально он был выпущен в связи с Европейской конвенцией научной фантастики 2012 года (Eurocon), а теперь переведен на английский язык и доступен для продажи, чтобы познакомить новых читателей с талантливым миром хорватской научной фантастики и фэнтези.

Косингас: Орден Дракона — первый роман из серии фэнтези сербского автора Александара Тешича, впервые опубликованный в 2008 году.Трилогия имела большой успех на сербском рынке и была опубликована как в бывшей Югославии, так и в Польше. Он был независимо переведен и опубликован на английском языке в 2015 году, хотя, к сожалению, две другие части трилогии так и не вышли. Действие происходит в 14 веке, мифический рыцарский орден готовится к финальной битве с силами Аида, хотя за кулисами бушует невидимая, безмолвная война между старой славянской верой и посягательством нового христианства.

Роман чешского писателя Марека Шинделки об экологической мести, действие которого происходит в разрушенной наводнением постапокалиптической Праге, обязательно понравится поклонникам трилогии Джеффа Вандермеера «Южный край».В мире Аберрант, природа взбесилась, и те люди, которых не захватили сюрреалистические симбионты животных и растений, одержимы каким-то духом неизвестного происхождения. Aberrant следует за историей трех друзей детства и повествует об отношениях между людьми в такой же степени, как и о столь же хрупких отношениях между людьми и окружающей их средой.

Ищете другие переводные книги для добавления в ВБР? Вы можете проверить нашу категорию «В переводе»! И обязательно ознакомьтесь с серией постов Рэйчел Кордаско о спекулятивной фантастике в переводе или с этим списком темных книг в переводе, если вы ищете что-то, что поможет вам пережить остаток этих темных зимних вечеров.

Du point de vue humain, le réel tel qu’il est n’existe pas. Il y toujours un modèle idéologique qui intervient et qui oriente la perception que nous en avons. La véracité de cette affirmation s’impose dès que nous nous penchons sur la научной фантастики soviétique. Ce n’est pas seulement parce que nous, en tant qu’Occidentaux, sommes sensibles au contenu idéologique plus ou moins étranger des oeuvres, mais parce que les auteurs de la soviétique sont, en général, plus socients de l’idéologie que leurs collègues de l’Occident.Jusqu’aux environs des années 70 et au début des années 80, nous pouvons décéler trois époques ou périodes qui caractérisent la научно-фантастическая советская. Премьер-эпизод представляет собой создание болшевской революции и воплощение авторов и преподавателей лицом к лицу. Ces écrits ilustrent une «merveilleuse catastrophe», c’est-à-dire les force du chaos, provoquent la chute de l’ordre ancien et permettent la naissance d’une nouvelle organization. C’est toute l’humanité qui est au coeur de la science-fiction de cette période plutôt que l’individu et le conflit se déroule entre des pouvoirs hostiles et irréconciliables: les tenants de l’ordre ancien contre ceux qui prônent l’ordre модерн.Généralement, l’espace temporel, qui соответствует à la sensation d’urgence de la Révolution, est plus étroit et plus uniforme que les sizes spatiales qui tendent de s’accorder avec celles de l’univers. Au sein du «chronotype de la catastrophe», il fait preuve d’une pluralité idéologique qui reflète essentiellement l’hétérogénéité du National-bolchévisme et de plus affiche un élan très marqué vers l’utopie qui’se révèle par l’utopie qui’se révéle par le portrait-d’un ordre nouveau (bien que quelquefois on peut y décéler des touch anti-utopiques Com chez Zamyatine, par instance).La montée de Staline mit brusquement un terme à cette première epoque. Vers la fin des années 20 et au début des années 30, la научной фантастики qui la remplace était plutôt codifiée, неопровержимая паранойя и фиговая догматика. Au Cours de cette Second Phase, научная фантастика soviétique gravite autour d’une поляризации антагонистов сил. Cependant, la confrontation se fait maintenant entre les guardiens de l’Etat soviétique et de son idéologie officielle et les méchants Заговорщики или шпионы не являются, а являются le renversement infâme de cet ordre.On assiste à un repli de l’utopie; Пространство художественной литературы — это местный плутон космического и временного нарратива, заключающийся в сокращении границ, разногласий, пятикратного плана. В отличие от научной фантастики, посвященной революционному периоду, мы рассматриваем все утопические перспективы, а также научные и технологические аспекты природы (например, новые аксессуары) вместо тенденции к преобразованию общества. A la fin des années 40 et au début des années 50, cette научной фантастики, à formule idéologique sévère, est devenue une parodie accidentelle d’elle-même aussi bien que de la doctrine idéologique officielle qu’elle devait soutenir.Ainsi, nous voyons apparaître, vers la fin des années 50, une science-fiction dont l’ideologie et plus ouverte que celle de ces prédécesseurs. Cette ouverture ne dure pas longtemps car имеет ограничения и sont appliquées dans les années 60, limites qui toutefois n’étaient pas aussi rigoureuses que celles de l’ère stalinienne. Научная фантастика в эпоху троичной эпохи — это резюме, которое следует из двух премьер, созданных на основе идеологии, созданной на основе фактов. Индивидуальный элемент, научная фантастика в этой фазе, не вдохновляющая своей идеологией, которая является иллюстративным выбором идеологий.Ainsi ils font renaître les tenances utopiques de la научной фантастики о дебютах в терминах, плюс гарантиях и прохождении форм, противоречащих альтернативным идеологическим идеям для социальных целей. Кульминационная точка этой эпохи троицы является понятием произведений Ефремова и Стругатского. Les héros des écrits des Strougatski sont des Individuals Mais Hubuellement, ils sont vus Com des Individual-types mais c’est l’humanité dans son ensemble qui est mise en lumière par Efremov. De même leurs preférences idéologiques diffèrent.Néanmoins, les oeuvres ont en commun un souci humaniste qui découle de la même preoccupation soit d’offrir des visions utopiques alternatives. L’une de ces visions dérive du «mythe officiel» tandis que l’autre est une édification idéologique qui s’oppose à l’idéologie admise et qui la remet en question. /// Не существует такой вещи, по крайней мере, с человеческой точки зрения, как реальность. Та или иная идеологическая модель всегда опосредует и сообщает нам о ней. Истинность этого утверждения особенно очевидна в отношении советской научной фантастики; И это так не только потому, что мы на Западе осознаем его идеологическое содержание, поскольку оно более или менее чуждо нам, но также потому, что советские авторы научной фантастики обычно более осведомлены об идеологии, чем их западные коллеги.Советская научная фантастика 1970-х и начала 80-х годов можно разделить на три этапа или периода. Первый из них относится ко времени Русской революции и отражает причастность к этой революции как писателей научной фантастики, так и их читателей. Обычно в этой научной фантастике присутствует «чудесная катастрофа»: силы хаоса вызывают крах старого мирового порядка, из которого возникает новая организация. Советская научная фантастика на этом этапе фокусируется на человечестве, а не на личности, и касается конфликта между непримиримо враждебными силами (представляющими старый порядок против носителей нового).Вообще говоря, по крайней мере, его временные рамки (соответствующие ощущению безотлагательности Революции) более узкие и однородные, чем его пространственные измерения, которые имеют тенденцию совпадать с измерениями Вселенной. Внутри «хронотопа катастроф» он демонстрирует определенное идеологическое разнообразие, но такое, которое в основном отражает разновидности национал-большевизма и, тем самым, демонстрирует ярко выраженный утопический импульс (в кратком, если не ясном изображении нового мира. порядок — хотя утопический горизонт может включать и антиутопические перспективы, как в случае с Замятиным).Эта первая фаза довольно резко закончилась с приходом Сталина. К концу 1920-х или началу 30-х ее уже полностью вытеснила НФ, которая была явно шаблонной, явно параноидной и идеологически закостеневшей. Советская научная фантастика на этом втором этапе продолжает вращаться вокруг поляризации антагонистических сил, но теперь конфликт происходит между сторонниками Советского государства и его официальной идеологии и злодейскими заговорщиками и шпионами, стремящимися к гнусному свержению этого порядка. Утопический горизонт, соответственно, значительно сужается: фиктивное пространство становится скорее локальным, чем космическим, а фиктивное время все больше сжимается, скажем, до пятилетнего плана.Таким образом, также — и в отличие от научной фантастики революционного периода — утопические перспективы, которые предлагает эта научная фантастика, являются более или менее узко научно-технологическими (то есть с использованием новых устройств), а не указывающими на трансформацию общества. К концу 40-х — началу 50-х годов такая научная фантастика, придерживающаяся строгой идеологической формулы, превратилась в невольную пародию не только на себя, но и на официальную идеологию, принципы которой, как ожидается, она будет отстаивать. Вследствие этого в конце 50-х он уступил место научной фантастике, которая была более идеологически открытой, чем ее предшественники.Эта открытость, однако, продлилась недолго после 60-х годов, после чего на нее были наложены определенные ограничения (хотя они не были такими суровыми, как в сталинский период). Хотя в этом отношении советская фантастика третьей фазы в некоторой степени повторяет ту из первых двух, она отличается от них тем, как идеология фигурирует в моделировании реальности. Если рассматривать индивидуально, произведения научной фантастики этого периода не основываются на какой-то одной идеологии и не подчиняются какой-либо одной идеологии, а вместо этого включают столкновение идеологий.Тем самым они реанимируют утопизм ранней советской научной фантастики, но в определенных терминах и в форме, прежде всего, идеологических возможностей, а не социальных. Советская научная фантастика на этом третьем этапе достигает своего апогея в Ефремове и Стругацких. Герои Стругацких — это личности (но обычно типовые личности), тогда как Ефремов концентрируется на человечестве в целом, и аналогично их соответствующие идеологические предпочтения отличаются друг от друга. Тем не менее, их работы разделяют гуманистическую тенденцию, которая проистекает из их общей озабоченности предложением альтернативных (утопических) видений: одно исходит из «официального мифа», другое — идеологической конструкции, противостоящей ему и, следовательно, ставящей под сомнение официальную идеологию.

Science Fiction Studies — это рецензируемый научный журнал, посвященный изучению жанра научной фантастики в широком смысле. Он публикует статьи о научной фантастике и рецензии на научную фантастику; он не издает художественную литературу. SFS широко считается ведущим академическим журналом в своей области с сильным теоретическим, историческим и международным освещением. Примерно одна треть его выпусков на сегодняшний день являются специальными выпусками, в том числе недавними темами, включая технокультуру и научную фантастику, афрофутуризм, латиноамериканскую научную фантастику, исследования животных и научную фантастику.Основанная в 1973 году, SFS базируется в Университете ДеПау и появляется три раза в год в марте, июле и ноябре.

SF-TH Inc., материнская компания Science Fiction Studies, является некоммерческой корпорацией, учрежденной в соответствии с законами штата Индиана, США. Его институциональный дом расположен по адресу EC 203, Университет ДеПау, Гринкасл, IN 46135.

«В книге« Мы, современные люди », эрудированном и вдумчивом исследовании советской научной фантастики, Аниндита Банерджи раскрывает литературные отклики и проявления борьбы России за то, чтобы примириться с современной наукой и технологиями…. Мы, современные люди, успешно подчеркивают, как уже к 1920-м годам русские писатели и художники всех мастей — а не только горстка писателей-фантастов — были глубоко вовлечены в критику позитивистских представлений о современности. Глубоко проницательное восстановление этого дискурса Банерджи дает много поводов для размышлений для тех, кто ограничивает свои исследования истории современности и ее отношения к науке и технологиям Западной Европой и Соединенными Штатами. Из ее книги можно многому научиться.»―Veit Elser, Science

» Это сложное и увлекательное исследование исследует научную фантастику не столько как литературный жанр, сколько как ключевой объект для объединения, оценки и интерпретации научных и технологических достижений, философских понятий, идеологий и популярные проблемы, которые вместе составляют мир русской современности ». — Барри П. Шерр, Славянский и восточноевропейский журнал

« В книге Баннерджи исследуется поразительное разнообразие текстов, которые объединяют анализ науки, популярной культуры и научной фантастики. увлекательное видение русской современности.Ее исследование на каждом шагу удивляет читателя свежими открытиями и стремительным видом сверху на мир, где границы на традиционно нарисованных литературных картах больше не видны. Очень занимательная и тщательно проработанная книга Банерджи исследует тесные связи между наукой и литературой в этот период быстрых технологических и научных изменений и, если повезет, даст столь необходимый толчок изучению русской и советской научной фантастики. Самым важным (по крайней мере для меня) является удовольствие от чтения книги Банерджи.Ее легко читаемый рассказ сочетает в себе науку, литературную теорию и анализ текста в книге, которая интересна, а также информативна и заставляет задуматься «. — Эрик Лаурсен, Modern Language Review

постоянно расширяющийся спектр научных исследований, посвященных вопросам искусства и жизни в позднюю имперскую и раннюю советскую эпохи. (он) предоставляет множество доказательств того, что художественная литература не была пассивным свидетелем появления уникального русского чувства современности.»―Aaron Weinacht, The Russian Review

» Банерджи заслуживает уважения за то, что он критически осветил менее изученный и судорожный период российской истории, а также за исследование связей между развивающейся наукой и фантастической литературой той эпохи. . «- Джеймс Р. Симмонс, Extrapolation

» Профессор Корнельского университета Аниндита Банерджи раскрывает тайную историю ранней русской научной фантастики и то, как научная фантастика связана с одержимостью россиян современностью, в своей новой книге «Мы, современные люди: наука» Художественная литература и создание русской современности. Нам посчастливилось показать этот эксклюзивный отрывок, посвященный основанию природы и людей и ранним писателям, таким как Константин Циолковский и Евгений Замятин.»- io9

» Книга Банерджи во многом опровергает предубеждения относительно русской научной фантастики и науки в русской культуре в целом. В частности, он справедливо предостерегает от бинарного деления сценариев научной фантастики на «утопии» и «антиутопии» или от рассмотрения ранней российской научной фантастики через призму ее послевоенного советского эквивалента ». — Майкл Фроггатт, Slavonica

« We Modern Люди используют захватывающее дух разнообразие источников, включая все, от политических брошюр до портретов Ленина, научных и философских трактатов, кино, популярных журналов и политических заявлений, чтобы расширить не только концепцию научной фантастики как таковой, но и ее роль в эволюции современного искусства. общественно-политическая мысль.Подборка увлекательных романов, стихов, фильмов и произведений искусства Банерджи сочетается с ее обсуждением некоторых научных работ и политической мысли, происходившей в тот период. Такой подход эффективно освещает ее провокационную главную тему: российская фантастика того периода была во многих отношениях не только богаче и увлекательнее, чем ее современные западные аналоги, но и динамически связана с формированием современного российского сознания в целом », — Сьюзан Напье, LA Review of Books

«В книге« Мы, современные люди », эрудированном и вдумчивом исследовании советской научной фантастики, Аниндита Банерджи раскрывает литературные отклики и проявления борьбы России за то, чтобы примириться с современной наукой и технологиями.Мы, современные люди, успешно подчеркиваем, как уже к 1920-м годам русские писатели и художники всех мастей — а не только горстка писателей-фантастов — были глубоко вовлечены в критику позитивистских представлений о современности. Глубоко проницательное восстановление этого дискурса Банерджи дает много поводов для размышлений для тех, кто ограничивает свои исследования истории современности и ее отношения к науке и технологиям Западной Европой и Соединенными Штатами. Из ее книги можно многому научиться »- Вейт Эльзер, Science

« Банерджи красноречиво говорит о западных культурных и научных влияниях, включая Альберта Эйнштейна, Томаса Эдисона, Жоржа Кювье, лорда Кельвина, Фридриха Ницше и Анри Бергсона и не в последнюю очередь братья Люмьер и Жорж Мельезо, которые сообщили об этом сдвиге в сознании.Поистине ценное утверждение Банерджи состоит в том, что научная фантастика объединила традиционный дискурс ортодоксального утопизма с радикальным духовным потенциалом модернизма. Она убедительно прослеживает преемственность между учеными Просвещения, такими как Михаил Ломоносов, и авангардистами иррационалистами, такими как Велимир Хлебников, мобилизовавшими поддержку впечатляющей группы западных критических теоретиков, от Фуко до Лефевра ». — Мюрэнн Магуайр, Times Literary Supplement

«Русская фантастическая литература и кино …» предлагает захватывающее исследование жанра, развитие которого претерпело значительные изменения во второй половине ХХ века … [Книга] представляет научную фантастику не только с точки зрения эстетического вдохновения и экспериментов. , но также и с точки зрения политических разногласий и экзистенциальных кризисов.» — Наталия Шпылова-Саид, New Books Network — Наталия Шпылова-Саид, New Books Network, 23 февраля 2017 г. — New Books Network

Однозначно научная работа, пытающаяся примирить космическую гонку советской эпохи. -Fi с кино — а также политика, технологии и общество — хотя он остается особенно ценным, учитывая малочисленность каких-либо согласованных отчетов на сегодняшний день. Это всеобъемлющее и даже исчерпывающее чтение с участием множества участников и которое, в различной степени, вероятно, понравится не только тем, кто хочет иметь доступ к научной фантастике / кинематографу, но, возможно, и всем русофилам.

« Русская фантастическая литература и кино — это сборник статей и эссе, который предлагает множество точек зрения в разных режимах, от исторических обзоров до подробных чтений. Нет ни единой теоретической основы, ни попытки всестороннего лечения. Тем не менее, получившаяся в результате бессистемность книги подходит к теме. Сформированная разрывами, ловушками и политической стагнацией последних ста лет, история российской научной фантастики, по сути, является записью российской истории.Как и в случае с другими видами искусства, русская НФ оказалась заложником цензуры, которая вместе с войнами была ответственна за создание пробелов, задержек и отклонений в развитии жанра. … Коллекция наглядно это иллюстрирует, соединяя воедино взгляды из литературных и медиа-исследований, интеллектуальной и культурной истории, психоанализа, а также исследований в области науки и технологий ». ―Полина Левонтина, Имперский колледж Лондона, Foundation 133, 48.2

« Российская научная фантастика и литература: критический читатель состоит из 15 замечательных текстов по истории, развитию и переоснащению жанра научной фантастики в мире. контекст советской и постсоветской российской литературы и кино.Тексты, собранные в этом томе под редакцией Аниндиты Банерджи, позволяют дать исчерпывающий обзор очень широкого спектра тем, подходов и преобразований, которые отметили развитие жанра научной фантастики в России с конца восемнадцатого до начала двадцать первого. век. … В каждом из эссе этого сборника научная фантастика явно пересекается. При этом читатель подчеркивает не только национальную и региональную значимость жанра, но и его связь с другими жанрами, его аналоги из западной традиции научной фантастики, его трансформации в средствах массовой информации, особенно в литературе и кино, и в более широком смысле. социокультурные влияния, вдохновения и отзвуки.―Наталия Майсова, Университет Антверпена, Исследования в области русского и советского кино Том. 12

«Укрепляя свою репутацию ведущего исследователя мировой научной фантастики, отредактированный сборник Аниндиты Банерджи Русская фантастическая литература и кино знакомит читателей с богатыми традициями научной фантастики в России. , от доуэллсовского периода до наших дней. … В целом, Русская фантастическая литература и кино: критический читатель предоставляет столь необходимый педагогический инструмент и информативный сборник как для ученых, так и для поклонников.Как это умело демонстрирует, русская НФ — это яркая традиция, которая вносит свой вклад в современную науку о «мировом» НФ, объединяя национальные и глобально пересекающиеся традиции за пределами имперских центров европейской и американской современности ». ―Кэролайн Эдвардс, Исследования научной фантастики Vol. 46, No. 2

Этот сборник научных статей, посвященных хронологической истории и развитию российской фантастики в кино и литературе, является ценным вкладом в малоизученный жанр.- Айсе Дитрих, Ближневосточный технический университет, International Journal of Russian Studies Issue no. 6 января 2017 г. — International Journal of Russian Studies

«Этот Critical Reader — новаторское достижение, не в последнюю очередь потому, что он впервые объединяет важные англоязычные эссе о русской и советской научной фантастике. … В целом… «Читатель» действительно достигает поставленной Банерджи цели «высветить сокровищницу» русской научной фантастики и ее критической литературы.Будем надеяться, что этот том послужит стимулом для многих дальнейших исследований в этой пока еще малоизученной области исследований ». ―Матиас Шварц, Zentrum für Literatur- und Kulturforschung, Берлин, Информационный бюллетень BASEES

Банерджи — адъюнкт-профессор сравнительной литературы и научный сотрудник Центра устойчивого будущего Аткинсона при Корнельском университете. Она является автором книги «Мы, современные люди: научная фантастика и становление российской современности» (Wesleyan University Press, 2013), лауреатом книжной премии в области научной фантастики и технокультуры.

Россия произвела на свет одних из величайших деятелей литературы. Золотой век русской поэзии начался с Александра Пушкина, основоположника русского литературного языка, более известного как «русский Шекспир». После Золотого века в России стали популярны разные жанры, от поэзии, романов и рассказов до литературного реализма и символизма. Творчество русских авторов варьируется от романтики, сатиры, религии и политики.Многие из них написали автобиографии о своей интересной жизни, которые стали широко популярными, в то время как другие писали о политических условиях Советского Союза и его роли в мировой войне. Их работы были опубликованы и переведены по всему миру и привлекли множество читателей. Вот список из десяти величайших русских авторов всех времен.

Пушкин был основоположником литературной поэзии в золотую эру поэзии в России. Он представил жанр романтической поэзии и романов.Его первое стихотворение было опубликовано, когда он был подростком, и вскоре он стал известен на всю Россию. Его главным произведением был роман «Евгений Онджин». Как романтический герой, он умер героической жизнью, скончавшись от ран в драке с Жоржем-Шарлем, который пытался соблазнить его жену.

Он был русским писателем, писателем и драматургом. Он использовал свою работу для распространения информации о ГУЛАГе, правительственном учреждении Советского Союза, которое управляло трудовыми лагерями.Среди его самых известных работ «Архипелаг ГУЛАГ» и «Один день из жизни Ивана Денисовича».

Романист и новеллист, который поначалу был отвергнут многими издателями за его произведение «Отец и сыновья», которое сейчас считается классическим. Его главной публикацией стала сборник рассказов «Зарисовки спортсмена», посвященный жестокости серфингиста.

Русско-американский писатель и энтомолог.Его первые девять романов были на русском языке, после чего он стал более заметным и начал писать английские романы, которые очень популярны во всем мире. Его получивший высокую оценку неоднозначный роман «Лолита» был написан на русском и английском языках и стал классикой. Он также семь раз был финалистом национальной книжной премии в области художественной литературы.

Булгаков был писателем, врачом и драматургом, работавшим в начале двадцатого века. Он считался одним из самых противоречивых писателей своего времени и был известен своими сатирами об обществе в Советском Союзе.Хотя он получил медицинское образование, его склонность к литературе побудила его стать писателем. Самым значительным его произведением является роман «Мастер и Маргарита».

Признан величайшим писателем-беллетристом в истории. Сначала он был врачом, но после того, как заинтересовался литературой, начал серьезно писать. Поэтому он продолжил свою карьеру в медицине, а также параллельно писал книги. Однажды он сказал: «Медицина — моя законная жена, а литература — моя любовница; когда мне одно надоедает, я ночую с другим ».Его самые влиятельные работы — «Чайка» и «Дядя Ваня».

Бунин был первым русским писателем, удостоенным Нобелевской премии по литературе. Он отличался артистизмом, реализмом, поэзией и классическими традициями. Юный писатель провел свое детство в финансовом кризисе из-за того, что глава семьи был зависимым от азартных игр и поэтому не мог получить лучшее образование. Тем не менее, это не сломило его, и он смог пробиться наверх.Его самая известная работа включает в себя; «Деревня» и «Сухой колокольчик», его автобиография «Жизнь Арсеньева» и рассказы «Темные проспекты».

Гоголь был русским драматургом, романистом и новеллистом украинского происхождения, на него большое влияние оказала украинская культура. Его шедевр включал в себя романтическую чувственность с оттенками сюрреализма и гротеска. Он также известен своим изображением реальных персонажей. Роман «Тарас Бульба» (1835 г.) и пьеса «Женитьба» (1842 г.), наряду с рассказами «Дневник сумасшедшего», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Портрет» и «Карета», являются одними из самых значительных и популярных его произведений.

Достоевский был русским писателем, новеллистом, публицистом, журналистом и философом. Его контекст исследует человеческую психологию, которая изучает поведение и разум, охватывая все аспекты сознательного и бессознательного опыта, а также мысли. Несмотря на то, что он получил образование военного инженера, он уволился и присоединился к социалистической группе, позже он был схвачен полицией и отправлен в Сибирь. Благодаря этим событиям, изменившим его жизнь, он стал писателем и снова и снова рассказывал о своем пребывании в тюрьме в «Доме мертвых», «Оскорбленные и раненые» и «Зимние заметки о летних впечатлениях».Со временем он стал одним из самых читаемых и уважаемых русских писателей. Его книги переведены более чем на 170 языков.

Граф Лев Николаевич Толстой, более известный как Лев Толстой, в переводе на английский язык, был одним из самых феноменальных писателей в истории всех времен. Он был русским писателем и писателем рассказов, но позже он также написал несколько пьес и очерков.

Его самые популярные работы — «Война и мир» (1869) и «Анна Каренина» (1877).Впервые он стал широко известен благодаря своей полуавтобиографической трилогии «Детство, отрочество и юность» (1852–1856) и «Севастопольским очеркам» (1855), основанной на его опыте во время Крымской войны.

ТОП-50 российских фантастов — новости фантастики — LiveJournal

Новые российские фантасты, которых стоит читать

10 лучших отечественных книжных дебютов XXI века | Книги

Хольм ван Зайчик «Дело жадного варвара» (2000)

Валерия Спиранде «Аграмонт» (2007)

Алексей Маврин «Псоглавцы» (2011)

Наш обзор

60 современных российских писателей — Межпоселенческая Библиотека

30 лучших книг фантастики

СОДЕРЖАНИЕ ОБЗОРА (кликните для быстрого перехода)

Лучшие книги в жанре научной фантастики

ТОП книг в жанре фэнтези

Самые интересные фантастические книги для детей

Бессмертная фантастика для подростков

Культовая фантастика 21 века

Фантастика на украинском языке

Непродолженное настоящее — Статьи газеты «Солидарность»

ОБРАЗ БУДУЩЕГО

КОРОНАВИРУС

ЛИТЕРАТУРА И ЧИТАТЕЛИ

СИМВОЛЫ РОССИИ

“А”-СПРАВКА

Презентация книги «Город 2100» / Музей Москвы

12 великих и забытых российских романов за последние 100 лет

8 Будущее научной фантастики, объясняющее Россию сегодня

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

15 славянских научно-фантастических и фэнтезийных романов в переводе

Славянские новеллы SFF в переводе — русский

День опричника — Владимир Сорокин

Метро 2033 Дмитрия Глуховского

Shadow Prowler от Алексея Пехова

В субботу начинается понедельник Борис и Аркадий Стругацкие

Жила-была женщина, которая пыталась убить соседского ребенка. Автор Людмила Петрушевская

Ночной дозор Сергея Лукьяненко

Славянские новеллы SFF в переводе — украинский

Вита Ностра Сергея и Марины Дьяченко

Страна каменных цветов Светы Дорошевой

Незнакомец, Макс Фрей (Светлана Юрьевна Мартынчик)

Кагарлык Олега Шинкаренко

Славянские SFF Романы в переводе — чешский, польский, сербский, хорватский

Кровь эльфов Анджей Сапковки

Ночной клуб Иржи Кулханека

Kontakt: Антология хорватской научной фантастики под редакцией Татьяны Ямбришак и Дарко Макана

Козингас: Орден Дракона Александра Тешича

Аберрант от Марека Шинделки

Советская научная фантастика и идеология советского общества (La Science-fiction soviétique et l’idéologie de la société en URSS) на JSTOR

Мы, современные люди: научная фантастика и становление русской современности (ранняя классика научной фантастики) (9780819573346): Banerjee, Anindita: Books

Российская научно-фантастическая литература и кино: критический читатель (программа по культуре) (9781618117236): Banerjee, Anindita: Books

10 известных российских авторов, которых вы должны прочитать

Добавить комментарий Отменить ответ