Образ и характеристика Петра I в романе А.Н. Толстого «Петр Первый»

Петр Первый 

Петр Алексеевич Романов, — герой романа А.Н. Толстого «Петр Первый», царь, сын второй жены царя Алексея Михайловича Натальи Кирилловны Нарышкиной. 

Внешность Петра с детских лет привлекает окружающих своей неординарностью. Ребенком он имеет «черные стриженые волосы, глаза круглые, как у мыши, маленький рот». Это «круглощекий и тупоносенький мальчик с круглой кудрявой головой», которой он от испуга крутит в разные стороны. Голос из толпы замечает: «Гляди-ка — чистый кот». 

У Петра не только примечательная внешность, но и рост. Длинные ноги, да еще несколько косолапые, создают ему много неудобств. Он ходит, по-журавлиному поднимая ноги. «Как жердь длинный», Петр не любит ездить верхом — «слишком был длинен». 

В момент стычки приближенных царицы со стрельцами «круглое лицо Петра исказилось, перекосилось, он вцепился обеими руками в пегую бороду Матвеева». Стрельцы отшвыривают Петра, «как котенка». Воспоминания о кровавой бойне на Красном крыльце постоянно преследуют его. 

«Петр — горяч умом, крепок телесно», – думает Василий Голицын, сравнивая его с братом Иваном. Горячность и нетерпеливость в большом и малом — отличительные черты характера царевича. Так, он горит желанием самому протащить иголку с ниткой через щеку. В потешных играх он бегает по двору, «спотыкаясь от торопливости», не терпит ошибок, гневно кричит «петушиным голосом» на своих солдат. Наталья Кирилловна с содроганием увидела Петенькины бешеные, «круглые глаза», как он, «сердясь, ударил несколько раз мушкетиком одного из потешных мужиков, втянувшего голову в плечи». «Не по его — так и убьет, — в кого только нрав у него горячий», – сетует мать, обращаясь к Никите Моисеевичу Зотову, дядьке «норовистого мальчика». Торопливость и горячность проявляются и в речи Петра («горячась, он начинал говорить неразборчиво, захлебывался торопливостью, точно хотел сказать много больше, чем было слов на языке»). 

Петр удивляет окружающих тем, что играет в войну всерьез. Постепенно его требования к воинской потехе ужесточаются, указы приобретают деловой характер (по одному из указов в войско набирают сто молодых мужиков, деревянные пушки сменяются чугунными.) «Играть Петр был горазд — мог сутки без сна, без еды играть во что ни попало, было б шумно, весело, потешно, — стреляли бы пушки, били барабаны». Играющие пугают до полусмерти монахов окрестных деревень. Бояре и монахи с трудом «узнавали в длинном, вымазанном в грязи и пороховой копоти, беспокойном вьюноше — самого царя». 

Скоро солдатам потешного войска становится «уже не до потехи»: к ним приставляют генерала Автомона Головина, иноземца капитана Федора Зоммера, который «даром жалование получать не хотел». «Много побили в полях разного скота и перекалечили народу». 

Круг знакомств Петра быстро расширяется после встречи на Яузе с Францем Лефортом и посещения Кукуйской немецкой слободы. В Преображенском дворце он не переносит «духу старушечьего». Слобода воспринимается им как город «из тридевятого царства, тридевятого государства, про который Петру еще с колыбели бормотали няньки».  

Его удивляют жизнь кукуйцев, музыкальный ящик Иоганна Монса. После пения «молоденькой девушки в белом и пышном, как роза, платье» у него «дико забилось сердце». Немцы многое подмечают в характере Петра, им нравится, что тот «хочет все знать». Иоганн Монс, отец Анхен, в рассказе о том, как посещал его царь, отмечает: «О, у этого юноши сидит внутри тысяча чертей». 

Петр много времени и сил отдает своему войску. Не случайно в слободе в разговорах «перед дверью аустерии Иоганна Монса» передаются слова Зоммера: «Погодите, дайте нам год или два сроку, у царя Петра будет два батальона такого войска, что французский король или сам принц Морис Саксонский не постыдятся ими командовать…» 

Петр постоянно удивляет всех своими поступками. Раньше «не в обычае Петра было возиться с одеждой», теперь, когда он первый раз предстает перед Европой, он «напялил парик и ухмыльнулся в зеркало», «руки… вымыл с мылом, вычистил грязь из-под ногтей, торопливо оделся в новое платье, подвязал, как его учил Лефорт, шейный белый платок и на бедра, поверх растопыренного кафтана, шелковый белый же шарф».  

В начале своих самостоятельных действий Петр еще заботится о мнении окружающих (сцена, когда Никита Зотов едет послом «от эллинского бога Бахуса — бить челом имениннику» Лефорту). Шутка удалась, а царевич все никак не мог успокоиться. «Петр, красный, с сжатым ртом, со злым лицом, вытянувшись, сидел на козлах». Когда свиньи понесли карету, Петр, «стоя, все стегал, — багровый, с раздутыми ноздрями короткого носа. Круглые глаза его были красными, будто он сдерживал слезы». Соскочив с козел, вытащив Зотова, он задыхающимся голосом выговаривает приветствие, «бешено глядя в глаза Лефорту, будто боясь покоситься, увидеть в толпе кого-то…» 

Петр многое переживает и узнает в слободе впервые: сидит за одним столом с дамами, видит по-европейски одетых женщин с обнаженными плечами, Анхен, которая «улыбалась ему блестящими глазами», пьет анисовую. Петр приходится нелегко. «Стиснув челюсти, он ломал в себе еще темные ему жестокие желания». Юноше безумно хочется «запустить пальцы в волосы Анхен, сжать ее голову, губами испытать ее смеющийся рот. .. И опять у него раздувалась шея, тьма застилала глаза». 

Даже в танцах дает себя знать неистовая натура Петра. Ободренный Лефортом, непринужденностью поведения гостей, их доброжелательным вниманием, царевич пляшет «точно сама музыка дергала его за руки и ноги…» Он выделывает «такие скачки и прыжки, что гости хватались за животы, глядя на него». 

Под впечатлением вечера, выпитого вина Петр по дороге домой переживает приступ болезни. «Ледяная рука Петра, вцепившись в Алексашкино плечо, застыла, как неживая. Около дворца он вдруг выгнул спину, стал закидываться…» В этот вечер Петр находит верного друга и слугу — Алексашку Меншикова. 

Стремление Петра к новому не знает границ. Вместе с солдатами он выносит муштру Зоммере («со страхом выкатывал глаза, проходя мимо него»). Он стремится сразу одолеть математику и морское дело у иноземцев, Франца Тиммермана и старика Картена Брандта. 

Потешные войска скоро начинают привлекать внимание бояр не только своими странностями, но и тем количеством денег и других затрат, которые требует царь. Бояр тревожит не столько расточительство Петра, сколько его тяга к «басурманству». Два берега Яузы, как позднее два берега в Архангельске, символизируют непримиримость и непонимание сторон. Одетые со всей пышностью бояре видят Петра «в вязанном колпаке, в одних немецких портках и грязной рубашке, рысью по доскам везет тачку…» Много нелестных слов находят они для него: «холоп», «шпынь ненадобный». На увещевание боярина молодой царь «как ахнет из двенадцатифунтового единорога горохом…» 

Слобода как магнитом притягивает царя (для него это символ разумной, энергичной и чистой жизни). Его «дрожащие ноздри» втягивают «сладкие женские духи, приятные запахи трубочного табаку и пива». «Странный юноша», «царь варваров», — так отзываются о нем в слободе. Петр желает сразу же охватить все сферы жизни. Он более и более увлекается Анхен Монс. П. всегда приглашает ее на первый контрданс, и «каждый раз она вспыхивает от радостной неожиданности». Он ревнует ее, сидит, как туча, когда Анхен приглашает другой кавалер. Петр «…суетился на табуретке, искоса глядя, как разлетаются ее юбки, у него громко болело сердце — так желанна, недоступно соблазнительна была она». 

Юношеские мечты Петра ( иметь мельницу или кожевенное заведение) выдают его отстраненность от государственных дел, управления страной. Наивность молодого царя скрывается и в его мечте жениться на Анне Монс. «А почему нельзя?» – удивляется он. Алексашка открывает ему глаза на этот брак: «Жди тогда набата». «Мне это (ехать в Москву) хуже не знаю чего», – открывается он Алексашке. Вдобавок ко всему, в его сердце постоянно сидит страх. «Они меня зарежут, я знаю», – говорит он своему денщику. 

Под влиянием знакомства с европейскими порядками, Петр меняет уклад жизни в Преображенском дворце. Резкий хохот царя раздается по сонному дворцу. Мастерские в одной из комнат, энергичная деятельность Петра одних бояр удивляют, других привлекают, третьих приводят в бешенство. Царевна Софья говорит своим приближенным: «Подрос волчонок». 

Боярин Борис Алексеевич Голицын, человек европейски образованный и масштабно мыслящий, благодарит царицу Наталью Кирилловну: «Доброго сына родила, и умнее всех окажется». Петр быстро привязывается к нему, искренне любит, часто советуется. Невоздержанность Голицына в питие, участие в пьяных оргиях (сцена на сборище пьяниц) сближают их. 

Веселье Петра на Кукуе, компрометирующие слухи, которые доходят до Натальи Кирилловны, заставляют ее принимать свои меры. Царица надеется, что сын остепенится, если женится. 

Нетрудно понять порыв Петра съездить на часок в слободу, когда совершенно безразличная ему невеста сидит в светлице. Он хладнокровно и с каким-то любопытством, как со стороны, наблюдает обряд венчания, испытывая самые противоречивые чувства. «У него жарко застучало сердце: запретное, женское, сырое — плакало подле него, таинственно готовилось к чему-то, чего нет слаще на свете». Думы об Анхен и дрожащая, «как овечий хвост», рука невесты порождают в нем жестокость, собственнические инстинкты. С удовольствием Петр продолжает «сильно сжимать ее руку, глядя, как под покрывалом все ниже клонится голова жены». Он жадно глядит на Евдокию, когда с нее срывают покрывало, целует в щеку, в губы. Он не чувствует радости, а гости пятятся, «увидев его глаза». 

«Досада так и кипела» в нем. «Свадьба проклятая! Потешились старым обычаем», – думает Петр. Через месяц после свадьбы он едет на Переяславское озеро. О письмах матери и жены Петр небрежно отзывается: «Скука старозаветная!» («Петру не то что отвечать, — читать эти письма было недосуг»). 

Постоянное нетерпение царя отражается и на характере работы на верфи. «Рабочих чуть свет будили барабаном, а то и палками, многие падали от усталости». 

Петр влюбляется в море, еще не видев его. Рассказы Картена Брандта, португальца Памбурга, картины с изображением моря, подаренные ранее Голицыным, возбуждают воображение молодого царя. 

Для осуществления своей мечты Петр, как всегда, не жалеет себя и других. Уморившись, он спит в лодке, «завернув голову в кафтанец, сладко похрапывает». «Из широких голландских штанов торчали его голые, в башмаках набосо, тощие ноги». Раза два он «потер ими, во сне отбиваясь от мух». Лев Кириллыч Нарышкин, дядя Петра, удручен этой картиной. «Царство на волоске, а ему, вишь, мухи надоедают…» – думает он. Нарышкину слышатся еще голоса бояр в Кремле: «Петру прямая дорога в монастырь. Кутилка, солдатский кум…» 

Настроение Петра Петр противоположно дядиному. Он, «обгорелый, грязный», но счастливый. «Глаза слегка припухли, нос лупится, кончики едва пробившихся усиков закручены». 

Петр сразу оценивает положение: «…Эге, видно, дела там плохи, если ленивый дядюшка так расколыхался». Лев Кириллович не скрывает опасности, и его «всхлипывающий шепот» наводит на Петра страх. «Будто снова услышал он крики такие, что волосы встали дыбом, видел наискось раскрытые рты, раздутые шеи, лезвия уставленных копий, тяжело падающее ни них тело Матвеева… Телесный ужас детских дней!..» От нервного перенапряжения с ним вновь делается удар, он бьется в руках дяди, «брызгая пеной». «Гнев, ужас, смятение были в его бессвязных криках». 

После приступа Петр сидит у воды, глядя «на светлую пелену озера, где летали чайки над мачтами кораблей», и думает о том же, о чем скажет ему появившийся, «пошатываясь, Никита Зотов»: «Вот мы и доигрались. .. Бросать надо… Ребячьи-то игры…» 

В Успенском соборе Петр показывается «во всем царском сане», как просил дядя. Его вид приковывает внимание бояр. «На царском месте под алым шатром стояла Софья… Налево стоял долговязый Петр, — будто на святках одели мужика в царское платье не по росту. Бояре, поднося ко рту платочек, с усмешкой поглядывали на него: несуразный вьюноша, и стоять не может, топчется как гусь, косолапо, шею не держит…» Они замечают, что «у этого, у кукуйского кутилки, желваки выпячены с углов рта, будто так сейчас и укусит, да кусачка слаба… Глаз злой, гордый…» 

Впервые в тишине собора Петр заявляет свое право на престол громко и открыто, требуя для себя образ казанской владычицы. Отрывисто, с ненавистью обращается он к Софье: «Отдай…» Петр выражает свою царскую волю: «Ты иди к себе. Отдай икону… Это не женское дело… Я не позволю…» 

Политическое противостояние втягивает Петра в водоворот страшных событий. Мало кто видит в нем надежду России. «Всем надоело — скорее бы кто-нибудь кого-нибудь сожрал: Софья ли Петра, Петр ли Софью… Лишь бы что-нибудь утвердилось…» 

Голицын замечает, что Петра как подменили. Он в каждого вонзается взором, никому не доверяет, ходит с охраной. В бессонные ночи Петр о многом передумывает. «Вспоминал: хоть в притеснении и на задворках, но беспечно прошли годы в Преображенском — весело, шумно, бестолково и весьма глупо… оказался: всем чужой… Волчонок, солдатский кум… Проплясал, доигрался, — и вот уж злодейский нож у сердца…» 

Его душевное напряжение прорывается в одну из ночей, когда стрельцы-перебежчики появляются в Преображенском и бросаются ему в ноги со страшными причитаниями. «Весь сотрясаясь, мотая слипшимися кудрями, лягая левой ногой, Петр закричал еще страшнее стрельцов, оттолкнул Никиту и побежал, как был, в одной сорочке, по переходам». 

Только за крепкими монастырскими стенами находит Петр успокоение. Его сняли с седла, внесли «полуживого от стыда и утомления в келью архимандрита».  

Здесь Петр вынужден вести себя сообразно сану, отказаться от старых привычек («скороговорку и таращение глаз бросил»), одеваться в русское платье («в чистых ручках — шелковый платочек»). Он «благолепно и тихо» отвечает боярам «и не по своему разуму, а по советам старших». Все приближенные (старозаветное окружение), особенно Наталья Кирилловна, радуются такой перемене. «…Образумился государь — то наш, такой истинный, такой чинный стал…» – говорит она ближним боярам. 

Прежде Петр не отличался благочестием, часто уклонялся от молитв. В Троице «чуть свет царь Петр, — по правую руку царица мать, по левую патриарх, — сходили с крыльца стоять службу». 

Петр быстро взрослеет. Лефорт мудро предупреждает его: «Выжди, укрепись». Он успокаивает Петра, говоря, что придут веселые дни, будут еще в его жизни и радости, и потехи. 

Большая духовная работа совершается в Петре во время допросов. Он «бледен и задумчив». Когда допрашивают и пытают Шакловитого, одного из самых верных слуг царевны Софьи, Петр сидит «важный и презрительный». И вместе с тем он не может сдержать переполняющие его чувства. «Правду говори, пес, пес… Жалеете — маленького меня не зарезали? Так, Федька, так?.. Кто хотел резать? Ты? Нет? Кто? С гранатами посылали? Кого? Назовите… Почему ж не убили, не зарезали?..» 

После расправы с заговорщиками молодой царь не торопится с войском в Москву. «Про Петра ходили разные слухи, и многие полагали на него всю надежду. Россия — золотое дно — лежала под вековой тиной… Если не новый царь поднимет жизнь, так кто же?» «Весельем, радостными заботами, счастливыми ожиданиями» начинается теперь день Петра. «Теперь, когда в Москве, наверху сидели свои, Петр без оглядки кинулся к удовольствиям. Страсти его прорвало…» 

Вместе с иноземцами после рассказа англичанина лесоторговца Сиднея царь едет к Покровским воротам, где до плеч зарыта в мерзлую землю женщина, убившая мужа. Отвратительная картина, видимо, вызывает у него физические страдания, и это влияет на решение Петра. «Вели застрелить», – говорит он негромко Алексашке. После этого «неистовой печалью» разрывается его сердце. «Будто сам по шею закопан в землю и сквозь вьюгу зовет из невозможной дали любовь свою…» 

Петр находит счастье в общении с Анхен. Танцуя с ней, он признается: «Мне с тобой счастье». Присутствующие настороженно слушают, как Петр спрашивает Анну Монс: «Аннушка, ты меня любишь?» 

Сложно складываются у Петра отношения с боярами (сцена чтения патриархом Иоакимом под сводами Грановитой палаты своей тетради о бедах народных, об иноверцах.) Он держится мужественно и мудро, по настроению бояр видя, «что дело с Квириным Кульманом давно приговорено». От царя требуют государственного решения, и он соглашается на сожжение еретика. Одновременно он жестко указывает патриарху на его место. «Святейший отец, – сказал Петр с приличным гневом… – горько, что нет между нами единомыслия… Мы в твое христианское дело не входим, а ты в наше военное входишь… Замыслы наши, может быть, великие, — а ты их знаешь?.. Мы моря хотим воевать… Мне без иноземцев в военном деле никак нельзя. .. Это что же… (Он стал глядеть на бояр поочередно) Крылья мне подшибаете ?» 

Постепенно Петром овладевает придворной дипломатией. Отдав патриарху Кульмана, он просит у бояр денег «на военные да на корабельные надобности…» 

Почувствовав силу царя, бояре спешат в Преображенское на шутовскую службу, несмотря на великие чины. «Микитка Зотов, всешутейший князь-папа кукуйский» говорит по этому поводу: «Скоро до всех доберемся… Не долго тараканам по щелям сидеть. Все поедят у нас солдатской каши…» 

Но Петр долго никак не может угомониться с потехами. Из Преображенского и окрестных деревень он переносит гульбу на Москву. «Дивились, — откуда у него, у дьявола, берется сила. Другой бы, и зрелее его годами и силой, давно бы ноги протянул. В неделю уже раза два непременно привозили его пьяного из Немецкой слободы. Проспит часа четыре, очухается и только и глядит — какую бы ему еще выдумать новую забаву». 

По дороге в Архангельск Петр впервые видит «такие просторы полноводных рек, такую мощь беспредельных лесов». «Земля раздвигалась перед взором, — не было ей края». 

Петр, стоя рядом с Лефортом на палубе, видит на левом берегу иноземные суда, «полотнища флагов — голландских, английских, гамбургских». Нарядный Лефорт, на которого косится Петр, «доволен, весел, счастлив…» «Петр засопел, — до того вдруг захотелось дать в морду сердечному другу Францу». 

«Богатый и важный, грозный золотом и пушками, европейский берег с презрительным недоумением вот уже более столетия глядел на берег восточный, как господин на раба…» И все же Петр доволен тем, что увидал настоящие корабли. У него «горели глаза». Он повторяет: «Хорошо, хорошо…» Его первый порыв — на приветствие иностранцев ответить приветствием. «Петр сорвал треугольную шляпу, весело замахал в ответ, крикнул приветствие… Но сейчас же, — видя напряженные лица Апраксина, Ромодановского, премудрого дьяка Виниуса, — сердито отвернулся». 

Петр чувствует, что его положение хозяина необъятной страны здесь очень зыбко. Все испытывали стыд, и хотели «уберечь достоинство» государя. Однако Петр не заражается спесью бояр, хотя он «помнил и снова видел гордое презрение, прикрытое любезными улыбками». «И Петр азиатской хитростью почувствовал, каким он должен явиться перед этими людьми, чем, единственным, взять верх над этими людьми… Их нужно было удивить…» 

«Петр Алексеев, подшкипер переяславского флота» решает вести себя так: «мы, мол, люди рабочие, бедны да умны, пришли к вам с поклоном от нашего убожества, — пожалуйста, научите, как топор держать…» 

И Петр не только удивляет иноземцев (простотой обращения, чрезмерным восхвалением кораблей, самоуничижением, танцами, во время которых отлетели каблуки), но и сам решается на великие дела. «Черт привел родиться в такой стране!» – думает он в отчаянии. В бессонную ночь он вспоминает прожитую жизнь, сравнивает себя с Василием Васильевичем Голицыным, ищет пути, как расшевелить людей. В путанице мыслей и желаний ему помогает разобраться Лефорт. «Я давно этого ждал, Питер… Ты в возрасте больших дел», – говорит он «странным» голосом.  

Петр с помощью Лефорта определяет стратегию: «замахивайся на большее, а по малому — только кулак отшибешь…» И все же Петр пока еще приводят в недоумение слова Лефорта о необходимости войны для завоевания Черного, Азовского, Балтийского морей. 

Вслед за решением заложить Архангельскую верфь Петр со всей страстностью берется за воплощение идеи — иметь свой флот. Он сам плотничает и берется за кузнечный молот. «Рабочих уже было более сотни <…> брали честью — по найму, а если упрямились, — брали и без чести, в цепях…» 

Постепенно Петр становится увереннее, «будто под ногами прощупывалась становая жила». От осознания правильности выбранного пути у него билось сердце, самонадеянно, тревожно-радостно». 

Письма из Москвы, от матери, жены напоминают Петру о другом мире, о множестве государственных дел, которые следует решать. Какую-то неведомую струнку задевает письмо матери, в котором «приложен пальчик в чернилах» царевича Алексея Петровича. «Ненужное письмецо» жены вырывает ветер с его колен и уносит в море.  

Болезнь матери заставляет царя приехать в Москву. Он бежит «прямо к матери» — в переходах люди едва успевали шарахаться». «Загорелый, худой, коротко стриженный, в узкой куртке черного бархата, в штанах пузырями» Петр несется по лестницам. Его едва узнают. Наталья Кирилловна «вперила заблестевшие зрачки в этого тощего голландского матроса». 

Встреча Петра с женой после долгой разлуки для обоих оказывается тягостной. Евдокия не отвечает на его поцелуи, стыдится, держится скованно, и тогда Петр идет к друзьям-собутыльникам из Немецкой слободы («Не ласкал, насильничал, молча, страшно», заснул, «как пьяный мужик в канаве»). 

Наталья Кирилловна лишь на время отдышалась после сердечного приступа. О кончине матери Петр узнает из письма Льва Кирилловича. «У него опустились, задрожали губы… Взял с подоконника шляпу, нахлобучил на глаза. По щекам текли слезы». Все «судили и рядили, что же теперь будет…» 

Петр тяжело переживает смерть матери, вновь отчетливо сознает свое одиночество. «Вот и один, с чужими», – думает он. «Смертно стало жаль себя, покинутого…» Его горе понимает только сестра Наталья, «ласковая и веселая девушка» («в глазах ее светилась материнская жалость»). Петру не хватает ласки, любви, человеческого участия. Эти горькие дни, связанные со смертью и похоронами, сближают брата и сестру. 

Ищет Петр участия и у жены. «Дуня… Мама умерла… Пусто… Я было заснул… Эх, Дунечка…» Она видит, что он ждет от нее чего-то, видит его «глаза жалкие», но душевная черствость не дает ей понять мужа. В такой момент она начинает учить Петра, как надо себя вести. «Чай — цари», – выговаривает ему Евдокия. В пылу она «брякнула»: «Мамаша всегда меня ненавидела, с самой свадьбы, мало я слез пролила». 

Эти слова навсегда отторгают Петр от жены. «Это я тебе, Дуня, попомню — маменькину смерть. Раз в жизни у тебя попросил… Не забуду…» – говорит он, «резко оскалившись», надевая трясущимися руками башмаки. Утешение Петр находит у Лефорта, который, стараясь отвлечь его от тягостных дум, устраивает царю встречу с Анхен. «Петр стряхнул с себя печаль». 

Петр решается воевать Крым. Князь-папа, Никита Зотов, вздыхает по этому поводу: «Давно ли я тебя цифири-то учил…» 

Петру «жутко было взваливать на одного себя такое важное решение: молод еще был и смолоду пуган». Большая боярская Дума после выступления Тихона Стрешнева, Льва Кирилловича Нарышкина, Федора Юрьевича Ромодановского, после заслушивания челобитной московского купечества с поклоном приговаривает: «Воля твоя, великий государь, — созывай ополчение». 

Уже в начале похода Петр сталкивается с воровством, с задержками кормов, продуктов для армии. Царь выжигает эти язвы каленым железом, не задумываясь о выборе средств. «Схватил за редкие волосы перепутанного боярина, — не мог говорить от ярости, — плюнул ему в лицо, стащил на земляной пол, бил ботфортом в старческий мягкий бок…» Боярин Стрешнев не смог потребовать с подрядчиков и тем вызвал гнев царя. Но вскоре Петр отходит и доверительно разговаривает с ним: «Тихон Никитьевич, не сердись. .. Войска прямо грузить на суда. Не мешкая… Азов возьмем с налета…» 

«В первый раз Петр всею кожею ощутил жуть опасности… Оттуда из тьмы вот-вот зазвенит тетива татарского лука! Поджимались пальцы на ногах». 

Петра изумляет неудача. «Под высокими стенами Азова стыдно было и вспоминать недавнее молодечество — взять крепость с налета». Он ходит «мрачный, будто повзрослел за эти дни». Однако думает Петр только о победе: «Азов будет взят!» Многому научился он у генерала Гордона. «Скинув кафтан и парик, копал землю, плел фашины, здесь же ел с солдатами». 

Но мудрости старого полководца царь еще не достиг, «ему уже мерещились звуки победных рожков на стенах Азова». Он не отказывается от идей штурмовать крепость. Генерал «с ласковой грустью глядел на самонадеянного мальчика». «А может быть, – пишет Толстой, – так и нужно было, чтобы молодость шла напролом…» Штурм, конечно, снова был отбит. 

Друзья-собутыльники готовы отложить новый приступ на следующий год. Царь смотрит на них «остекленевшими глазами», ругается и грозится повесить. Петр сам руководит новой осадой, назначает инженерам сроки, когда взорвать стены. После неудачных попыток взорвать стены и больших потерь в людях «осада была снята». «Так без славы кончился первый Азовский поход». 

Петр продолжает готовиться к войне, укрепляет армию. Боярство и поместное дворянство, духовенство и стрельцы страшились перемен, ненавидели быстроту и жестокость всего нововводимого. 

Через два года Петр, обложив Азов с моря и с суши, все же взял крепость. На большой Думе Петр излагает свою программу решения важных государственных начинаний: «Разоренный и выжженный Азов благоустроить вновь и населить войском немалым, да неподалеку оттуда, где заложена мною крепость Таганрог, сию крепость благоустроить и населить же…» Особо выделена в речи царя необходимость «построить морской караван в сорок али более того судов…». Бояре покорно приговаривают все без спора, видят, что у Петра «все решено вперед».

Автор анализа: А.Б. Ланцова

Материалы по теме:

Образ и характеристика Петра I в романе А.

Н. Толстого «Петр Первый»

Личность Петра Первого имела огромное значение для всей истории России. Его можно смело назвать создателем русской культуры нового времени, его преобразования оказали значительное влияние на ход исторического процесса.

Фигура Петра Ⅰ в литературе восемнадцатого века монументальна. Он — образ идеального государя, великого мужа, который создал страну своими усилиями. Художники восемнадцатого века стремились к созданию национального эпоса, в центре этого эпоса непременно должен был стоять Петр Ⅰ. Кантемир писал «Петриду», Ломоносов — «Петра Великого», но эпоса в широком понимании Россия так и не получила. Идеализация образа Петра в восемнадцатом веке сменяется множеством неоднозначных трактовок в девятнадцатом. Многократно к этой теме обращался великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин. Петр в поэме «Медный всадник» предстает нам как бы в двух ипостасях. Первая — это «Он» в «Предисловии», заложивший Петербург. Вторая — это «кумир на бронзовом коне»:

Ужасен он в окрестной мгле! Какая дума на челе! Какая сила в нем сокрыта! А в сем коне какой огонь! Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта?

Петр-преобразователь, он обуздал стихию России, но стихия Невы ещё грозит ему. В совершенно ином ключе дан образ Петра в «Арапе Петра Великого», который явился первым опытом пушкинской прозы. И в «Полтаве», и в «Арапе…» Петр — великий муж, государь, которого возможно назвать идеальным. Западники и славянофилы, споры между которыми составляли значительную часть общественной жизни 30-40 годов, придерживались диаметрально противоположных позиций. Западники идеализировали Петра и считали, что он стоит у истоков российской государственности. Славянофилы же, напротив, укоряли его в том, что он свернул Россию с правильного пути развития, насильственно европеизировал ее. Именно славянофилы любили вспоминать известное пророчество Авдотьи Лопухиной: «Петербургу быть пусту», в том смысле, что реформы Петра не принесли народу никакой пользы и рано или поздно Россия вернется на свой путь. Особенно часто вспоминали эту мрачную фразу в начале двадцатого века. Символическое значение имеет она в последнем романе трилогии Мережковского «Христос и Антихрист». В «Петре и Алексее» Петра иначе как «антихристом» никто, даже его сын Алексей, не именует. Но Петр — святой грешник, он, как Авраам, приносит в жертву Богу своего сына (только жертва Авраама была отклонена). Он одновременно олицетворяет и Зло и Добро, он чудовищно двойствен, именно это и вызывает такой ужас в Алексее. Мережковский и не стремится дать объективно-исторический образ Петра, для него главное — проиллюстрировать свои философские идеи. Как живой человек предстает перед нами Петр в романе А.Толстого. Несмотря на множество анахронизмов, автор сумел донести до нас аромат той эпохи, сумел показать яркие характеристики и его сподвижников.

Петр, как и любая сильная личность, привлекает к себе внимание литераторов. Каждый подходит к этой теме по-своему и разнообразие точек зрения делает её по-настоящему интересной.

Читаемое в разделе:

• Тема революции и гражданской войны в литературе 20-30 годов
• Поэтика Чехова и Бунина. Сравнительный анализ
• Сочинение: Любовь к человеку в русской литературе
• Судьба человека в тоталитарном государстве
• Проблема «лишнего человека» в русской литературе XIX века
• Человек и окружающий его мир в произведениях Бунина, Куприна, Короленко
• Пути развития русской прозы конца 19 — начала 20 века

Ранее опубликованные в разделе:

• Судьба человека в тоталитарном государстве
• Устроило бы счастье Пьера и Наташи героев Достоевского?
• Пути развития русской прозы конца 19 — начала 20 века
• Сравнительная характеристика Онегина и Печорина
• Сочинение на тему: Советская сатира 20-30-ых годов
• Тема революции и гражданской войны в литературе 20-30 годов

Новые материалы раздела:

• Серебряный век русской поэзии
• Проблема пожительного героя в русской литературе второй половины XIX века
• Лирические отступления и их роль в повествовании
• Сочинение на тему: Человек на войне
• Сочинение на тему: Петербург в русской поэзии

Материалы рубрики

03 Марта, 11:05

Исколесили все треки.

Как ленинградцы побеждали в велоспорте

02 Марта, 11:32

Экспозиция Музея железных дорог России стала призером конкурса

02 Марта, 11:29

В Петербурге открылась выставка «Владимир и Вера Набоковы»

01 Марта, 11:13

В Петербурге хотят создать городской «семейный альбом»

26 Февраля, 14:18

Опасный поворот. Почему петербуржцы не ездили на автобусах?

Образ Петра Первого в романе «Пётр Первый» Толстого А.Н.

Как было сказано выше, «Пётр Первый» — исторический роман. Тема его — изображение России эпохи Петра. Идея романа — положительная оценка характера и деятельности царя-реформатора. Следовательно, Пётр является главным героем романа.

Сюжет произведения построен на описании жизни главного героя с ран него детства до первых побед русской армии в Прибалтике в начале Северной войны (последняя четверть XVII века и начало XVIII века). Толстой планировал создать роман в трёх книгах. В первой он подробно рисует детство и раннюю молодость царя на фоне широкой исторической картины русской жизни. Эта книга заканчивается рассказом о первом заграничном путешествии Петра и о стрелецком бунте 1698 года. Вторая книга показывает реформаторскую деятельность молодого царя и начало Северной войны. Здесь автор особое внимание уделяет Нарвской битве 1700 года, которая сыграла важнейшую роль в последующей истории России. Обидное поражение под Нарвой заставило Петра предельно напрячь собственные силы и силы всей страны для того, чтобы в конце концов победить Швецию в Северной войне (1721). События второй книги заканчиваются первыми маленькими, но такими важными для Петра победами над шведскими крепостями в Прибалтике и закладкой Петербурга в 1703 году.

В третьей книге писатель хотел показать Петра — зрелого государственного деятеля, замечательного полководца, мудрою чело века, несмотря на все его личные недостатки. Однако Толстой не успел написать эту книгу, и о его замыслах можно судить только по предварительным планам и наброскам. Таким образом, писатель подробно изобразил только детство и юность Петра, но уже в этих двух книгах сумел создать сложный и интересный образ главного героя.

Образ Петра складывается в романе постепенно на фоне важнейших исторических событий конца XVII века. Толстой изображает сонную, нищую, неповоротливую допетровскую Русь, над которой висят «столетние сумерки — нищета, холопство, бездолье» (1,2, 1). Писатель показывает, как рождаются и переплетаются личные и социально-исторические мотивы поступков будущего царя. В душе Петра появляется и укрепляется неприятие старого уклада русской жизни, старых порядков. Сначала властолюбивая сестра Софья олицетворяет для него старозаветную Россию, и Пётр вынужден бороться с сестрой буквально не на жизнь, а на смерть. Постепенно страх за свою жизнь в душе Петра перерастает в осознанную ненависть не к отдельным людям, но вообще к старым порядкам.

В этой эволюции важны несколько эпизодов, например, сцена в Архангельске, когда Пётр посещает иноземный торговый корабль: «Уж до того жалки показались домодельные карбасы, когда проплывали мимо высоких бортов кораблей… Стыдно! Все это почувствовали: и помрачневшие бояре, и любезные иноземцы на берегу, и капитаны, и выстроившиеся на шканцах матёрые, обветренные океаном моряки…» (1, 5, 15). По возвращении из Архангельска Пётр решает, что должен ближе познакомиться с Европой, и поэтому отправляется туда под именем Петра Алексеева в свите Великого посольства. Он хочет своими глазами увидеть европейскую жизнь и научиться строить корабли.

Пётр как государь описывается в сравнении с князем Голицыным (всесильным фаворитом царевны Софьи), с Карлом XII (шведским королём) и Августом Великолепным (польским королём). Василий Голицын задумывал государственные реформы, понимал экономическую необходимость выхода России к морям, но ему недостало воли, настойчивости, а может быть, и власти, чтобы воплотить в жизнь свои планы. Пётр не только понял веление времени — необходимость реформ, но и проявил в борьбе за эти реформы весь свой темперамент борца и одно временно терпение, столь характерное для русского человека. Царь не останавливается ни перед чем, не жалеет ни себя, ни других, но осуществляет многие проекты, о которых Голицын только мечтал, сочиняя прожекты в своём роскошном московском дворце (1,2,5).

Отличительной чертой шведского короля Толстой считает поглощающее всё стремление к личной славе. Мечтой Карла является слава непобедимого полководца, второго Цезаря (2, 2, 5). При этом его мало заботит благополучие собственной страны: она должна дать средства для ведения европейской войны, а всё остальное не имеет для Карла никакого значения. От Карла XII Петра отличает высокий патриотизм: во всех делах русского царя прослеживается не столько желание личной славы, сколько стремление вывести Россию из «тьмы невежества и запустения». Для этого Пётр, ломая всякие традиции, занимается любой, даже «чёрной» работой. Толстой изображает его в Воронеже на строительстве очередного корабля. Работая в кузнице с мастером Жемовым, Пётр выполняет обязанности подмастерья и неловко тащит лапу якоря, за что Жемов кричит на него. Царь спокойно относится к этой ситуации (в России учеников не только ругают последними словами, но, бывает, и бьют) и никак не наказывает кузнеца, которого уважает за его мастерство и глубокое знание кузнечного ремесла (2, 1, 10).

Польского короля Августа писатель изображает как человека безответственного, легкомысленного, считающего, что королевская власть дана ему для того, чтобы он удовлетворял все свои желания и прихоти. Это отчётливо проявляется в образе жизни Августа и его двора во время Северной войны. Польский король колесит по своему королевству, спасаясь от преследования Карла XII, но думает только о балах и флирте с прекрасными дамами, среди которых оказалась и Санька Бровкина-Волкова (2, 3, 2). От Августа Петра отличает чрезвычайная личная скромность и благородное убеждение, что царь обязан служить своему отечеству, а не отечество — царю.

Пётр в романе характеризуется через отношение к своим приближённым. В людях его привлекает верность, живость ума и характера. умение профессионально делать своё дело. Самые близкие друзья царя (Меншиков и Лефорт) обладают этими качествами. В Меншикове Петру нравятся деловая энергия, неутомимость, весёлость: «Ловок был, бес, проворен, угадывал мысли: только кудри отлетали, — повернётся, кинется и — сделано. Непонятно, когда спал, — проведёт ладонью по роже и, как вымытый, — весёлый, ясноглазый, смешливый» (1, 3, 4). При этом царь знает и недостатки своего «сердечного друга» — вороватость, хвастливость. В Лефорте Пётр нашёл тактичного наставника и любезного друга, который ненавязчиво направляет деятельность молодого царя. В Архангельске после посещения гостиного двора иноземных купцов Пётр выслушивает совет именно от Лефорта — отвоевать у Швеции балтийские земли: «Ты спросил меня, отвечаю: замахивайся на большее, а по малому — только кулак отшибёшь…» (1, 5, 15), — учит Лефорт. Во время пира, накануне смерти, Лефорт строит прожекты преобразований в России, которые совершенно совпадают с планами самого Петра. Поэтому царь так тяжело переживает смерть Лефорта: «Другого такого друга не будет. Радость — вместе, заботы — вместе. Думали одним умом… (…) Плохим был адмиралом, а стоил целого флота» (2, 1, 5-6).

В романе описываются три истории любви главного героя. Толстой показывает, что Пётр в женщинах ценил не только внешнюю привлекательность, но и чуткость, умение понять мысли близкого человека, живость и оптимистичный взгляд на мир. Ничего этого не оказалось в вялой и недалёкой Евдокии Лопухиной, поэтому она так и не смогла добиться любви мужа. Достаточно вспомнить, как она вела себя в день похорон Натальи Кирилловны. Пётр испытывал тяжёлое чувство одиночества и подавленности, ждал от жены сочувствия, ободрения, а вместо этого услышал от неё замечание, что в грязной одежде лёг на атласное одеяло (1,5, 17).

Петру показалось, что он нашёл понимание и сердечное тепло в Анне Монс, образованной и воспитанной в европейской культурной традиции. Но и тут он ошибся: в этой женщине было слишком много эгоизма и мещанского желания стабильной, уверенной и, конечно, обеспеченной жизни (2, 1, 6). Царь благородно поступает с Анной, когда узнаёт о её измене. Он оставляет ей все свои подарки (дом, деревни с крепостными, карету, драгоценности), но приказывает забрать свой портрет. Он никак не мстит Анне, но больше никогда не соглашается встречаться с ней. Пётр не показывает вида, однако, по наблюдениям Меншикова, царь тяжело переживает разрыв с Анхен и остро чувствует снова вернувшееся к нему душевное одиночество (2, 5, 5).

Роман обрывается в тот момент, когда Петру снова кажется, что он нашёл женщину, которая близка ему по характеру и которую он может полюбить. Именно поэтому Пётр так радостно разглядывает платочек с виноградными листочками, вышитый для него Екатериной (3, 6, 1).

Толстой не скрывает отрицательных черт характера и страшных поступков царя: в романе есть сцены, где Пётр проявляет жестокость, подозрительность, несправедливость. При этом писатель опирается на принцип исторического детерминизма, то есть не спешит осуждать, но пытается разобраться в негативных, с точки зрения просвещенного человека XXвека, поступках Петра. Одну из причин жестоких поступков Петра автор видит в самой русской средневековой жизни. Например, английский купец Сидней ужасается древнему русскому обычаю закапывать по плечи в землю женщину, убившую мужа, а после её мучительной смерти вешать труп на виселицу за ногу. Пётр сначала не понимает сэра Сиднея: «А что? Она же убила… Так издавна казнят… Миловать разве за это?» (1, 5, 3). Но, прервав пир, царь едет на площадь и приказывает солдату-охраннику застрелить закопанную убийцу, чтобы разом прекратить её мучения. Писатель рисует царя человеком своего времени, выросшим среди жестоких обычаев своего народа, когда человеческая жизнь, а тем более человеческое достоинство мало ценились и в государстве, и в семье. Как царь не жалеет каторжников на строительстве Петербурга (2, 5, 7), так и раскольники, вдохновлённые старцем-проходимцем Нектарием, предпочитают сгореть в церкви вместе с детьми, но не сдаться государевым солдатам (2,2, 8). Подобные сцены объясняют стремление Петра распространить, пусть даже насильно, при помощи палки, просвещение, образование, гуманистическую культуру в русском народе.

Итак, Толстой создал сложный, многоплановый характер первого русского императора. Писатель изобразил своего героя в самых разных жизненных ситуациях, в отношениях с разными людьми. Из текста романа понятно, что автор выделяет положительные черты характера Петра, но не скрывает и отрицательные. Так Толстой сохраняет правду характера, или, как говорил В.Г.Белинский, «идею лица». Эта «идея» не позволяет сделать из личности Петра, при всех его известных недостатках, «уродливого карлу вместо великана человечества» (В.Г.Белинский «»Ледяной дом». Сочинение И.И.Лажечникова»).

Без сомнения, образ Петра сложился у Толстого в противовес образу Петра из романа Д.С.Мережковского «Пётр и Алексей» (1905). Последний сосредоточил внимание на одном позднем эпизоде петровского царствования — наделе царевича Алексея. Мережковский изобразил царя исчадием ада, подчёркивая жестокость, властолюбие, сластолюбие государя, который своими кровавыми реформами разрушил благочинную Московскую Русь и, казнив собственного сына Алексея, навлёк проклятие на государство и династию царей Романовых. Толстой показал Петра в развитии (с самого ран него детства), на широком фоне русской жизни, поэтому реалистический образ Петра, созданный Толстым, кажется более убедительным, чем мистический (дьявольский) образ Петра у Мережковского.

Толстой сделал главным героем своего романа крупнейшего исторического деятеля России, но показал его и великим человеком в решительные моменты истории, и неповторимой личностью, понятной читателю XX века. Многостороннее изображение царя у Толстого можно объяснить тем, что автор, в отличие от Мережковского, положительно оценивает государственную деятельность Петра и, следовательно, его личность. Подобная оценка Петра Первого кажется более справедливой, а роман Толстого — более талантливым произведением, благодаря широкому охвату событий, удачной композиции, многогеройности, замечательному языку.

Образ Петра в романе А.Н. Толстого «Петр I» Петр Первый Толстой А.Н. :: Litra.RU :: Только отличные сочинения

Образ Петра I по историческим и литературным источникам: сравнительный анализ



Данная работа посвящена исследованию образа Петра I по историческим и художественным источникам. В работе представлены взгляды известных историков и литераторов, их отношение к данной персоне, а также черты сходства и различия исторического и художественного образа Петра Великого.

Ключевые слова: Петр I, литературные источники, исторические источники.

Чтобы достоверно изучать ту или иную эпоху, известную личность, бытовую обстановку, историки обращаются к смежным дисциплинам: к археографии, археологии, дипломатике.

В основном в качестве источника историки изучали древние литературные тексты. Художественная литература считалась очень субъективной, в ней часто искажали события действительности. Большую роль автор произведения уделяет своим героям, наделяя их запоминающимися чертами и сопереживанием. Отсюда, вымышленные герои часто взаимодействуют с реальными, ход событий может перемещаться из одного века в другой, бытовая обстановка осовременивается автором. Все эти критерии вызывают огромную сложность для утверждения достоверности того или иного события.

Авторы художественных произведений часто обращаются к историческим событиям и персоналиям. Для своих будущих произведений они обращаются к русскому фольклору, изучают личные мемуары, документы, обстановку. Так они могут и передать дух времени, и выразить свое отношение. Такие произведения очень интересно анализировать с точки зрения истории.

Одной из ярких исторических личностей, вызывающей наибольший интерес как среди историков, так и литераторов является Петр I. Отношение к самой фигуре Петра Великого и к его реформаторской деятельности неоднозначно. С одной стороны, его воспевали как великого императора, который создал могучую державу, а с другой стороны, считали жестоким деспотом и антихристом, который разрушил русскую самобытность.

По мнению Василия Осиповича Ключевского «Петр Великий по своему духовному складу был один из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их» [2]. В отличие, от прежних царей, Петр не только рассылал указы, но и активно участвовал в жизни государства. Он был трудолюбивым человеком и при любой свободной возможности занимался рукотворными делами, которые помогали сформировать сноровку и находчивость. Император всегда стремился осмыслить новое дело, прежде чем в нем появится необходимость. Любовь Петра к ручному труду вызвала у него некую боязнь и ненависть ко всякому церемониалу. Когда он работал руками, то чувствовал свою власть, независимость от обстоятельств, но при аудиенциях возникало чувство беспомощности. Он старался жить проще, как обычный человек. Свою душевную простоту Петр показывал и в общении к другим. Приходя в гости, Петр не искал почётное место, а садился за любое свободное; когда ему становилось жарко, он мог скинуть свой кафтан при всех, а также, при употреблении пищи, мог обойтись без ножа и вилки. Так же он мог играть в шахматы с людом, курить трубки и пить пиво, не обращая внимания на других. Он очень любил вести непринужденные беседы с веселыми собеседниками. Его привычка поступать во всем просто и прямо требовала и от других людей такой же отдачи.

Образ Петра, описанный Ключевским, во много схож с образом, который описывал Соловьев. В своих публичных чтениях он подчеркивает, что именно любознательность Петра и его любовь к ручному труду помогала русскому народу избавиться от зависимого положения. Император, усваивая опыт иностранцев, всячески пытался обучить свой народ, дабы не приходилось звать иностранцев и не дать им делать то, чего они хотят. На примере отношения к войне и дипломатической борьбе можно увидеть, что Петр был патриотом своей Родины. Несмотря на искушения иностранцев о том, что лучше всего дипломатией и войной нужно заниматься подготовленным иностранцам, чем обучающимся русским, Петр назначал русских, считая, что нужно учиться на своих ошибках. Даже в управленческом аппарате, на первое место ставился русский человек, а второе место мог занимать иностранец. Конечно, иностранцам давались определенные льготы и ему были рады, но принижать русский народ и властвовать над ним он не мог. Патриотизм Петра связывал его с народом. «Петр был сам чистый русский человек, сохранявший крепкую связь со своим народом…» [3].

Схожий образ правителя складывается у Карамзина. В книге «Записка о древней и новой России», автор подчеркивает, что Петр был очень усердным и готовым достигать своей цели несмотря ни на что. «Он имел великодушие, проницание, волю непоколебимую, деятельность, неутомимость редкую…» [1]. Однако Карамзин выделяет не только положительные черты правителя и его деятельности, но и отрицательные. За основу он берет навязывание европейских обычаев русскому народу. Вводя европейские манеры, россияне унижались в собственной стране, уподобляясь иностранцам. Карамзин считает, что благодаря Петру, россияне становились ближе к миру, но перестали быть русским народом. Виной этому он считает прививание Петру с самого детства всего иностранного. Так же автор обращает внимание на некое властолюбие Петра и крайность для достижения своих целей. Навязывание европейских обычаев проводилось жесткими методами. Всех несогласных наказывали или пытали. Достаточно вспомнить указ 29 августа 1698 года «О ношении немецкого платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольникам в указанном для них одеянии» или Санкт-Петербург — новая столица в европейском стиле, построенная тяжким трудом.

Художественная литература также неоднократно обращается к образу Петра Великого. Наиболее ярко этот образ создан в произведениях А. С. Пушкина, А. Н. Толстого и Д. А. Гранина.

В творчество Пушкина петровская тема вошла лишь с конца 1826 г. Наиболее ярко она представлена произведениями: «Стансы», «Арап Петра Великого», «Полтава» и «Медный всадник». В этих произведениях автор раскрывает разные черты Петра Алексеевича. С одной стороны, это простой человек, трудолюбивый, любящий веселье, всесторонне развитый, беспокоящийся о благе своей страны и народа, но, есть у него и другая сторона. Пётр и деспот, крутой самодержец, разрушающий все старое, все народное, все то, в чем он видит помеху своим преобразованиям. В своем нетерпении он не считался с тяжелыми последствиями тех или иных реформ.

В поэме «Медный всадник» поэт не ставит перед собой задачу нарисовать образ Петра: для него важно представить великого царя как носителя идеи мощи и процветания государства. Сам царь остался в далёком прошлом, но его власть, воля, устремления персонифицированы в памятнике работы Фальконе. Интересно отметить, что ни имя Фальконе, ни слова «монумент», «памятник» в поэме не встречаются. Вместо них употребляются перифразы: «кумир на бронзовом коне», «кумир с простёртою рукою», «властелин судьбы», «державец полумира», «грозный царь», тот, «кто неподвижно возвышался во мраке медною главой». Если во вступлении живой царь лишён зримых деталей, то во второй части поэмы монумент наделён признаками живого человека. Во вступлении мы узнаём «великие думы» царя, но не видим его лица. В главной части эти думы отразились «на челе» скульптуры. Пушкин словно утверждает, что Петр продолжает участвовать в событиях настоящего. Его деяния оказывают влияние и на текущую жизнь, и даже на будущее. Медный всадник — другое «Я» Петра, как бы ответственное за всё, что тот совершил и передал потомству.

А. Н. Толстой впервые обратился к образу Петра в рассказе «День Петра» 1918 года. В этом рассказе Петр — это неопрятный мужчина, косолапо передвигающийся и завтракающий водкой с огурцом, но в то же время властный, пугающий и готовый на все, ради достижения своих целей. Так же интересно посмотреть на окружение Петра. По описанию его кабинета видно, что царь деятельный и разносторонний человек. Через окружающих его людей Толстой высмеивает европейскую моду, насильно навязанную русскому обществу.

Добиваясь своей цели, он не думал о жертвах, которые нужно будет принести, в том числе и человеческих. Это можно увидеть в описании постройки Санкт-Петербурга. Строительство происходило очень тяжело. Наводнения, пожары, голод и язвы уничтожали народ, который даже не понимал, с какой целью нужно строить царский город на болотах. Всех несогласных, увозили в Тайную канцелярию или в Преображенский Приказ, жестоко пытали и могли убить.

Более широко Толстой раскрыл образ Петра в своём романе «Пётр Первый». Здесь автор стремился показать необходимость преобразований, которые совершит император. Петр показывается не как идеализированный государь, а как обычный человек с его положительными и отрицательными чертами. При изучении образа Петра в романе Алексея Толстого, стоит внимательнее присмотреться к его стилю написания. Здесь автор смешивает исторические факты с вымышленными персонажами, смещает последовательность событий, некоторые исторические личности произносят то, что не говорили на самом деле. Автор старался написать именно роман, а не исторически точный трактат. Пусть где-то автор и приукрасил их, в основу он вкладывал реалистичные факты. Его Петр I — это и народный царь, и хищный зверь, и даже антихрист.

В книге Д. А. Гранина «Вечера с Петром Великим» можно увидеть размышления автора об этой персоне и ее значении в истории России. Гранин в этой книге опирался на многочисленные исторические факты и документы, которые сам и изучал. Он по-новому осмысливает известные факты, раскрывает новые стороны жизни Петра, через своих персонажей дает свою оценку его личности и поступкам. Многие поставили Петра в пример идеального образа монарха. Именно этот правитель многое успел за свою жизнь и добивался поставленных целей. Он был человеком своего времени, способный понимать, что было необходимо. Например, часто встречается эпизод Стрелецкого бунта. В отличие от других авторов, здесь затрагивается не только психологическая травма Петра, но и становление его твердого и порой жесткого характера.

Автор отмечает смелость Петра за нарушение обычаев русского двора. Именно Петр много путешествовал за границу, изучал новое и пытался научить этому Россию. Многие винили Петра в том, что он не осуществил множество проектов, которые сам задумал, однако забывают о том, сколько лет он потратил на смуту и войны. И при этом, многие реформы выдвинули Россию на новую ступень развития.

Каждый автор, опираясь на общепризнанные факты, трактует их по-своему. Одни стараются акцентировать внимание только на положительных чертах Петра, лишь мельком упоминая отрицательные, другие стараются гиперболизировать негативные стороны. Но есть и те, кто в одинаковой степени рассматривает обе стороны Петра. Во многом, здесь играет роль мировоззрение авторов. Нельзя слепо верить тем или иным источникам. Ко всему нужно относиться объективно, изучая несколько источников. Никто не может достоверно понять необходимость тех или иных действий государя. Ведь очень тяжело понять человека другой исторической эпохи, когда твоя эпоха, имея другое мировоззрение, накладывает свой отпечаток.

Литература:

1. Карамзин Н. М. «Записка о древней и новой России», М.: «Наука», 1991. С. 31
2. Ключевский В. О. «Исторические портреты», М.: «Эксмо», 2008. С. 42
3. Соловьев С. М. «Публичные чтения о Петре Великом». Чтение пятое. [Электронный ресурс], — URL: http://az.lib.ru/s/solowxew_sergej_mihajlowich/text_0150.shtml#05

Основные термины (генерируются автоматически): Великое, автор, русский народ, образ, Россия, бытовая обстановка, обычный человек, пушкин, ручной труд, художественная литература.

Образ Петра i в консервативной публицистике Текст научной статьи по специальности «История и археология»

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.

2019. No. 1

ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ

HISTORICAL SCIENCES AND ARCHEOLOGY

УДК 94

DOI 10.23683/0321-3056-2019-1-9-18

ОБРАЗ ПЕТРА I В КОНСЕРВАТИВНОЙ ПУБЛИЦИСТИКЕ

© 2019 г. Т.Ю. Айдунова а

а Южный федеральный университет, Ростов-на-Дону, Россия

IMAGE OF PETER I IN CONSERVATIVE PUBLICITY

T. Yu. Aidunova а

а Southern Federal University, Rostov-on-Don, Russia

Анализируется отношение к первому российскому императору Петру I и его деятельности видных русских мыслителей и государственных деятелей, придерживающихся консервативных взглядов в отношении развития государственного строя.

Констатируется, что, несмотря на общий консервативный настрой авторов рассматриваемых текстов, вынести однозначное решение по их отношению к Петру I весьма сложно. Характеристики первого русского императора не сводились к прямому и одностороннему одобрению или отрицанию его деятельности. Неоднозначный образ Петра I впоследствии анализировался и с использованием начал диалектики Г. Гегеля, которая давала большие возможности для углубленного понимания сути исторических и культурных явлений и процессов. По мнению славянофилов, Петр I заложил необходимые исторические предпосылки не только для просвещения, но и для появления в будущем славянофильской идеи. Охранители придерживались иных взглядов. И та и другая позиции со временем эволюционировали, учитывая тенденции в идеологии самодержавия каждого царствования.

Таким образом, можно сказать, что в консервативной общественно-исторической мысли России в период XVIII — XIX вв. отсутствовало четкое и однозначное отношение к Петру I и его деятельности.

Ключевые слова: историография, Петр I, монархия, консерватизм, славянофильство, буржуазия, государственный деятель, диалектика Гегеля.

The author analyzes the attitude towards to the first Russian Emperor among prominent Russian thinkers and statesmen who preserve conservative views on the development of the state system.

In spite of the general conservative attitude of the authors of the texts under consideration, it is very difficult to make an unambiguous decision on their relation to Peter the Great.

The characteristics of the first Russian emperor were not limited to direct and unilateral approval or denial of his activities. The ambiguous image of Peter I was also subsequently analyzed using the principles of G. Hegel’s dialectics, which provided great opportunities for an in-depth understanding of the essence of historical and cultural phenomena and processes. According to the Slavophiles, Peter I laid the necessary historical prerequisites not only for enlightenment, but also for the emergence of the Slavophile idea in the future. The guards of traditional point held different views. Both these positions evolved over time, taking into account the trends in the ideology of autocracy of each reign. Thus, it can be said that in the conservative socio-historical thought of Russia in the period of the 18th — 19th centuries there was no clear and unambiguous attitude towards Peter I and his activities.

Айдунова Татьяна Юрьевна —

аспирант, специалист

по учебно-методической работе,

Институт истории и международных отношений,

Южный федеральный университет,

ул. Большая Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону,

344082, Россия.

E-mail: [email protected]

Tatiana Yu. Aidunova —

Postgraduate, Specialist

on Educational and Methodical Work,

Institute of History and International Relations,

Southern Federal University,

Bolshaya Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don,

344082, Russia.

E-mail: [email protected]

ISSN 0321-3056 ИЗВЕСТИЯ ВУЗОВ. СЕВЕРО-КАВКАЗСКИМ РЕГИОН. ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ._2019. № 1

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

Keywords: historiography, Peter I, monarchy, conservatism, Slavophilism, the bourgeoisie, statesman, Hegel’s dialectic.

Традиции освещения жизни и деятельности Петра I, формирования его образа с консервативных позиций сложились в отечественной общественной и исторической мысли еще в эпоху Просвещения, продолжали развиваться в эпоху романтизма. Характеризуя Петра I, его современники из круга дворянских консерваторов, с одной стороны, признавали необходимость для страны проведенных царем преобразований, давая общему направлению его деятельности и личности положительную оценку. Но с другой — допускали критику Петра I, утверждая, что при проведении реформ разрушались обычаи, освещенные традицией и стариной, насаждались чуждые народу и его культуре нововведения, а в разные структуры управления входили люди незнатного происхождения и иностранцы. А это уже, в свою очередь, имело целый ряд негативных последствий. О важнейшем из них консервативный критик Петра I князь М.М. Щербатов писал с яркими подробностями и на достаточно высоком художественном уровне для русской литературы своего времени [1]. Критика самого Петра I, однако, звучала весьма осторожно и сдержанно.

Со второй трети XIX в. славянофилы поддержали консервативный подход к освещению отечественного прошлого. Заключался он в идеализации и неприятии изменений, которые были направлены на разрушение сложившейся за века существования российского общества и государства культурно-бытовой самобытности, составлявшей для славянофилов своего рода исторический идеал, к всемерному сохранению которого они призывали русское общество. Правда, допуская, что далеко не всё, существующее и утвердившееся в стране, соответствовало этому идеалу. Это давало основание относить их к либеральному направлению общественной мысли. Подобное отношение к традициям и новым явлениям вызывало с неизбежностью их интерес к жизни и деятельности первого российского императора и стремление дать оценку его делам и их результатам для общества, последствиям, которые они имели.

При этом характеристики первого российского императора и результатов его деятельности в славянофильской общественно-исторической мысли середины — второй половины XIX в. вовсе не сводились к прямому и одностороннему одобрению или отрицанию, как это было в оте-

чественной общественной мысли более раннего периода. В подходе к истории страны, в том числе к образу Петра I, чувствовалось влияние диалектики Г. Гегеля, которая в его философии истории давала несравненно большие возможности для углубленного понимания сути исторических и культурных явлений и процессов, чем в XVIII — первой половине XIX в.

Такой подход к оценке Петра I нашел свое выражение в магистерском сочинении 1846 г. студента Московского университета К.С. Аксакова [2]. В результате петровских реформ русское общество, по словам К.С. Аксакова, было освобождено «от оков исключительной национальности». Само упоминание о «национальности» ясно указывает на славянофильство К.С. Аксакова, для которого «национальность» составляет историческую ценность и органичный, исторически сложившийся признак общества и государства. Но, как мыслитель середины XIX в., усвоивший диалектический подход Гегеля, К.С. Аксаков видел «национальность» как явление сложное и противоречивое. Поэтому он говорил не только о позитивных сторонах национальной исторической традиции, но и о том, что она могла быть вместилищем «оков», налагавшихся на общество. В этой связи освобождение от «оков» он считал положительным результатом всей деятельности Петра I. Однако К.С. Аксаков видел и другой его результат -наступивший со времени петровских реформ в российской истории и культуре «период безотчетного подражания чужому, наставший логически и необходимо непосредственно за предыдущим». Следовательно, результатом деятельности Петра I и освобождения им общества от «оков» стал период, имевший свои негативные последствия. Ответом на тезис возник, таким образом, антитезис, или отрицание царем-реформатором предыдущего периода в истории и культуре страны с его «оковами». Но за таким отрицанием следует новая стадия в отечественной истории и культуре, когда общество отошло от понимания своего прошлого как только «оков» и стало осознавать то, что и в нем имелись стороны, представлявшие ценность. Поэтому не случайно, по словам К.С. Аксакова, «мы с полным сознанием, свободные от всякой возможной односторонности, возвращаемся к нашей истории, к нашей жизни, к нашему отечеству».

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

На место антитезиса становится синтез, поскольку К.С. Аксаков писал не просто о возвращении к прошлому, о восстановлении всего того, что было до Петра Великого. В русском обществе произошло «сознательное возвращение к себе», причем такое «сознательное» действие стало как раз результатом долговременных и глубоко позитивных последствий реформ Петра I. «Просвещение Запада», — вот что явилось итогом петровских реформ, но «возвращение к себе», которое наблюдал К.С. Аксаков, было «результатом этого просвещения». Благодаря Просвещению как прямому следствию реформ Петра I, отмечал К.С. Аксаков, «мы нашли доказательство, сильную опору нашему национальному чувству; мы поняли необходимость национальной стороны и в то же время ее значение и место» [2]. Просвещение, следовательно, придало «национальному чувству» новую качественную основу. Это произошло как раз благодаря такому качественному изменению в русском сознании, которое с неизбежностью следовало за количественным накоплением знаний и просвещенности, в соответствии с гегелевским диалектическим законом перехода количественных изменений в качественные. Благодаря просвещению, подчеркивал К.С. Аксаков, «сознательным путем дошли мы до необходимости национальной жизни» [2, с. 118]. Таким образом, по мысли К.С. Аксакова, Петр I заложил необходимые исторические предпосылки не только для просвещения, но и для появления в будущем славянофильской идеи.

Некоторое уточнение к характеристике Петра I К.С. Аксаков внес в своей более поздней газетной статье «О современном литературном споре» [3]. Он указал, что Петр I совершил переворот, но «в перевороте была правда», правда была, по его словам, в том, что «Русь, не доПетровская, а перед-Петровская, замешкалась», что «в ней была ложь». Эта «ложь» заключалась в «коснении», «несвойственном» вообще-то для Руси. По К.С. Аксакову, причиной этому было «нарушение земского голоса», или нарушение земских основ управления делами общества и государства. Конкретно же эта причина состояла в том, что «в нарушение земского голоса … стрельцы, произвольно определяющие царей, без совета всей земли, являют это нарушение». Как отмечал К.С. Аксаков, против этой «ограниченности» «восстал Петр», причем «с мыслью просвещения и пользования благами всех народов». Таким образом, Петр I выступил у

К.С. Аксакова как защитник народа и исторически сложившейся в России земской системы управления. Однако, «восставши против односторонности, он ввел новую страшную односторонность» [2]. В этом уточнении выразилось стремление К.С. Аксакова как славянофила к идеализации русской старины. Причина, оказывается, заключалась только в «коснении» в период непосредственно перед петровскими реформами, а виновниками оказались стрельцы, действовавшие «без совета всей земли» [3]. Таким образом, К.С. Аксаков по существу резко снижал значение реформ Петра I. Их позитивную роль он видел лишь в устранении «косне-ния», «несвойственного» России в целом, но наступившего вдруг по неясным причинам накануне петровских реформ. Такая защита старой России не может не быть признана слабой, поскольку она, не давая объяснения вдруг наступившим негативным процессам, и была неисторичной, поскольку не дала объяснение, как такое «коснение» могло возникнуть внезапно, в нарушение идеи органичности исторического развития, которая признавалась в исторической мысли, начиная с эпохи романтизма.

Более резкая критика Петра I с точки зрения славянофила звучала у К.С. Аксакова в ответ на заявление В.Г. Белинского, что реформа первого российского императора «не уничтожила, не разрушила стен, отделявших в старом обществе один класс от другого», но «наклонила их набок». К.С. Аксаков с этим решительно не согласен. «Петр не только не пошатнул стены между сословиями, но он-то и построил их. В старину до Петра Великого их вовсе не было», -указывал он [4]. В отношении Петра I данное замечание К.С.Аксакова было критическим. Он, как и славянофилы в целом, упрекал царя за разделение русского общества на классы. На несправедливость этого упрека указывалось неоднократно. В самом деле, русское общество и в допетровский период было разделено на классы. Но верным в упреке было то, что такое разделение стало более отчетливым, оно усилилось и приобрело новый оттенок, который состоял в различии на уровне культуры. Так, если дворянство благодаря петровским реформам начало активно воспринимать западноевропейскую культуру, то абсолютное большинство народа оставалось в своей традиционной. Поэтому можно было бы говорить о том, что Петр I своими реформами не положил начало разделению русского общества на классы, но усилил его и

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

вывел его на новый уровень культурных различий. Вместе с тем данный упрек Петру I был для К.С. Аксакова как для славянофила не случаен и представлял собой оборотную сторону идеализации в славянофильской общественно -исторической мысли старой допетровской России.

Эту же мысль К.С. Аксаков высказал в своей рецензии на первый том «Истории России с древнейших времен» С.М. Соловьева, представлявшей собой черновую и незавершенную рукопись. В ответ на утверждение С.М. Соловьева, «что Петр был продолжателем, что дело заимствования от иностранцев полезного было еще до него», он заявлял, что заимствования в русской жизни были и ранее, но носили они иной характер, чем при Петре I. Еще со времен Древней Руси, после принятия христианства, по словам К.С. Аксакова, у нас «перейдены были границы исключительной национальности во имя Христианской Веры». «Дух нашего народа есть христианско-человеческий», -подчеркивал К.С. Аксаков [5], говоря, что заимствования были для русского народа вовсе не чужды. Однако, по его словам, до Петра I «принимали одно полезное от иностранцев, не заимствуя чужой жизни, но оставаясь при своей жизни». В результате «Россия оставалась самостоятельной». Но Петр I, «напротив, стал принимать все от иностранцев, не только полезное и общечеловеческое, но и частное, национальное». По его оценке, такое восприятие «непременно стало не свободным заимствованием, а рабским подражанием» [5, с. 24]. И вообще, в России исторически сложился «добровольный союз» «Земли и Государства» как своеобразная система управления делами общества и государства. Но «вся эта система нарушилась Петром» [5, с. 226]. Здесь критическое отношение к Петру I с позиций К.С. Аксакова как славянофила выражено очень отчетливо. Но при этом общий уровень критики был несколько ниже, чем в магистерском сочинении о М.В. Ломоносове. Такая критика соответствует критике Петра I, которая шла еще от Н.М. Карамзина в его записке «О древней и новой России», когда тот, давая общую оценку результатов деятельности царя, заявлял: «Мы стали гражданами мира, но перестали в некоторых случаях быть гражданами России. Виною Петр» [6].

Еще одно обвинение Петру I от К.С. Аксакова состояло в том, что первый российский им-

ператор придал России «внешнего величия, но внутреннюю ее целость он поразил растлением» [7]. Причину он видел в том, что «петровская система» была прочно соединена «с чувством рабским, которое порождает власть правительственная». Такое чувство, распространившееся в народе, вело к тому, что «с этим рабским чувством соединяется чувство бунтовщика». Несомненно, отмечал он, что «рабы сегодня — бунтовщики завтра; из цепей рабства куются беспощадные ножи бунта» [7, с. 243]. Под рабством в данном случае К.С. Аксаков имел в виду крепостное право. И предупреждал нового императора: «Чем долее будет продолжаться Петровская правительственная система … тем более будут колебаться основы Русской земли, тем грознее будут революционные попытки, которые сокрушат, наконец, Россию» [7, с. 244]. Но «правительственная система», о которой писал К.С. Аксаков, по его словам, — «Петровская». И в этой связи, говоря об опасности, которую представляла для государства «Петровская правительственная система», он призывал императора к реформам. Не указывая на конкретное содержание реформ, он отмечал, что в целом они должны были способствовать расставанию народа с «чувством рабским», им упомянутым. Так славянофильская критика реформ Петра I, дополненная консервативной идеализацией русской старины допетровского времени оказывалась соединенной с призывом к реформам, которые должны были разрушить существующую систему, основанную на крепостном праве, призывом вполне либеральным по своей направленности.

Критическое отношение к Петру I К.С. Аксакова было поддержано его братом, И.С. Аксаковым, в статье «Петербург и Москва», в которой автор-славянофил обратился к достаточно традиционной для этого направления теме антагонизма Санкт-Петербурга и Москвы. С основанием Петербурга И.С. Аксаков связывал негативные стороны деятельности Петра I. «Разрыв с народом, движение России по пути западной цивилизации, под воздействием иного просветительного начала, измена прежним основам жизни, поклонение внешней силе, внешней правде одним словом — вся ложь, все насилие дела Петрова, — вот чем окрашен был городок Питер-бурх при своем основании», — писал он. Но, между тем, основание Петербурга на отвоеванной у Швеции земле было одним из главных результатов деятельности Петра I. И.С. Аксаков

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

признавал при этом также позитивную сторону петровских преобразований, наличие у них «всемирно-исторического содержания». Но в то же время, по его оценке, в деятельности Петра I «элементов случайности, временности, зла, насилия, лжи, запечатленных его необыкновенною личностию», «есть настолько же, если не более» [8], чем позитивных результатов. Обращает на себя внимание, что в данном отрывке И.С. Аксаков прямо связывал негативные стороны реформ Петра I с личностью самого императора. Тем самым в отношении критики Петра I И.С. Аксаков пошел еще дальше К.С. Аксакова.

Яркое высокохудожественное выражение негативных последствий реформ Петра I давал И.С. Аксаков в статье «Мы глупы и бедны». Как он писал, что в результате их до сих пор «мы живем жизнью не настоящею». В самом деле, «даже к концу XIX века, обретается вся наша интеллигенция расписанною по табели о XIV немецких рангах, и столицею русского народа и Святой Руси — город с немецким прозванием, чуть не за русским рубежом, где-то на Ингер-манландской трясине лицом к Европе, задом к России». И как вывод: «достойная иллюстрация этого исторического периода!» [9].

Видный либерал, земский деятель и славянофил А.И. Кошелев, представлявший свой проект отмены крепостного права, в статье «Земская дума в России», вышедшей в семидесятых годах, ставил вопрос о государственном строе в России. Он не соглашался с распространенной мыслью о том, что самодержавие обязательно связано с деспотизмом. Это было не случайно. В полном соответствии с реалиями времени Александра II, когда самодержавие, между прочим, выступило инициатором крестьянской реформы, продвигало другие реформы, такое заявление вполне объяснимо. По его словам, за нынешний век «самодержавная власть . почти постоянно шла впереди не только народной массы, но и так называемого общества, или дворянства» [10]. Но это не означало, что он готов был оправдывать каждого отдельного самодержца и его деятельность, что проявилось, к примеру, в его краткой характеристике царствования Петра I. «Царствование Петра I было временем страшнейшего деспотизма», — подчеркивал он; «крепостная зависимость была окончательно утверждена и распространена, до известной степени, на все состояния». Но данной точной и справедливой констатацией характери-

стику Петра I он не ограничивал и указал на противоречия его царствования. Этот царь, подчеркивал А.И. Кошелев, «явился на Руси в такое время, когда старые порядки отживали, и когда чувствовалась потребность в обновлении руководящих бытовых начал». Пребывание его за границей привело к тому, что он «был очарован успехами и действиями тамошнего просвещения». После он «решился приобщить свою страну к благам, им доставляемым, призвал оттуда много дельных и искусных людей, и тем соответствовал этой, смутно ощущавшейся тогда потребности обновления». Но положительная сторона его деятельности сочеталась с ее оборотной стороной, которой были методы петровского обновления. Он стал «беспощадно ломать старое, вводить новое и мало обращать внимание на действительные нужды и желания народа», — отмечал А.И. Кошелев [10, с. 378]. Для него петровское самодержавие — пример того, как самодержавная форма власти может обернуться своей негативной стороной.

Другой выдающийся славянофил и деятель крестьянской реформы, Ю.Ф. Самарин, в своем труде «Стефан Яворский и Феофан Прокопо-вич» давал анализ отношения Петра I к православной церкви в России и к религии вообще. Это была не только тема научного исследования, но и часть вопроса о месте церкви в государстве и обществе, который также относился к общественной мысли времени накануне отмены крепостного права и пореформенного времени. Он при этом не принимал популярной точки зрения, что Петр I просто стремился подчинить церковь. Им было четко показано, на какой основе царь строил свою политику в отношении церкви. Так как он был «по преимуществу гений практический», строивший государство, в котором был «полным властелином», то все остальное, в том числе церковь, «были ему доступны, во сколько они служат государству». В самой «религии Петр Великий видел необходимое условие могущества и благоденствия государства, основу народной нравственности, без которой не может быть прочного, истинного отношения между подданными и Государем» [11]. Взгляд его на место церкви в государстве определял его представление о духовенстве. Поскольку, считал царь, «духовное сословие имело назначение трудиться для государства, и более никакого, то, следовательно, его устройство, управление, деятельность должны были условливаться государством как частный орган це-

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

лым», — писал Ю.Ф. Самарин [11, с. 114]. Отсюда шло упразднение патриаршества, которое им высмеивалось в известных «святотатственных оргиях» [11, с. 137], и полное подчинение церкви государству. Положения и выводы Ю.Ф. Самарина, касавшиеся отношения Петра I к церкви и духовенству, позволяют более полно представить личность царя и его деятельность, направленную на всемерное укрепление государственного начала в жизни русского общества.

Видный представитель позднего славянофильства К.Н. Леонтьев в своем труде «Визан-тизм и славянство» давал в целом позитивную оценку деятельности Петра I. Он подчеркивал, что этот царь создавал предпосылки для развития страны. По его словам, с Петра I в России «началось более ясное, резкое расслоение нашего общества, явилось то разнообразие, без которого нет творчества у народов». Несколько ниже К.Н. Леонтьев рассуждал также о положительном значении деятельности не только Петра I, но и Екатерины II. При всех различиях между ними оба выдающихся российских монарха XVIII в., по его мнению, делали общее дело. «Деспотизм Петра был прогрессивный и аристократический, в смысле вышеизложенного расслоения общества. Либерализм Екатерины имел решительно тот же характер. Она вела Россию к цвету, к творчеству и росту. Она усиливала неравенство. Вот в чем главная ее заслуга», — писал он [12]. В этом рассуждении К.Н. Леонтьева вызывает сомнение указание на «аристократический» деспотизм Петра I, хотя указание на деспотизм не вызывает сомнений. В статье «Двадцатипятилетие царствования», написанной в 1880 г., он уже говорил не об аристократизме, но, напротив, о демократической мере Петра I, когда тот ввел «особого рода демократический феодализм выслуги», который «еще более дисциплинировал Русь» [13]. В своей передовой статье от 13.03.1880 г. из «Варшавского дневника» К.Н. Леонтьев использовал применительно к оценке деятельности Петра Великого категорию исторического прогресса. «Время Петра I было, конечно, прогрессивным временем» в истории России, — указывал он [14]. Оценка первого российского императора К.Н. Леонтьевым, таким образом, безусловно положительная и заметно отличается от оценок, которые давали братья Аксаковы. С целью создания условий для развития России, отмечал он, «европейскую маску . намазала на лицо наше железная рука Петра I, дабы мы могли не-

узнанными или полуузнанными пройти шаг за шагом то вперед, то как будто назад — до заветной точки нашего культурного возрождения» [15]. Давая в целом позитивную оценку деятельности Петра I, К.Н. Леонтьев при этом явно опирался на понятие об историческом прогрессе, возникшее еще в эпоху Просвещения, и характеризовал Петра Великого в связи с отношением его разносторонней деятельности к этому понятию. Позитивная общая оценка деятельности Петра I означала у К.Н. Леонтьева как вывод о продвижении России благодаря петровским реформам по пути прогресса.

С охранительных позиций критическое отношение к славянофильской мысли о разрыве между народом и государством, ставшим результатом реформ Петра I, выступал редактор газеты «Московские ведомости» М.Н. Катков. В статье «Истинные задачи для пересмотра учреждений губернского и уездного управления. Самоуправление в Англии и в России», опубликованной в ноябре 1881 г., он дал ответ на предложение умеренных реформ и созыва Земских соборов, высказанное в произведении генерал-адъютанта И.И. Воронцова-Дашкова и генерала Р.А. Фадеева «Письма о современном состоянии России». Он резко критически воспринял заявление авторов о том, что с Петра Великого «самодержавная власть разрознилась с народом, между ними втиснулась бюрократия, которая разделила их и выросла наконец в громадную всеподавляющую силу, вредоносную как для самодержавия, так и для народа и исполненную всяких неправд, хищений, измены и крамолы». М.Н. Катков излагал тем самым одну из известных идеологических установок периода контрреформ Александра III, или положение теории «народной монархии», согласно которому необходимо было разрушить стену между самодержавием и народом, которую представляла собой бюрократия. При этом, однако, излагая точку зрения генералов-авторов «Писем», решительно не соглашался с ними в том, что в результате реформ Петра I произошли коренные изменения в характере управления и на место дворянства стала бюрократия. Говоря о времени после Петра I, М.Н. Катков указывал, что «управление главным образом находилось в руках поместного дворянства. Где же нашел автор бюрократию, которая управляла народом и разделяла его с самодержавной властью?», — спрашивал он. И далее разъяснял, на чем было основано сохранение управления дворянства и в чем оно состояло

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

при крепостном праве. «Владея на праве частной собственности миллионами народа и управляя ими, поместное дворянство само управляло своими делами», — утверждал он. «Большего самоуправления невозможно придумать», и в этом был его общий вывод.

Следовательно, никаких разрушений основ старого порядка, сложившегося в России до Петра I во внутреннем управлении, М.Н. Катков не видел. По его мысли, такое разрушение началось в результате крестьянской реформы Александра II, когда «крепостное право пало, а с ним прекратилось и основанное на нем дворянское самоуправление». Однако на место его встала не бюрократия, но, по его словам, «целый ряд других самоуправлений»: крестьянское, городское, земское, железнодорожное и другие [16]. Таким образом, разрушение традиций в России — результат реформ, однако не преобразований Петра I, но буржуазных реформ при Александре II. Еще более определенно с положительной оценкой реформ Петра I М.Н. Катков высказался в статье «Наши аномалии и судебная республика», опубликованной в 1884 г. в «Московских ведомостях». Он заявлял, что «реформы Петра Великого еще глубже изменили Россию его времени, однако историческое существо ее переросло в новую фазу своей жизни, не потрясенное, не ослабленное, а, напротив, усиленное». Такую оценку реформам Петра I М.Н. Катков давал с учетом реформ новейшего времени и с осторожностью предполагал, что целый ряд буржуазных реформ, проведенных при Александре II, «могут удовлетворить наши народные потребности, обеспечить порядок и свободу внутри государства, его достоинство среди других держав» [17].

Славянофильская точка зрения заметна в рассуждениях М.Н. Каткова о значении реформ Петра I в области просвещения и о ее последствиях для русского общества. Она была высказана в статье «Общий очерк борьбы за учебную реформу», опубликованной в 1871 г. в «Московских ведомостях». Автор указывал, что при проведении своей внутренней политики Петр I «был одушевлен мыслью о просвещении своего народа, о насаждении в нем науки». Но, по его словам, интерес «просвещения, образования, науки действовал в Петре Великом как страсть, смутно и смешанно. Одушевляемый им, преобразователь совершил великие дела, но не достиг своей высшей цели». Выразилось это в том, что царь «вдвинул Россию в Европу, но . порабо-

тил русский народ чужому просвещению». И далее следует весьма точное наблюдение М.Н. Каткова. Петр I, писал он, «хотел насадить у нас науку как начало всякого улучшения, как подспорье всякому полезному делу; но он научил нас только пользоваться плодами чужого труда». Результатом стало то, что мы, по словам автора, «до сих пор остаемся данниками чужой мысли, и наша народность ничем не ознаменовала себя во всемирном труде разумения, знания изобретения». Но при этом в обществе сформировались некоторые другие черты: «Подражательность, склонность к наружному усвоению, венное ученичество, умственное несовершеннолетие». И все это, по оценке автора, было создано «первым преобразователем», т. е. Петром I. Оценка, таким образом, крайне резкая, более резкая, чем у славянофильских критиков первого российского императора. Но эта критика со стороны редактора «Московских ведомостей» усиливается еще более при указании им на последствия такого усвоения европейских знаний и европейского опыта, которые проявились на международной арене, в отношении к России в европейских странах. Россия была принята в европейский мир, но «казалась ненужным пришельцем, тунеядцем за чужой трапезой» [18]. Он тем самым ставил под сомнение обобщающий результат всей деятельности Петра I, заключавшийся в превращении России в страну по-настоящему европейскую. И тем самым отрицал положительные последствия петровских реформ для нее.

Таким образом, по вопросу об оценках деятельности Петра I в статьях М.Н. Каткова, опубликованных в 1871 г. и в 1884 г., заметна принципиальная разница. Резко негативная, высказанная в разгар эпохи буржуазных реформ Александра II, сменилась на весьма положительную в период контрреформ Александра III. Такое изменение соответствовало особенностям идеологии при этих двух царствованиях. Так, если при Александре II преобладал критический настрой по отношению к недавнему прошлому, основы которого были заложены при Петре Великом, то при Александре III верх взяли охранительные тенденции. М.Н. Катков, таким образом, чутко реагировал на изменения в идеологии самодержавия и старался следовать принятым установкам.

Путь от революционера до консерватора проделал народник-пропагандист и член «Народной воли» Л.А.Тихомиров, перешедший

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

окончательно к концу восьмидесятых годов на охранительные позиции. Свои исторические и политические взгляды, которые сложились у него к концу XIX — началу XX в. он выразил в книге «Монархическая государственность». По его мнению, монархическое правление имеет решающее преимущество по сравнению с аристократией и демократией. Оно имеет свой нравственный идеал, а для России является наиболее благоприятной формой государственной власти. Идеалом Л.А. Тихомирова был среди всех русских монархов Александр III. Но и Петра I он ценил также высоко. В гл. 14 «Петр Великий как русский человек» из третьей части книги автор подчеркивал, что в нем сосредоточена важнейшая черта характера русского человека, которая состояла в поиске правды, или, по словам Л.А. Тихомирова, истины. «Петр был величайшим выразителем русского человека в этой решимости жить только истиной, хотя бы она была «люторская», голландская и какая угодно. Он готов был отречься от всего, в чем не видел истины, и прилепиться к чему угодно, если усматривал в нем истину», — писал Л.А. Тихомиров [19]. В Петре I он видел и «величие русского духа», и его противоречивость, которой была «жалкая отсталость России, бедность ее умственных средств». Сам царь выступал в «привлекающем величии своего гения, давшего нашей монархии новый момент самодержавного водительства народа в его величайших во времени задачах». Но при нем, по оценке Л.А. Тихомирова, произошел «опаснейший кризис — смешения самодержавия с абсолютизмом» [19, с. 314].

Величие Петра I, по мнению Л.А. Тихомирова, состояло в том, что он взял «на свои плечи тяжкую задачу: привести Россию возможно быстрее к возможно полному обладанию всеми средствами европейской культуры». По его словам, такое обладание было необходимо, поскольку вообще «стоял для России вопрос «быть или не быть»», с угрозой от быстро развивавшихся европейских государств. Поэтому «Петр, железной рукой принудивший Россию учиться и работать, был, конечно, спасителем всего национального будущего» [19, с. 316]. Для этого царь, согласно Л.А. Тихомирову, закрепостил Россию. Но он видел оборотную сторону этих действий Петра I. Состояла она в том, что царь «не обозначил никаких пределов установленному им всеобщему закрепощению государства, не принял никаких мер к тому, чтобы временная

система не стала постоянной» [19, с. 317]. Еще одно основание для критики Петра I Л.А. Тихомиров видел в политике его по отношению к церкви. По его словам, причиной было «чрезвычайное непонимание идеи своей власти» самим царем. В результате «такого отношения к народной вере» церковь попала «в «вавилонское пленение»». И, наконец, — Петр I «уничтожил правильное престолонаследие», за что Россия «расплатилась . полустолетием государственных переворотов» [19, с. 321]. Вместе с тем Л.А. Тихомиров как человек, поздно и на почве разочарования в революционной деятельности обратившийся к религии, преувеличивал религиозные чувства Петра I. Он указывал, что у царя «стремление к реформе появилось в детстве под влиянием мечты собрать силы для крестовых походов и освобождения Св. Гроба» [19, с. 314-315]. По источникам подобных настроений у Петра I не прослеживается ни в молодости, ни в более позднее время.

Таким образом, в консервативной общественно-исторической мысли России, которую выражали славянофилы и охранители, можно заметить отсутствие четкого и однозначного отношения к Петру I и его деятельности. Признание позитивных ее сторон сочетается с критикой, причем нередко весьма решительной и резкой. По магистерскому сочинению К.С. Аксакова «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка» было заметно стремление выстраивать характеристики Петра I и петровских реформ на основе начал гегелевской диалектики, что придавало этим характеристикам черты углубленного анализа. Но при этом у других авторов нередко заметен простой аксиологический подход к Петру I, который имел место и в более раннее время и который сводился к выявлению в деятельности царя положительных и отрицательных сторон. Заметна, кроме того, связь между отношением этих авторов к реформам Петра I и к буржуазным реформам второй половины XIX в. В целом все названные авторы признавали необходимость реформ Петра I, но отмечали их противоречивый характер.

Литература

1. Щербатов ММИзбранные труды / сост. С.Г. Калинина. М. : РОССПЭН, 2010. 632 с.

2. Аксаков К.С. Ломоносов в истории русской литературы и русского языка //Аксаков К.С., АксаковИ.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 117.

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES. 2019. No. 1

3. Аксаков К.С. О современном литературном споре // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 179.

4. Аксаков К.С. Три критические статьи г-на Им-рек // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 172.

5. Аксаков К.С. Несколько слов о русской истории, возбужденных Историею г. Соловьева // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 212.

6. Карамзин Н.М. О древней и новой России в ее политическом и гражданском отношении // Карамзин Н.М. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 293.

7. Аксаков К.С. Записка К.С. Аксакова «О внутреннем состоянии России», представленная государю императору Александру II в 1855 г. // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 244.

8. Аксаков И. С. Петербург и Москва // Аксаков К С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 424.

9. Аксаков И.С. Мы глупы и бедны // Аксаков К.С., Аксаков И.С. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 719.

10. Кошелев А.И. Общая земская дума в России // Кошелев А.И. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 379.

11. Самарин Ю. Ф. Стефан Яворский и Феофан Прокопович // Самарин Ю. Ф. Избранные труды. М. : РОССПЭН, 2010. С. 107.

12. Леонтьев К.Н. Византизм и славянство // Леонтьев К.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 50.

13. Леонтьев К.Н. Двадцатипятилетие царствования // Леонтьев К.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 179.

14. Леонтьев К.Н. Передовая // Леонтьев К.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 321.

15. Леонтьев К.Н. Записки отшельника (1887 г.) // Леонтьев К.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 524.

16. Катков М.Н. Русский государственный строй // Катков М.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 81.

17. Катков М. Н. Наши аномалии и судебная республика // Катков М.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 98.

18. Катков М.Н. Общий очерк борьбы за учебную реформу // Катков М.Н. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 385.

19. Тихомиров Л.А. Монархическая государственность // Тихомиров Л.А. Избранное. М. : РОССПЭН, 2010. С. 313-314.

References

1. Shcherbatov M.M. Izbrannye trudy [Selected Works]. Comp. S.G. Kalmma. Moscow: ROSSPEN, 2010, 632 p.

2. Aksakov K.S. [Lomonosov in the History of Russian Literature and Russian Language]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 117.

3. Aksakov K.S. [On the Modern Literary Dispute]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 179.

4. Aksakov K.S. trudy [Three Critical Articles by Mr. Imrek]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 172.

5. Aksakov K.S. [A Few Words about Russian History, Excited by the History of Solovyov]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 212.

6. Karamzin N.M. [On the Ancient and New Russia in its Political and Civil Terms]. Karamzin N.M. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 293.

7. Aksakov K.S. [Message of K.S. Aksakov «On the Internal State of Russia», Submitted to the Emperor Alexander II in 1855]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 244.

8. Aksakov I.S. [Petersburg and Moscow]. Aksakov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 424.

9. Aksakov I.S. [We are Stupid and Poor]. Aksa-kov K.S., Aksakov I.S. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 719.

10. Koshelev A.I. [Common Duma in Russia]. Ko-shelev A.I. Izbrannye Trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 379.

11. Samarin Yu.F. [Stefan Yavorsky and Feofan Prokopovich]. Samarin Yu.F. Izbrannye trudy [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 107.

12. Leont’ev K.N. [Byzantinism and Slavism]. Le-ont’ev K.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 50.

13. Leont’ev K.N. [Twenty-fifth Anniversary of the Reign]. Leont’ev K.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 179.

14. Leont’ev K.N. [Front Line]. Leont’ev K.N. Iz-brannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 321.

15. Leont’ev K.N. [Notes of a Hermit (1887)]. Le-ont’ev K.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 524.

ISSN 0321-3056 IZVESTIYA VUZOV. SEVERO-KAVKAZSKII REGION. SOCIAL SCIENCES.

16. Katkov M.N. [Russian State System]. Katkov M.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 81.

17. Katkov M.N. [Our Anomalies and Judicial Republic]. Katkov M.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 98.

2019. No. 1

18. Katkov M.N. [A General Essay of the Struggle for Educational Reform]. Katkov M.N. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, p. 385.

19. Tikhomirov L.A. [Monarchical Statehood]. Tikhomirov L.A. Izbrannoe [Selected Works]. Moscow: ROSSPEN, 2010, pp. 313-314.

Поступила в редакцию / Received 24 декабря 2018 г. / December 24, 2018

Образ Петра Первого в романе «Пётр Первый» Толстого А.Н.

Как было сказано выше, «Пётр Первый» — исторический роман. Тема его — изображение России эпохи Петра. Идея романа — положительная оценка характера и деятельности царя-реформатора. Следовательно, Пётр является главным героем романа.

Сюжет произведения построен на описании жизни главного героя с ран него детства до первых побед русской армии в Прибалтике в начале Северной войны (последняя четверть XVII века и начало XVIII века). Толстой планировал создать роман в трёх книгах. В первой он подробно рисует детство и раннюю молодость царя на фоне широкой исторической картины русской жизни. Эта книга заканчивается рассказом о первом заграничном путешествии Петра и о стрелецком бунте 1698 года. Вторая книга показывает реформаторскую деятельность молодого царя и начало Северной войны. Здесь автор особое внимание уделяет Нарвской битве 1700 года, которая сыграла важнейшую роль в последующей истории России. Обидное поражение под Нарвой заставило Петра предельно напрячь собственные силы и силы всей страны для того, чтобы в конце концов победить Швецию в Северной войне (1721). События второй книги заканчиваются первыми маленькими, но такими важными для Петра победами над шведскими крепостями в Прибалтике и закладкой Петербурга в 1703 году.

В третьей книге писатель хотел показать Петра — зрелого государственного деятеля, замечательного полководца, мудрою чело века, несмотря на все его личные недостатки. Однако Толстой не успел написать эту книгу, и о его замыслах можно судить только по предварительным планам и наброскам. Таким образом, писатель подробно изобразил только детство и юность Петра, но уже в этих двух книгах сумел создать сложный и интересный образ главного героя.

Образ Петра складывается в романе постепенно на фоне важнейших исторических событий конца XVII века. Толстой изображает сонную, нищую, неповоротливую допетровскую Русь, над которой висят «столетние сумерки — нищета, холопство, бездолье» (1,2, 1). Писатель показывает, как рождаются и переплетаются личные и социально-исторические мотивы поступков будущего царя. В душе Петра появляется и укрепляется неприятие старого уклада русской жизни, старых порядков. Сначала властолюбивая сестра Софья олицетворяет для него старозаветную Россию, и Пётр вынужден бороться с сестрой буквально не на жизнь, а на смерть. Постепенно страх за свою жизнь в душе Петра перерастает в осознанную ненависть не к отдельным людям, но вообще к старым порядкам.

В этой эволюции важны несколько эпизодов, например, сцена в Архангельске, когда Пётр посещает иноземный торговый корабль: «Уж до того жалки показались домодельные карбасы, когда проплывали мимо высоких бортов кораблей… Стыдно! Все это почувствовали: и помрачневшие бояре, и любезные иноземцы на берегу, и капитаны, и выстроившиеся на шканцах матёрые, обветренные океаном моряки…» (1, 5, 15). По возвращении из Архангельска Пётр решает, что должен ближе познакомиться с Европой, и поэтому отправляется туда под именем Петра Алексеева в свите Великого посольства. Он хочет своими глазами увидеть европейскую жизнь и научиться строить корабли.

Пётр как государь описывается в сравнении с князем Голицыным (всесильным фаворитом царевны Софьи), с Карлом XII (шведским королём) и Августом Великолепным (польским королём). Василий Голицын задумывал государственные реформы, понимал экономическую необходимость выхода России к морям, но ему недостало воли, настойчивости, а может быть, и власти, чтобы воплотить в жизнь свои планы. Пётр не только понял веление времени — необходимость реформ, но и проявил в борьбе за эти реформы весь свой темперамент борца и одно временно терпение, столь характерное для русского человека. Царь не останавливается ни перед чем, не жалеет ни себя, ни других, но осуществляет многие проекты, о которых Голицын только мечтал, сочиняя прожекты в своём роскошном московском дворце (1,2,5).

Отличительной чертой шведского короля Толстой считает поглощающее всё стремление к личной славе. Мечтой Карла является слава непобедимого полководца, второго Цезаря (2, 2, 5). При этом его мало заботит благополучие собственной страны: она должна дать средства для ведения европейской войны, а всё остальное не имеет для Карла никакого значения. От Карла XII Петра отличает высокий патриотизм: во всех делах русского царя прослеживается не столько желание личной славы, сколько стремление вывести Россию из «тьмы невежества и запустения». Для этого Пётр, ломая всякие традиции, занимается любой, даже «чёрной» работой. Толстой изображает его в Воронеже на строительстве очередного корабля. Работая в кузнице с мастером Жемовым, Пётр выполняет обязанности подмастерья и неловко тащит лапу якоря, за что Жемов кричит на него. Царь спокойно относится к этой ситуации (в России учеников не только ругают последними словами, но, бывает, и бьют) и никак не наказывает кузнеца, которого уважает за его мастерство и глубокое знание кузнечного ремесла (2, 1, 10).

Польского короля Августа писатель изображает как человека безответственного, легкомысленного, считающего, что королевская власть дана ему для того, чтобы он удовлетворял все свои желания и прихоти. Это отчётливо проявляется в образе жизни Августа и его двора во время Северной войны. Польский король колесит по своему королевству, спасаясь от преследования Карла XII, но думает только о балах и флирте с прекрасными дамами, среди которых оказалась и Санька Бровкина-Волкова (2, 3, 2). От Августа Петра отличает чрезвычайная личная скромность и благородное убеждение, что царь обязан служить своему отечеству, а не отечество — царю.

Пётр в романе характеризуется через отношение к своим приближённым. В людях его привлекает верность, живость ума и характера. умение профессионально делать своё дело. Самые близкие друзья царя (Меншиков и Лефорт) обладают этими качествами. В Меншикове Петру нравятся деловая энергия, неутомимость, весёлость: «Ловок был, бес, проворен, угадывал мысли: только кудри отлетали, — повернётся, кинется и — сделано. Непонятно, когда спал, — проведёт ладонью по роже и, как вымытый, — весёлый, ясноглазый, смешливый» (1, 3, 4). При этом царь знает и недостатки своего «сердечного друга» — вороватость, хвастливость. В Лефорте Пётр нашёл тактичного наставника и любезного друга, который ненавязчиво направляет деятельность молодого царя. В Архангельске после посещения гостиного двора иноземных купцов Пётр выслушивает совет именно от Лефорта — отвоевать у Швеции балтийские земли: «Ты спросил меня, отвечаю: замахивайся на большее, а по малому — только кулак отшибёшь…» (1, 5, 15), — учит Лефорт. Во время пира, накануне смерти, Лефорт строит прожекты преобразований в России, которые совершенно совпадают с планами самого Петра. Поэтому царь так тяжело переживает смерть Лефорта: «Другого такого друга не будет. Радость — вместе, заботы — вместе. Думали одним умом… (…) Плохим был адмиралом, а стоил целого флота» (2, 1, 5-6).

В романе описываются три истории любви главного героя. Толстой показывает, что Пётр в женщинах ценил не только внешнюю привлекательность, но и чуткость, умение понять мысли близкого человека, живость и оптимистичный взгляд на мир. Ничего этого не оказалось в вялой и недалёкой Евдокии Лопухиной, поэтому она так и не смогла добиться любви мужа. Достаточно вспомнить, как она вела себя в день похорон Натальи Кирилловны. Пётр испытывал тяжёлое чувство одиночества и подавленности, ждал от жены сочувствия, ободрения, а вместо этого услышал от неё замечание, что в грязной одежде лёг на атласное одеяло (1,5, 17).

Петру показалось, что он нашёл понимание и сердечное тепло в Анне Монс, образованной и воспитанной в европейской культурной традиции. Но и тут он ошибся: в этой женщине было слишком много эгоизма и мещанского желания стабильной, уверенной и, конечно, обеспеченной жизни (2, 1, 6). Царь благородно поступает с Анной, когда узнаёт о её измене. Он оставляет ей все свои подарки (дом, деревни с крепостными, карету, драгоценности), но приказывает забрать свой портрет. Он никак не мстит Анне, но больше никогда не соглашается встречаться с ней. Пётр не показывает вида, однако, по наблюдениям Меншикова, царь тяжело переживает разрыв с Анхен и остро чувствует снова вернувшееся к нему душевное одиночество (2, 5, 5).

Роман обрывается в тот момент, когда Петру снова кажется, что он нашёл женщину, которая близка ему по характеру и которую он может полюбить. Именно поэтому Пётр так радостно разглядывает платочек с виноградными листочками, вышитый для него Екатериной (3, 6, 1).

Толстой не скрывает отрицательных черт характера и страшных поступков царя: в романе есть сцены, где Пётр проявляет жестокость, подозрительность, несправедливость. При этом писатель опирается на принцип исторического детерминизма, то есть не спешит осуждать, но пытается разобраться в негативных, с точки зрения просвещенного человека XXвека, поступках Петра. Одну из причин жестоких поступков Петра автор видит в самой русской средневековой жизни. Например, английский купец Сидней ужасается древнему русскому обычаю закапывать по плечи в землю женщину, убившую мужа, а после её мучительной смерти вешать труп на виселицу за ногу. Пётр сначала не понимает сэра Сиднея: «А что? Она же убила… Так издавна казнят… Миловать разве за это?» (1, 5, 3). Но, прервав пир, царь едет на площадь и приказывает солдату-охраннику застрелить закопанную убийцу, чтобы разом прекратить её мучения. Писатель рисует царя человеком своего времени, выросшим среди жестоких обычаев своего народа, когда человеческая жизнь, а тем более человеческое достоинство мало ценились и в государстве, и в семье. Как царь не жалеет каторжников на строительстве Петербурга (2, 5, 7), так и раскольники, вдохновлённые старцем-проходимцем Нектарием, предпочитают сгореть в церкви вместе с детьми, но не сдаться государевым солдатам (2,2, 8). Подобные сцены объясняют стремление Петра распространить, пусть даже насильно, при помощи палки, просвещение, образование, гуманистическую культуру в русском народе.

Итак, Толстой создал сложный, многоплановый характер первого русского императора. Писатель изобразил своего героя в самых разных жизненных ситуациях, в отношениях с разными людьми. Из текста романа понятно, что автор выделяет положительные черты характера Петра, но не скрывает и отрицательные. Так Толстой сохраняет правду характера, или, как говорил В.Г.Белинский, «идею лица». Эта «идея» не позволяет сделать из личности Петра, при всех его известных недостатках, «уродливого карлу вместо великана человечества» (В.Г.Белинский «»Ледяной дом». Сочинение И.И.Лажечникова»).

Без сомнения, образ Петра сложился у Толстого в противовес образу Петра из романа Д.С.Мережковского «Пётр и Алексей» (1905). Последний сосредоточил внимание на одном позднем эпизоде петровского царствования — наделе царевича Алексея. Мережковский изобразил царя исчадием ада, подчёркивая жестокость, властолюбие, сластолюбие государя, который своими кровавыми реформами разрушил благочинную Московскую Русь и, казнив собственного сына Алексея, навлёк проклятие на государство и династию царей Романовых. Толстой показал Петра в развитии (с самого ран него детства), на широком фоне русской жизни, поэтому реалистический образ Петра, созданный Толстым, кажется более убедительным, чем мистический (дьявольский) образ Петра у Мережковского.

Толстой сделал главным героем своего романа крупнейшего исторического деятеля России, но показал его и великим человеком в решительные моменты истории, и неповторимой личностью, понятной читателю XX века. Многостороннее изображение царя у Толстого можно объяснить тем, что автор, в отличие от Мережковского, положительно оценивает государственную деятельность Петра и, следовательно, его личность. Подобная оценка Петра Первого кажется более справедливой, а роман Толстого — более талантливым произведением, благодаря широкому охвату событий, удачной композиции, многогеройности, замечательному языку.

Собор Святого Петра — Изображения Собора Святого Петра

Томас Питер Профиль | Более широкое изображение

Когда мне было 15 , я нашел старый фотоаппарат своего отца, зеркальную камеру Exa 1a производства Восточной Германии со складным видоискателем сверху. Я был очарован этим прекрасным аппаратом и везде брал его с собой, снимая столько рулонов пленки, сколько мог себе позволить.

Изначально результаты моей фотосъемки были довольно плохими . Но с помощью подержанных книг для самостоятельного обучения я быстро освоил эту технику. Однако что-то все еще было не так. Мои фотографии были скучными, потому что жизнь в маленьком городке Германии была скучной. Итак, как только я смог, я ушел из дома и сделал фотографию средством своей страсти к путешествиям.

Свое первое задание я снял в конце 1990-х годов для московской неправительственной организации, которая работала с ВИЧ-положительными людьми в то время, когда российское государство предпочитало игнорировать эту проблему.Моя история привела меня к наркоманам в провинциальной России. Я встретил молодых людей примерно моего возраста, которые страдали от скуки, которую я знал еще по дому. Тем не менее, лишенные свободы передвижения, они выбрали способ побега, который оказался для многих фатальным.

Фотография позволила мне соединиться с миром русских героиновых наркоманов. Это дало мне повод искать их, и они поняли, зачем я был там. Фотосъемка стала формой диалога, я узнал, что рассказывать чью-то историю можно только в том случае, если этот человек готов что-то поделить.Энергия, создающая удачную фотографию, должна исходить с обеих сторон.

Есть истории, которые остались бы невысказанными , если бы не любознательность журналистов. Трудоемкий процесс создания повествования из хаотического мира, который нас окружает, и создания чего-то значимого для других — очень полезное занятие. Истории, попадающие в эту категорию, мне нравятся больше всего.

Всегда есть аудитория , которая не осознает, что у нее есть интерес к определенной проблеме, пока вы не представите ее им красноречиво и убедительно.Для фотографа это означает создание ярких снимков, которые заставляют людей останавливаться и рассматривать момент, который вы для них заморозили. Если я пробуждаю в глазах смотрящего чувство интуиции, значит, я добился успеха в своей работе.

Фотографы, которых я уважаю больше всего — это коллеги, с которыми я встречаюсь во время своих ежедневных заданий, другими словами, мои конкуренты. Пресс-фотография часто кажется спортом; вы соревнуетесь за лучший выстрел с остроумием и изобретательностью.Если бы не жесткая конкуренция, возможно, мы бы не заставляли себя так сильно, как мы, изо дня в день.

Фотография Петра рассказывает историю 4,5 миллиона рабов | Стив Джонс | Население

сгорело в памяти

Фотографии, которые изменили мир.

Бывший раб Петр на известной фотографии 1863 года. (Фото Макферсона и Оливера; любезно предоставлено Национальной портретной галереей Брейди, Смитсоновский институт)

В 1863 году Питер, оправившись от опасной для жизни порки, сбежал с плантации в Луизиане вместе с тремя другими рабами.Охотники за рабами убили одного из них, но трое других ускользнули от отряда в течение 10 дней.

Наконец они вошли в лагерь армии Союза недалеко от Батон-Руж, где нашли чудесное место — черных солдат в синей форме.

Петр немедленно вступил в армию.

Во время медицинского осмотра врачи лагеря обнаружили ужасные следы рабства, которые Петр будет всегда носить с собой.

Его спина была покрыта шрамами от нескольких ударов плетью. Полоски ресниц тянулись от верхней части спины к верхней части ягодиц.Они наносят удары в разных направлениях, указывая либо несколько отдельных ударов, либо разные углы атаки в одном и том же инциденте.

Фотографы часто бывали в армейских лагерях во время Гражданской войны. Двое из них, Макферсон и Оливер, сделали несколько фотографий Питера.

Фотография выше смонтирована как carte-de-visite — «визитная карточка» — очень похожая на то, что мы назвали бы открыткой.

Лицевая сторона этого визитной карточки имеет имя Брэди, что означает знаменитый Вашингтон, округ Колумбия.С., фотограф Мэтью Брэди. Но Брейди не имел к фотографии никакого отношения. К тому времени практически слепой, Брэди нанял фотографов для работы под своим именем или использовал другие фотографии для своей галереи в Вашингтоне.

Оборотная сторона карты carte-de-visite так же показательна. На нем есть «факсимиле» отчета ассистента хирурга Дж. У. Мерсер полковнику Л. Марш:

Я обнаружил, что большая часть из четырехсот контрабандных предметов [беглых рабов], исследованных мной, была так же сильно разорвана, как и образец, представленный на прилагаемой фотографии.

Но, конечно же, реальную историю рассказывает лицевая сторона карты.

Посмотрите на Питера. Он не проявляет враждебности или злости. Он показывает внутреннюю уверенность и силу характера, которые не смогли сломить годы рабства и порки. Он показывает большое человеческое достоинство.

Северные газеты напечатали историю Петра и напечатали строчные офорты фотографии. В некоторых учетных записях имя Питера ошибочно указывалось как «Гордон».

Фотография позволила многим людям впервые по-настоящему взглянуть на жестокость рабства.Наконец они увидели доказательства порки, о которых они читали только в автобиографии Фредерика Дугласа или в книге Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома ».

Фотография наглядно подчеркнула причины Гражданской войны. Речь шла не только о правах штатов или сохранении союза. По своей сути война была борьбой за гражданских, и человека, прав.

Векторное изображение Святого Петра для плоттера

Религиозный рисунок, готовый к использованию

Векторное изображение Святого Петра для плоттерной резки и гравировки.

Мы векторизовали это изображение святого апостола Петра, также называемого Симоном или Кифой, с учетом физических деталей произведения искусства и факторов, влияющих на производительность режущего плоттера, таким образом, достигнув идеального баланса между художественной эстетикой и техническими потребностями.

Кончики и углы этого векторного изображения скруглены, чтобы облегчить резку и отслаивание.

Это изображение св.Питер векторизован в формате PostScript с минимальным количеством узлов, а его контуры гладкие и мягкие, без «скачков» в диагональных или изогнутых линиях, так что вы можете быстро и легко использовать его в своем плоттере.

Вы можете изменять, искажать, увеличивать или уменьшать изображение с помощью любой программы векторной графики: Adobe Illustrator, CorelDraw, FreeHand, FlexiSign, Photoprint и т. Д., Сохраняя его идеальное качество при любом размере.

Доступен в форматах AI, EPS и DXF.

Загрузите бесплатное векторное изображение, чтобы проверить

, работает ли он с вашей машиной.

Цена: 26 евро

Ваша валюта автоматически меняется на EUR

при оплате кредитной картой или Paypal.

Чтобы скачать это векторное изображение религиозного культа, нажмите на кнопку «Купить». После оплаты вы получите в течение следующих 5 минут векторный файл с 4 изображениями апостола Петра, показанными ниже, в форматах AI, EPS и DXF.

Если вы предпочитаете эти изображения в другом векторном формате, мы бесплатно отправим вам их по электронной почте.

Векторные изображения Святого Петра доступны для скачивания.

Векторные изображения, доступные на этом сайте, являются собственностью Logo-arte.com и не могут продаваться или распространяться каким-либо физическим или юридическим лицом, кроме Logo-arte.com.

Процедура загрузки:

Нажмите кнопку «Купить».

Завершите процесс оплаты на защищенном веб-сайте Paypal.

В ближайшие 5 минут вы получите электронное письмо со ссылкой для скачивания.

Щелкните ссылку, чтобы загрузить файл на свой компьютер. .

Если вы не видите письмо с прикрепленным векторным файлом:

Проверьте папку «Спам», и, если ее там нет, НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ, и мы отправим ее вам.

Если вы купите изображение в нерабочее время, мы вышлем вам векторный файл, когда возобновим свою деятельность.

Обратите внимание на разницу во времени между вашей страной и Испанией.

Апостол Петр

Симон Петр (также известный как Кифа) был рыбаком из Галилеи, пока не стал одним из двенадцати апостолов Иисуса из Назарета, став одним из его самых известных учеников и цитируемым в Новом Завете.

Одна из самых известных историй святого Петра — это когда он 3 раза отрицал, что знает Иисуса в ночь своего ареста, тем самым исполнив предсказание Иисуса: «Истинно, я говорю вам, что сегодня вечером, до того, как запоет петух, вы откажетесь от меня. три раза.«

После смерти Иисуса святой Петр стал духовным наставником общины верующих христиан в Палестине.

Имя Петра было дано ему Иисусом как «камень», на котором будет построена его Церковь.

Католическая церковь считает его первым Папой.

Векторизация религиозных образов по фотографиям

Если вы хотите создать векторную графику специально для вас, мы ее сделаем. Мы создаем векторные религиозные изображения из фотографий, иллюстраций и изображений для использования при резке винила, пескоструйных масках, гравировке и печати.У нас есть 3 уровня детализации для векторизации изображений, и вы можете выбрать уровень, который сделает вашу работу проще и удобнее. + ИНФОРМАЦИЯ

Векторное изображение Святого Георгия и Дракона:

В разделе символов веры доступно векторное изображение Святого Георгия, убивающего дракона, в цветном и черно-белом цвете. + ИНФОРМАЦИЯ

Питер Диамандис

Фонд XPRIZE

Zero Gravity Corporation

Международный космический университет

Апостол Петр | Энциклопедия.com

АПОСТОЛ ПЕТР (ум. 64 г. н. э.) был одним из двенадцати апостолов Иисуса и, согласно римско-католической традиции, первым папой. Самые ранние источники информации о Петре таковы, что невозможно провести совершенно четкое различие между теми элементами в образе Петра, которые произошли от его роли в церкви до его смерти, и теми, которые происходят от Петра более позднего времени. Христианская память и традиции. Ни один из сохранившихся источников не интересует в первую очередь Питер.Лишь немногие, Галатам и 1 Коринфянам , ​​были написаны еще при жизни Петра и кем-то, кто определенно знал его. Источники, дающие более подробное описание Петра, были написаны через несколько лет, а часто и через десятилетия после его смерти. Они включают историю Петра в историю Иисуса и ранней церкви таким образом, чтобы поднимать вопросы об историчности некоторых деталей. Являются ли рассказы о выдающейся роли Петра среди апостолов точным воспоминанием о том, как все происходило на самом деле, или они являются ретроспективой во времена служения Иисуса той роли, которую Петр позже будет играть в ранней церкви? Никто не отрицает, что за новозаветными описаниями Петра стоит субстрат фактов или событий, но существуют значительные разногласия по поводу того, что это за субстрат.Эти проблемы не столь сложны и не столь тяжелы по последствиям, как проблемы, связанные с «историческим Иисусом», но они похожи по своему типу.

Апостол

Симеон или Симон (еврейское и греческое имена соответственно) вместе со своим братом Андреем были рыбаками на Галилейском море, когда они оба были призваны следовать за Иисусом из Назарета. Возможно, они были призваны первыми и должны были быть среди ближайших последователей Иисуса. Симона также звали Кифа (или Кифас), что по-арамейски означает «скала», греческая форма этого слова — Петра или Петрос , ​​отсюда и имя Петра .Согласно как Марка 3:16, так и Иоанна 4:42, именно Иисус дал Симону это дополнительное имя, но тот факт, что эти два рассказа совершенно разные, заставил некоторых предположить, что это имя могло быть дано только впоследствии, ввиду его работы в ранней церкви, а затем ретроспективно во время служения Иисуса.

В различных источниках Нового Завета говорится, что Петр играл особую роль среди учеников при жизни Иисуса. Он назван первым среди учеников ( Mk .3:16 и параллели, Деяния 1:13). Он часто представляется говорящим от их имени ( Mk . 8:29, 10:28, 11:21, 16: 7 и их параллели). Наряду с Иаковом и Иоанном он входит в ближайшее окружение учеников ( Мк, . 5:37, 9: 2 и далее, 14:33 и их параллели).

По-разному Матфей, ​​Лука и Иоанн — все они рассказывают, что Иисус доверил Петру особую роль в обществе, которую Иисус должен был оставить. Он — скала, на которой будет построена церковь ( г., г.16:18). Иисус молится за него, чтобы он, испытав себя, мог укрепить своих братьев ( Лк . 22:31). Иисус отводит его в сторону и специально поручает ему накормить своих ягнят и овец ( Ин. . 21: 15–17). Здесь снова возникают разногласия относительно того, рассказывают ли эти рассказы о событиях, которые действительно имели место, или же это попытки узаконить более позднюю роль Петра в ранней церкви, закрепив ее за действиями Иисуса. Разумеется, возможна и средняя позиция: Иисус возложил на Петра особую ответственность, и это позднее было развито евангелистами.

Петр также является учеником, чьи неудачи наиболее полно описаны в Новом Завете. Когда он возражает против предсказания Иисуса о его собственных страданиях и смерти, Иисус называет его сатаной ( Mt . 16:23, Mk . 8:33). Когда последние страдания Иисуса уже начались, Петр публично отрицает какую-либо связь с ним ( Mk . 14: 66–72 и параллели). Кроме того, он описывается, не без сочувствия, как импульсивный ( Ин. . 21: 7).

Несколько различных направлений новозаветной традиции свидетельствуют о том, что Петр был первым из апостолов, увидевших Иисуса после того, как он воскрес из мертвых.Многие считают, что 1 Коринфянам 15: 5 является частью традиционной конфессиональной формулы. Если это верно, то задолго до середины пятидесятых годов первого века христианской традицией было то, что Иисус явился Кифе первым. В повествовании Лукана именно женщины первыми видят воскресшего Иисуса, но затем Петр — первый из апостолов, увидевших его после женщин, и его видение явно более важно, чем их ( Лк . 24: 1–34). ). В Иоанна , ​​Петр первым войдет в пустую гробницу.Мария Магдалина первая видит Иисуса, и только впоследствии группа апостолов (все, кроме Фомы) собираются вместе, когда впервые видят Иисуса ( Ин. . 20: 1–25).

На протяжении первых глав Деяния (главы 1–12) Петр играет ведущую роль в формировании и расширении церкви. Он ведущий проповедник и чудотворец (2: 14–36; 3: 1–10, 11–26; 9: 32–43). Он первым распространил христианскую миссию на язычников (10: 1–11, 18).

Судя по письму Павла к Галатам, Петр был самой важной фигурой в церкви в Иерусалиме в конце тридцатых годов ( Gal .1:18). Согласно тому же источнику, он все еще был одним из столпов этой церкви в конце сороковых годов, но теперь упоминается между Иаковом и Иоанном (2: 9). В этом же письме Павел говорит о Петре, который восстал проповедовать иудеям, как он, Павел, был послан к язычникам (2: 7–8). Павел не дает подробной информации о работе Петра как апостола для евреев, но тот факт, что он говорит о нем таким образом, предполагает, что она должна была быть довольно обширной, а не ограничиваться только его работой в церкви в Иерусалиме.Известно, что Петр был в Антиохии ( Гал. . 2: 11–14), и вполне вероятно, что он был также в Коринфе ( 1 Кор. . 1:12). Тот факт, что несколько позже, в первом веке, псевдоним 1 Петра адресован христианам Понта, Галатии, Азии и Вифинии ( 1 Pt . 1: 1), предполагает, что эти регионы были связаны со служением Петра. Кроме того, тот факт, что письмо якобы было отправлено из Рима (упоминается в 1 Петра 5:13 как «Вавилон»), предполагает, что римские действия Петра также были традицией в то время.

В спорах об обязанности христиан-язычников соблюдать еврейский закон, Петр, вероятно, занял позицию где-то посередине между позицией Павла и его противниками. Теоретически он, кажется, был на стороне Павла, но его практика, очевидно, не всегда соответствовала его идеям ( Гал. . 2: 11–14).

Деятельность Петра в Риме позже будет иметь большое значение в христианской традиции и поэтому привлекла значительное внимание. Нет никаких свидетельств, связывающих его с Римом в документах, написанных при его жизни, но традиция, которую он проповедовал в Риме, широко засвидетельствована в конце первого и второго веков.Поскольку в то время этот вопрос еще не приобрел особого значения в церковной политике, похоже, нет веских причин подвергать сомнению эту раннюю традицию. Столь же ранняя традиция — мученичество Петра ( Ин. . 21: 18–19) и его мученичество в Риме ( 1 Климент 5). Археологическое исследование не решило вопроса о месте захоронения Петра, но показало, что к середине II века римские христиане почитали определенное место как место захоронения Петра.

Петр в христианской традиции

Петр оставался видным в различных христианских традициях во втором и третьем веках. Несколько произведений были приписаны ему прямо или косвенно, а в нескольких других он играл ведущую роль. В начале второго века утверждалось, что Евангелие от Марка было сборником учения Петра, и эта точка зрения была общепринятой в более поздней ортодоксии. Евангелие от Петра еретического толка, согласно епископу Антиохии, использовалось в Сирии во второй половине века.Керигма Петра , ​​работа, имеющая некоторое сходство с написанием христианских апологетов второго века, возможно, была написана до середины века. Апокалипсис Петр датируется примерно тем же временем, а Деяния Петра — не намного позже. Гностическая библиотека из Наг-Хаммади также содержит несколько работ, в которых изображен Петр: еще один Апокалипсис Петра , , ​​Деяния Петра и Двенадцати Апостолов и Письмо Петра Филиппу , .Эти работы, вероятно, датируются третьим веком. Ни одно из этих писаний не раскрывает много исторически достоверных сведений о Петре, но вместе взятые они указывают на важность, придаваемую Петру в полиморфном христианстве этого периода.

Другая работа, Kerugmata Petrou , ​​была реконструирована некоторыми учеными как один из самых ранних источников поздней псевдоклементиновской литературы. (Некоторые ученые отрицают, что такой документ когда-либо существовал.) Этот реконструированный документ поразительно еврейско-христианского характера описывает Петра, который вместе с Иаковом возглавляет защиту христианства от таких извращенцев истины, как Симон Волхв и Павел. Тарса.

Именно в рамках того, что впоследствии будет идентифицировано как ортодоксальное христианство, фигура Петра оказала самое широкое и продолжительное влияние. В рамках этой ортодоксальной традиции его влияние было особенно важным на Западе. Петра считали архетипом христианина, прототипом епископальной церкви и первым папой. Последняя была самой влиятельной — но также и самой спорной — частью петровской традиции.

Уже в конце первого века возникла традиция, что Петр (вместе с Павлом) предусмотрел особые условия для руководства в Римской церкви после их отъезда или смерти (см. Подлинное первое письмо Климента Римского к Коринфянам, главы .42 и 44). В ходе последующего спора о гностицизме вопрос об апостольских основах церкви стал очень важным. Те же авторы, которые подчеркивали апостольское авторство книг Нового Завета, также уделяли большое внимание апостольским основам отдельных церквей. Церковь в Риме из-за роли, которую якобы играли там Петр и Павел, была выделена и стала рассматривать себя как апостольскую церковь par excellence (см. Ириней, Против ересей, 3.3.1–3). Постепенно эта традиция петровского происхождения Римской церкви (Павел постепенно исчезает с картины) сочетается с новозаветным образом Петра как первого и даже лидера апостолов. Исходя из этого, римская церковь считается первой и даже лидером среди церквей. Сначала оригинальные идеи преемственности (например, у Иринея) подчеркивали, что епископ был преемником апостола-основателя конкретной церкви в качестве проповедника апостольского Евангелия. К концу четвертого века (некоторые сказали бы раньше) утверждается, что епископ Рима также унаследовал апостольское первенство Петра.Именно на этом основании Рим претендует на власть над всей церковью.

Эти взгляды, кажется, сначала развились внутри самой Римской церкви, а оттуда распространились по всему Западу очень медленно. Христианский Восток имел иную традицию и никогда полностью не принимал римскую интерпретацию власти Петра. Традиционно Восток также признавал первенство Петра в Новом Завете и своего рода римское первенство во вселенской церкви. Природа этого последнего примата была предметом многочисленных споров, и Восток довольно последовательно отказывался рассматривать его как вовлечение римской власти над другими церквями или, по крайней мере, над церквями Востока.

Другие изображения Петра также процветали на протяжении веков. Петр как хранитель ключей от Царства Небесного сыграл важную роль в христианском искусстве и фольклоре, взяв за основу тот же текст Нового Завета, Мэтью 16:18, который так важен для поддержания жизни образ Петра как первого папы. Точно так же многие образы Петра, которые можно найти в Новом Завете — Петр как пастырь, как ловец людей, как исповедник истинной веры против лжеучений, как слабый и порывистый, — все это отражалось в разные времена и в разных местах христианства. традиция.

См. Также

Ученичество.

Библиография

Классическое современное исследование Петра с консервативной протестантской точки зрения — это работа Оскара Каллмана «Петр, ученик, апостол, мученик: историко-богословское исследование , ​​2-е издание». (Филадельфия, 1953). Каллман дает в целом консервативное толкование текстов Нового Завета, но отвергает идею преемников Петра. Менее негативным по этому последнему пункту является книга Рудольфа Пеша Simon-Petrus: Geschichte und geschichtliche Bedeutung des ersten Jungers Jesu Christi (Штутгарт, 1980).Очень полезный обзор роли Петра в Новом Завете и связанных с этим методологических проблем дан Раймондом Брауном и другими в книге Peter in the New Testament (Minneapolis, 1973). Восточно-христианские взгляды на Петра представлены Джоном Мейендорфом и другими в Петр в Новом Завете (Миннеаполис, 1973). Восточно-христианские взгляды на Петра представлены Джоном Мейендорфом и другими в книге Primacy of Peter (Лондон, 1963). См. Особенно статью Мейендорфа: «Св.Peter in Byzantine Theology «, стр. 7–29.

По вопросу об археологических свидетельствах Петра в Риме см. Книгу Дэниела У. О’Коннера Peter in Rome: The Literacy, Liturgical and Archeological Evidence (New York, 1969) и более кратко его «Петр в Риме: обзор и позиция» в «Христианство, иудизм и другие греко-римские культы», отредактированный Якобом Нойснером (Лейден, 1975), pt. 2, pp. 146–160 Библиографическую информацию см. В разделе «Petrus» в библиографии в Archivum Historiae Pontificae (Rome, 1968–).

Джеймс Ф. МакКью (1987)

Парикмахерская и дневной спа Concord, NH

Ваша конфиденциальность очень важна для нас. Мы хотим, чтобы ваш опыт работы в Интернете был максимально приятным и полезным, и мы хотим, чтобы вы с полной уверенностью пользовались огромным объемом информации, инструментов и возможностей Интернета.
Мы создали эту Политику конфиденциальности, чтобы продемонстрировать нашу твердую приверженность конфиденциальности и безопасности. В настоящей Политике конфиденциальности описывается, как наша компания собирает информацию от всех конечных пользователей наших Интернет-сервисов («Сервисы») — тех, кто получает доступ к некоторым из наших Сервисов, но не имеет учетных записей («Посетители»), а также тех, кто может покупать Продукты / или платить ежемесячную плату за обслуживание для подписки на Сервис («Участники») — что мы делаем с информацией, которую мы собираем, а также выбор, который Посетители и Участники имеют в отношении сбора и использования такой информации.Мы просим вас внимательно прочитать настоящую Политику конфиденциальности.

Персональная информация, которую собирает наша компания и как она используется

Введение: Наша компания разными способами собирает информацию от Посетителей и Участников, которые получают доступ к различным частям наших Услуг и сети веб-сайтов, доступных через нашу Услугу. Мы используем эту информацию в первую очередь, чтобы обеспечить индивидуальный подход к использованию наших Продуктов и Услуг, и, как правило, не передаем эту информацию третьим лицам.Однако мы можем раскрыть собранную личную информацию, если мы получили ваше разрешение заранее или в особых обстоятельствах, например, когда мы считаем, что такое раскрытие требуется по закону или в других особых случаях, описанных ниже.

Регистрация: Участников могут попросить предоставить определенную личную информацию при подписке на наши Продукты или Услуги, включая имя, адрес, номер телефона, платежную информацию (например, номер кредитной карты) и тип используемого персонального компьютера. используется для доступа к Сервисам.Личная информация, полученная от Участников в процессе регистрации, используется для управления учетной записью каждого Участника (например, для выставления счетов). Эта информация не передается третьим лицам, если специально не указано иное или при особых обстоятельствах.
Однако в случаях, когда наша компания и партнер совместно продвигают наши Услуги, мы можем предоставить партнеру определенную личную информацию, такую ​​как имя, адрес и имя пользователя лиц, которые подписались на Услуги в результате совместного продвижения единственная цель — позволить нам и партнеру оценить результаты рекламной акции.
В этом случае личная информация не может быть использована партнером для каких-либо других целей. Мы также можем создавать неидентифицирующие и агрегированные профили на основе личной информации, которую Участники предоставляют во время регистрации (например, общее количество, но не имена Участников). Как более подробно объясняется ниже, мы можем использовать эту агрегированную и неидентифицирующую информацию для продажи рекламных объявлений, которые появляются в Сервисах.

Партнеры и спонсоры нашей компании: Некоторые продукты и услуги могут предлагаться Посетителям и Участникам совместно с аффилированным лицом, независимым продавцом-подрядчиком или неаффилированным партнером.Чтобы предоставить Посетителям и Участникам некоторые из этих продуктов и услуг, партнеру может потребоваться сбор и хранение личной информации. В этих случаях вы будете уведомлены до того, как какие-либо такие данные будут собраны или переданы, и вы можете решить не использовать эту конкретную услугу или функцию.

Кроме того, наши партнеры могут размещать рекламу или совместные веб-страницы, спонсируемые аффилированным лицом, независимым продавцом-подрядчиком или неаффилированным партнером. Наша компания может делиться неидентифицирующей и совокупной информацией (за исключением случаев, описанных выше), но не личной информацией, таким партнерам для администрирования предлагаемых совместных продуктов или услуг.
Интернет-магазины: на некоторых веб-сайтах вы можете приобретать продукты и услуги или зарегистрироваться для получения материалов, таких как информационный бюллетень, каталог или обновления новых продуктов и услуг. Во многих случаях вас могут попросить предоставить контактную информацию, такую ​​как ваше имя, адрес, адрес электронной почты, номер телефона и данные кредитной / дебетовой карты.

Если вы выполняете заказ для кого-то еще, например онлайн-заказ на подарок, отправленный непосредственно получателю, вас могут попросить предоставить информацию о получателе, такую ​​как имя, адрес и номер телефона получателя.Наша компания не контролирует использование третьими сторонами какой-либо личной информации, которую вы предоставляете при размещении такого заказа. Будьте осторожны при этом.

Если вы заказываете услуги или продукты напрямую у нашей компании, мы будем использовать предоставленную вами личную информацию только для обработки этого заказа. Мы не передаем эту информацию третьим лицам, за исключением случаев, когда это необходимо для выполнения этого заказа.

Интернет-реклама: Наша компания может размещать нашу онлайн-рекламу.В таких случаях мы передаем этим рекламодателям агрегированную и не идентифицирующую информацию о наших Посетителях и Участниках, собранную в процессе регистрации, а также посредством онлайн-опросов и рекламных акций.

Кроме того, в некоторых случаях мы используем эту агрегированную и неидентифицирующую информацию для доставки индивидуализированной рекламы или создания совместных предприятий. Например, рекламодатель или совместное предприятие сообщает нам аудиторию, которую они хотят охватить, и предоставляет нам рекламу, адаптированную для этой аудитории.На основе агрегированной и не идентифицирующей информации, которую мы собрали, мы можем затем отображать или отправлять рекламу предполагаемой аудитории. Наша компания не передает личную информацию о своих Посетителях или Участниках этим рекламодателям или совместным предприятиям.
Ответы на запросы по электронной почте: когда посетители или участники отправляют запросы по электронной почте в нашу компанию, обратный адрес электронной почты используется для ответа на полученный нами электронный запрос. Наша компания не использует обратный адрес электронной почты для каких-либо других целей и не передает обратный адрес электронной почты третьим лицам.

Добровольные опросы клиентов: Мы можем периодически проводить опросы как коммерческих, так и индивидуальных клиентов. Мы призываем наших клиентов участвовать в этих опросах, потому что они предоставляют нам важную информацию, которая помогает нам улучшать типы продуктов и услуг, которые мы предлагаем, а также способы их предоставления вам. Ваша личная информация и ответы останутся строго конфиденциальными, даже если опрос проводится третьей стороной. Участие в наших опросах клиентов является добровольным.

Мы можем брать информацию, которую мы получаем от людей, отвечающих на наши опросы клиентов, и объединять (или агрегировать) ее с ответами других клиентов, которые у нас могут быть, чтобы создавать более широкие, общие ответы на вопросы опроса (например, пол, возраст, место жительства, хобби, образование, занятость, сектор промышленности или другая демографическая информация). Затем мы используем агрегированную информацию для улучшения качества наших услуг для вас, а также для разработки новых услуг и продуктов. Эта агрегированная информация, не идентифицирующая личность, может быть передана третьим лицам.

Акции: Наша компания может предлагать опросы, конкурсы, розыгрыши, розыгрыши, игры, контент или другие рекламные акции, спонсируемые или совместно с третьими сторонами. В некоторых случаях компании может потребоваться предоставить третьим лицам личную информацию о победителях. Наша компания не контролирует использование этой информации третьими лицами.

Вы можете принять участие в розыгрыше, конкурсе или другой рекламной акции, просто сделав у нас покупку или предоставив нам личную информацию по какой-либо другой причине или цели.Когда выбраны победившие заявки, только имена и личная информация победителей передаются организации, управляющей розыгрышем или конкурсом, чтобы они могли уведомить победителей.

Особые случаи: Политика нашей компании заключается в том, чтобы не использовать и не передавать личную информацию о Посетителях Участников способами, не связанными с описанными выше, без предоставления вам возможности отказаться или иным образом запретить такое несвязанное использование.
Однако мы можем раскрывать личную информацию о Посетителях или Членах, или информацию об использовании вами Сервисов или веб-сайтов, доступных через наши Сервисы, по любой причине, если, по нашему собственному усмотрению, мы считаем, что это разумно, в том числе : кредитные агентства, агентства по сбору платежей, агентства по торговым базам данных, правоохранительные органы или в соответствии с законами, такими как Закон о конфиденциальности электронных коммуникаций, Закон о конфиденциальности детей в Интернете, постановления или правительственные или юридические запросы такой информации; раскрывать информацию, необходимую для идентификации, связи или возбуждения судебного иска против кого-либо, кто может нарушать нашу Политику допустимого использования или Условия обслуживания или другие политики пользователей; для правильной работы Сервисов; или для защиты нашей компании и наших Членов.

Эта политика конфиденциальности определяет категории личной информации, которую наша компания собирает через наш веб-сайт или онлайн-сервис, об отдельных потребителях, которые используют или посещают коммерческий веб-сайт или онлайн-сервис нашей компании, а также категории сторонних лиц или организаций, с которыми кому наша компания может передать эту личную информацию.

«Файлы cookie» и как их использует наша компания: «Cookie» — это небольшой файл данных, который может быть размещен на вашем жестком диске при посещении определенных веб-сайтов.Наша компания может использовать файлы cookie для сбора, хранения и иногда отслеживания информации в статистических целях для улучшения продуктов и услуг, которые мы предоставляем, а также для управления нашими телекоммуникационными сетями.

Если вы являетесь Посетителем или Участником, мы можем использовать cookie-файлы для сохранения ваших настроек и предоставления настраиваемых и персонализированных услуг. Эти файлы cookie не позволяют третьим лицам получать доступ к какой-либо информации о ваших клиентах. Кроме того, имейте в виду, что если вы посещаете другие веб-сайты, на которых вам предлагается войти в систему или которые настраиваются, вам может потребоваться принять файлы cookie.

Рекламодатели и партнеры также могут использовать свои собственные файлы cookie. Мы не контролируем использование этих файлов cookie и прямо отказываемся от ответственности за информацию, собранную с их помощью.

Обратите внимание: сторонние поставщики, включая Google, используют файлы cookie для показа рекламы на основе ваших предыдущих посещений этого веб-сайта. У вас есть возможность отказаться от использования файлов cookie Google, посетив страницу отказа от рекламы Google. В качестве альтернативы вы можете отказаться от файлов cookie, посетив страницу отказа от Network Advertising Initiative.

Обязательства нашей компании по защите частной жизни детей: Защита частной жизни детей особенно важна для нас. Наша политика заключается в соблюдении Закона о защите конфиденциальности детей в Интернете от 1998 года и всех других применимых законов. Поэтому мы ограничиваем доступ к нашему веб-сайту лицам от восемнадцати лет и старше.
ВАМ ДОЛЖНО БЫТЬ ВОСЕМНАДЦАТЬ (18) ЛЕТ ИЛИ СТАРШЕ ДЛЯ ДОСТУПА НА ЭТОМ ВЕБ-САЙТЕ. ЕСЛИ ВАМ МЕНЕЕ ВОСЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, ВАМ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ДОСТУП К ДАННОМУ ВЕБ-САЙТУ ПО ЛЮБОЙ ПРИЧИНЕ. ИЗ-ЗА ВОЗРАСТНЫХ ОГРАНИЧЕНИЙ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ДАННОГО ВЕБ-САЙТА НИКАКАЯ ИНФОРМАЦИЯ, ПОЛУЧЕННАЯ ДАННЫМ ВЕБ-САЙТОМ, НЕ УПАДАЕТ В ЗАКОНЕ О ЗАЩИТЕ КОНФИДЕНЦИАЛЬНОСТИ ДЕТЕЙ (COPPA) И НЕ МОНИТОРИНГ.

Общедоступные форумы: Помните, что любая информация, которую вы можете раскрыть в любом Справочнике участников или других общедоступных областях наших веб-сайтов или Интернета, становится общедоступной. Вы должны проявлять осторожность при принятии решения о раскрытии личной информации в этих общедоступных местах.

Обязательства нашей компании по обеспечению безопасности данных: Сервисы и веб-сайты, которые мы спонсируем, имеют меры безопасности для защиты от потери, неправильного использования и изменения информации, находящейся под нашим контролем.Хотя мы прилагаем все усилия для обеспечения целостности и безопасности нашей сети и систем, мы не можем гарантировать, что наши меры безопасности предотвратят незаконное получение этой информации сторонними «хакерами».