Реальный ЕГЭ 2017

В наше время чтение художественной литературы, по сути, – привилегия. Слишком много времени отнимает этот род занятий. Недосуг.

Сочинение

Почему люди не читают? А нужно ли? А, если и нужно, то зачем? О проблеме чтения, актуальной во все времена, говорит в своем тексте А.Н. Соболев.

Раскрывая проблему, автор в первую очередь делает акцент на том, что уменьшающееся с каждым днем количество читающих имеет за собой весомые причины. Сам процесс чтения занимает слишком много времени и сил, он, безусловно, требует концентрации, а «стойкую привычку к серьезному чтению выработали не все». В современном мире серьезное чтение как таковое было вытеснено телевидением, кино и, конечно, интернетом – и с каждым днем человек все менее четко осознает важность и роль этого процесса в своей судьбе.

Основная мысль данного текста такова: читать нужно и важно потому, что только чтение способствует быстрому и качественному саморазвитию и совершенствованию своих способностей, и ни один современный аналог не сможет с ним в этом сравниться. К тому же, за каждой хорошей книгой стоит великая личность с богатой жизненной историей, и каждое издание — интересная, откровенная беседа, один на один с великим человеком.

Мысль автора мне близка. Я, безусловно, тоже уверена в том, что чтение – это стабильный и частый процесс, в котором каждый человек развивается и совершенствуется, знакомится с умнейшими людьми и их мыслями, расширяет свой словарный запас и восприятие окружающего мира.

Чтение – важнейшая часть жизни человека, оно формирует критическое мышление и трезвый взгляд на предметы, факты и события. Человеком, заменившим книги на фильмы и интернет, легко управлять – и потому зачастую «власть имущие» люди намеренно дискредитируют образ книги, делая все для того, чтобы люди не читали. В антиутопии Р. Брэдбери ««451 градус по Фаренгейту» показан подобный пример. В этом произведении героям запрещали читать на законодательном уровне: книги сжигали, а тех, кто отказывался подчиняться закону, наказывали. На вопрос «Почему люди не читают?» автор отвечает просто: во-первых, это, конечно, страх. Во-вторых, не знакомые с классикой литературы личности просто не осознавали, что они теряют, отказываясь от чтения. В-третьих, это, конечно, старая-добрая лень и нежелание развиваться. Большинство жителей в романе устраивало 4 стены в доме, постоянно вещающие различные развлекательные передачи. Но те, кто все же нарушал закон и хранил в себе заветную информацию из прочитанного, понимали ценность чтения и готовы были отдать за него свою жизнь. Таким стал главный герой: взяв однажды в руки книгу, он понял всю прелесть чтения, и уже не смог жить прежней жизнью – прочитанное полностью изменило его мировосприятие.

Примером того, почему читать нужно и важно, служит героиня романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин», оставшаяся в истории мировой литературы нравственным идеалом русской женщины. Личность Татьяны сформировалась только под воздействием книг, потому как родители девушки не посвящали её воспитанию должного внимания, а няня, к сожалению, даже с высоты своего жизненного опыта не могла ответить на все вопросы. И потому Татьяна всю свою юность читала и с каждой книгой сильнее проникалась любовью к этому процессу, тем самым умственно, духовно и нравственно обогащаясь. Позже, выросшая в деревне девушка, повзрослев, смогла произвести впечатление своим образом, своей статностью, своим характером не только на Евгения Онегина, но и на все светское общество Петербурга.

Я считаю, что чтение – это не только лучший учитель, но и лучший друг, а также лучший врач. Только благодаря этому у человека появляется возможность жить полной жизнью, учиться у великих людей, иметь свои мечты и желания и видеть мир во всех его красках и формах.

Реальный текст ЕГЭ 2017. Андрей Соболев о литературе » Рустьюторс

Текст ЕГЭ 2017, автор: Андрей Соболев.

Верить автору
 

В наше время чтение художественной литературы, по сути, – привилегия. По крайней мере для людей из деловых кругов или мира политики. Слишком много времени отнимает этот род занятий. Недосуг. Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остается сил поинтересоваться новинками литературы. Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьезному чтению выработали не все. Увы.

 Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение и кино заменяют чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном киноизложении.

Молодежь же все чаще познает мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, на смартфонах и планшетах, которые всегда под рукой.

Мне возразят, что книжные магазины не пустеют, электронные версии книг во множестве скачивают и читают, Союз писателей, слава богу, не распался. Все верно, мастера слова живы, тяга к чтению – отличительная черта русского мира – еще не истреблена, но, применю известную формулировку, «узок круг этих революционеров». Цены на печатное слово сегодня не сломили только самых стойких, любознательных и одухотворенных. Сокращение сети книжных магазинов и библиотек уж никак не способствовало увеличению числа читателей в самой читающей стране. Качество издаваемой продукции порой отрицает сам термин «литература», а пробиться сквозь буйное многообразие детективов и любовно-криминальных поделок у нормальной книжки шансов немного. К тому же спросите у любого пишущего: во что обходится издание его книг и можно ли жить этим ремеслом?

Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но мне кажется необходимым учитывать реалии времени.

Себя отношу к той категории людей, что заняты делом – политикой, общественной деятельностью. Но мой пример не типичен. Умудряюсь читать и даже писать. Последнюю свою книгу, четвертый сборник стихов и песен «Перевернутая страница», выпустил в октябре 2014 года. Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелеты, поездки и ночные бдения – вот весь писательский ресурс, который у меня остается.

С чтением еще сложнее, паузы выпадают редко. Но урывками (не за один присест) прочел недавно две новинки «Тайны и мифы науки. В поисках истины» Александра Городницкого и «Все потерять и вновь начать с мечты» Вадима Туманова. В таком же режиме читаю сейчас «Берлинскую лазурь» Владимира Конкина и «Совсем другое время» Евгения Водолазкина.

Если попытаться охарактеризовать недавно прочитанное, то первое, что приходит на ум: это написали ЛИЧНОСТИ! И Городницкий, и Туманов в эпитетах и представлениях не нуждаются. Люди, сделавшие себя сами. Им веришь. Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали – научную литературу, роман или мемуары. Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое вранье, все, что написано ради красного словца, высосано из пальца. Воистину – писаное пером не вырубишь топором. Всякий раз, сочиняя строчку, стих, песню, статью, я думаю: а не пустышка ли это, которая бесследно канет в море ей подобных, став лишь оскорбительной попыткой встроиться в ряд литературных имен, «просиявших» на нашей земле. Поверят ли? Ведь глобальное недоверие, пришедшее к нам из политики, все прочнее укореняется в литературе, искусстве и, конечно, повседневной жизни. Может, оттого, что на историческом пути нас слишком долго обманывали и водили за нос?

Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, не только отмеченным писательским талантом, но и обладавшим выдающейся личной историей. Биографией, как тогда говорили. В советское время информация о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. Так было с Маяковским, так было с Высоцким и Визбором. С Солженицыным и Шаламовым, Гашеком и Лемом. И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи книги становились самыми убедительными аргументами в спорах.

Многие из тех, кто ныне пробавляется писательским трудом, в жизни поступками не отмечены, хотя информационная среда и технологии позволяют из любого мало-мальски значимого события сделать мощный пиар. Личные встречи с читателями, столь популярные в прошлом, перестают быть элементом взаимопознания автора и читателя. Но бывает и по-другому. Вот вспомнилась последняя встреча с Олесем Бузиной. В севастопольском книжном магазине он презентовал книгу. Яблоку негде было упасть. Мы и не поговорили толком: затолкали почитатели, но для него такая форма знакомства и общения с читателями была не менее важной, чем написание книг. Он был настоящим и знал цену слову. Цену его слова тоже знали. Финал известен.

Не знаю, что является критерием настоящей литературы, для меня главным мерилом был и остается результат – чтобы тебе поверили.

Андрей Соболев – член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре; журналист, поэт-песенник; представитель от исполнительного органа государственной власти города Севастополя.

Проблемы:

1. Что такое настоящая литература (настоящая литература, это когда тебе верят, это достоверная, искренняя литература)
2. Может ли телевидение заменить чтение?
3. Что такое чтение (это работа, прежде всего, над самим собой)
4. Почему люди стали меньше читать? (потому что не находят на это времени, не хотят напрягаться, потому что сокращается количество книжных магазинов и библиотек, высокие цены на книги, потому что чтение стало привилегией)
5. Как связана биография писателя влияет на восприятие его творчества? ( Книги, вышедшие из под пера достойных людей с выдающейся личной историей всегда притягивают, потому что их пример увеличивает степень доверия к произведению) 
6. Почему падает качество литературы? (потому на этом ремесле становится все сложнее заработать хоть что-то, невозможно пробиться сквозь тонны беллетристики) 
7. В чем разница между кино и книгой? (Разница в том , что в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от несостыковок и фальши, а печатное слово выталкивает на поверхность всякое вранье) 
8. Как влияют технологии на литературу? (Подавляют в какой-то степени)

Какие книги хотят читать люди? (По тексту А.Н.Соболева с ОБЗ стр 303.)

 Книги каких писателе хотят читать люди? Вот проблема, которую ставит в тексте А. Н. Соболев.

 Рассуждая над этим вопросом, автор, во-первых, говорит, что в наше время одним из критериев настоящей литературы остается результат: «…чтобы тебе поверили». Ведь это очень важно – доверять автору, «что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары». Поэтому людей всегда притягивают книги, «создатели которых сделали себя сами. Им веришь». Во-вторых, автор убежден, что не менее важна и биография самого писателя. Ведь всегда тянешься к людям, обладающим «выдающейся личной историей». И все оттого, что человека привлекает их богатый жизненный опыт, который вызывает доверие.

Определить позицию писателя не сложно: люди хотят читать именно те книги, авторам которых они верят, разделяя их убеждения.

Я полностью согласна с точкой зрения А. Н. Соболева. Очень важно знать биографию человека, чьи труды ты читаешь, потому что книга является одним из учителей на жизненном пути человека

Таким образом, люди хотят читать произведения писателей, которым они верят

Полина

Текст

(1)В наше время чтение художественной литературы, по сути, привилегия. (2)Слишком много времени отнимает этот род занятий. (3)Недосуг. (4)Да и чтение – это тоже работа, и в первую очередь – над собой. (5)Пусть незаметная, не столь обременительная, но у человека, потратившего день на решение проблем, требующих физической или интеллектуальной и душевной отдачи, порой просто не остаётся сил поинтересоваться новинками литературы. (6)Это никого не оправдывает, но причины очевидны, а стойкую привычку к серьёзному чтению, к сожалению, выработали не все.

(7)Для большей части взрослых и пожилых людей в наши дни телевидение заменяет чтение, они если и знакомятся с новинками книжного рынка, то за редким исключением в примитивном телевизионном изложении. (8)Молодёжь же всё чаще познаёт мир слова через наушники плееров и интернет-ресурсы, посредством смартфонов и планшетов, которые всегда под рукой. (9)Возможно, я сгущаю краски и кто-то сумеет нарисовать более оптимистичную картину, но, на мой взгляд, реалии времени именно таковы.

(10)Себя отношу к категории людей, занятых делом, но мой пример нетипичен. (11)Я умудряюсь читать и писать. (12)Выпустил четвёртый сборник стихов. (13)Не останавливаюсь на этом, папки рукописей и черновиков пополняются, хотя перелёты, поездки и ночное бодрствование – вот весь писательский ресурс, который у меня остаётся. (14)С чтением ещё сложнее, паузы выпадают редко.

(15)Если попытаться охарактеризовать всё отобранное и недавно прочитанное мною, то первое, что приходит на ум: это написали личности! (16)Люди, сделавшие себя сами. (17)Им веришь. (18)Сама история их жизни не позволяет усомниться в выводах и формулировках. (19)А ведь это очень важно – верить автору, что бы мы ни читали: научную литературу, роман или мемуары. (20)Знаменитое «Не верю!» Станиславского проникает сейчас во все жанры и виды искусства. (21)И если в кино динамика кадра и лихость сюжета могут отвлечь внимание зрителя от нестыковок и откровенной фальши, то печатное слово сразу выталкивает на поверхность всякое враньё, всё, что написано ради красного словца, высосано из пальца. (22)Воистину написанное пером не вырубишь топором.

(23)Проверяя читательский багаж прошлых лет, прихожу к выводу, что я всегда неосознанно тянулся к авторам, которые не только отмечены писательским талантом, но и обладают выдающейся личной историей. (24)Биографией, как тогда говорили. (25)В советское время информация о личной жизни популярных авторов была дозированной, а порой и недоступной, о пиаре тогда никто и не догадывался. (26)Но крупицы их дел и поступков были у всех на слуху, оживляли образ и увеличивали наши симпатии и степень доверия. (27)Так было с Маяковским, так было с Высоцким и Визбором, с Солженицыным и Шаламовым. (28)И многими другими, чьи тексты мы разбирали на цитаты, чьи высказывания становились самыми убедительными аргументами в спорах.

(29)Что же является критерием настоящей литературы? (30)Для меня главным мерилом был и остаётся результат: чтобы тебе поверили.

(По А.Н. Соболеву*)

* Андрей Николаевич Соболев – член Комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре; журналист, поэт-песенник.

Сочинение на тему Роль литературы в жизни человека 11 класс ЕГЭ

Книги – это то, что окружает нас почти с рождения. Пока мы крохотные младенцы, нам читают колыбельные песенки, когда мы подрастаем, родители читают сказки на ночь, а после каждый из нас сам готов взять книжку в руки и погрузиться в удивительный мир приключений и волшебства.

Выходя из детства, юноша или девушка забирают любимые книги с собой. Литература окружает человека всю его жизнь. Даже не являясь заядлыми книжными фанатиками, мы часто слышим популярные цитаты из некоторых книг, фамилии персонажей, ставшие нарицательными в нашей обычной жизни. Даже многие фильмы сняты по мотивам той или иной книги.

Литература – часть нас и нашего существования в мире, кто и что бы ни говорил. Безусловно, она играет большую роль в жизни людей. Исходя из масштаба целого человечества, произведения литературы – очень ценный и незаменимый помощник в развитии и эволюции. Именно благодаря памятникам письменности мы узнали о жизни в Древней Руси или, например, о философских деятелях эпохи Античности. В книгах всех времен собраны удивительные факты, какими мы пользуемся до сих пор. Географические открытия, познания всех научных дисциплин, история той или иной нации – все это известно нам именно благодаря произведениям письменности.

Оценить роль литературы для каждого отдельного человека также не составляет труда. Для ребенка книга – первый источник знаний и толчок к развитию, не считая, конечно, его родителей. Благодаря детской литературе малыш учится мечтать, фантазировать и создавать в голове удивительные образы, развивает навыки общения и умственную деятельность. Все это очень важно в процессе социализации ребенка.

В школе обучение детей не может происходить без книг и учебников. Каждый раз ребенку нужно самостоятельно обращаться к учебникам по истории, биологии, физике и химии. Только там он может найти ценную информацию и расширить круг своих знаний.

Для взрослого человека книга служит источником вдохновения и ответов на многие жизненно важные вопросы. Кто-то ищет смысл жизни и приходит к философской литературе. Кто-то мечтает развить бизнес с нуля и выбирает в помощника книгу известного бизнесмена с его рассказами о достижении успеха. Некоторые с большой страстью читают книги по психологии и с помощью них раскрывают секреты успешных собеседований по работе и узнают о способах гармоничных отношений с окружающими. Книги с рецептами известных блюд, обзорами стран, с именами выдающихся мировых личностей – все это используется человеком постоянно. Что уж говорить про художественную литературу? К ней человек обращается в период душевных терзаний или одиночества и просто для того, чтобы отдохнуть и хорошо провести время.

Литература – это действительно очень ценный продукт, созданный человеком для человека. Ее роль в нашей жизни огромна, потому мы так тесно переплетаем любую нашу деятельность с книгой.

Вариант 2

Не смотра на то, что литература – это любые письменные тексты, чаще всего, под этим словом подразумевают художественные произведения, вид искусства. Она присутствует в жизни каждого человека и оставляет там свой след. Так какое же влияние литература оказывает на нас?

Знакомство большинства людей с художественной литературой начиналось еще в глубоком детстве. Все знают о том, что родители читают своим детям сказки перед сном. Таким образом, ребенку прививаются положительные черты характера, понимание, что хорошо и что плохо.

Позднее, литература, с которой справляется человек, становится более серьезной, поучительной. Роль подобной литературы – это обучение читателя. Мы получаем уроки через познания автора, его взгляды на различные вещи, его ценности. С помощью художественных произведений, человек может перенять жизненный опыт, которого у него еще не было. Однако не всегда стоит воспринимать уроки из чужих произведений, как аксиому. Нередко литература требует от нас размышлений, анализа, провоцирует на несогласие. Это еще один способ влияния книг и рассказов на читателей. Они развивают критическое мышление, умение не соглашаться и провоцируют находить собственные решения.

Помимо развития литература может вызывать и целый ряд сильных эмоций. Хорошая история способна удерживать внимание читателя часами, дарить массу удовольствия от погружения в книгу. Кто из нас не сопереживал героям книг, болел за их победу, восхищался их силой воли и высокими моральными принципами, негодовал от несправедливости и так далее. Все те эмоции, которые смазаны в ежедневной жизни, литература подает людям во всей их красе.

Так же литература помогает реализовать человеческую тягу к творчеству. Огромный жизненный опыт либо свой взгляд на какой-то вопрос мы можем выразить через рассказ или книгу. Создание собственных произведений – это сложная задача, но в итоге люди получают огромное удовольствие от процесса. Так же их историю прочитают сотни людей. Таким образом, автор повлияет на абсолютно незнакомых читателей.

Подводя итоги можно сказать, что основная роль литературы в жизни человека состоит в обучении, воспитании, обмене опытом и идеями. Но не стоит забывать и о возможности самореализации с ее помощью, пусть и не многие становятся авторами рассказов или всемирно известными писателями. Так же, при правильном выборе литературы. Она способна принести и моральное удовольствие от чтения.

Итоговое. Декабрьское.

Другие сочинения:

Роль литературы в жизни человека

Несколько интересных сочинений

• Сочинение на тему Будущее России

  Россия – сильнейшая в мире держава! — так нам внушают с самого детства. Однако последние события на международной политической арене говорят об обратном. Но надо признать, что сейчас Россия в трудном положении

• Образ Ивана Иваныча в рассказе Старый гений Лескова сочинение

  Прочитав душераздирающий, но так весело и смешно написанный рассказ Николая Лескова, кажется, что на нашей родине за многие столетия ничего не поменялось.

• Образ и характеристика Помещика в сказке Дикий помещик Салтыкова-Щедрина сочинение

  Основным персонажем произведения, которое написано в жанре сказочной повести, является помещик, изображенный писателем в образе глуповатого мужчины, считающего себя потомственный российским дворянином, князем Урус-Кучум-Кильдибаевым.

• Анализ произведения Мальчики Достоевского

  Произведение является десятой главой романа писателя под названием «Братья Карамазовы», основной темой которой является изображение взаимоотношений главного героя романа с окружающими детьми.

• Сочинение по картине Перова Охотники на привале 6, 7, 8 класс

  Холст «Охотники на привале» — является очень известным. Смотря на него нельзя отвести глаз. Этот холст, просто завораживает своей красотой.

Вариант 9 ОГЭ-2020 | СДАМ РУССКИЙ ЯЗЫК!

Прочитайте текст и выполните задания 6 – 9

(1)От нашего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. (2)Групповой портрет с классным руководителем в центре, девочками вокруг и мальчиками по краям. (3)Фотография поблёкла, края, смазанные ещё при съёмке, сейчас окончательно расплылись; иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в вечность, так и не успев повзрослеть, и черты их растворило время. (4)Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать. (5)Мне почему-то сейчас не хочется вспоминать, как мы убегали с уроков, устраивали толкотню в раздевалке, чтобы хоть на миг прикоснуться к той, которую любили настолько тайно, что не признавались в этом самим себе.

 (6)А ещё мы с детства играли в то, чем жили сами. (7)Классы соревновались не за отметки или проценты, а за честь написать письмо папанинцам или именоваться «чкаловским», за право побывать на открытии нового цеха завода или выделить делегацию для встречи испанских детей.

 (8)И ещё я помню, как горевал, что не смогу помочь челюскинцам, потому что мой самолёт совершил вынужденную посадку где-то в Якутии, так и не долетев до ледового лагеря. (9)Самую настоящую посадку: я получил «плохо», не выучив стихотворения. (10)Потом-то я его выучил: «Да, были люди в наше время…» (11)А дело заключалось в том, что на стене класса висела огромная самодельная карта и каждый ученик имел свой собственный самолёт. (12)Отличная оценка давала пятьсот километров, но
я получил «плохо», и мой самолёт был снят с полёта. (13)«Плохо» было не просто в школьном журнале: плохо было мне самому и немного – чуть-чуть! – челюскинцам, которых я так подвёл.

 (14)Я часами смотрю на выцветшую фотографию, на уже расплывшиеся лица тех, кого нет на этой земле: я хочу понять. (15)Ведь никто же не хотел умирать, правда?

 (16)А мы и не знали, что за порогом нашего класса дежурила война. (17)Мы были молоды, а незнания молодости восполняются верой в собственное бессмертие. (18)Но из всех мальчиков, что смотрят на меня с фотографии, в живых осталось четверо.

 (19)Улыбнись мне, товарищ. (20)Я забыл, как ты улыбался, извини. (21)Я теперь намного старше тебя, у меня масса дел, я оброс хлопотами, как корабль ракушками. (22)По ночам всё чаще и чаще слышу всхлипы собственного сердца: оно уморилось. (23)Устало болеть.

 (24)Я стал седым, и мне порой уступают место в общественном транспорте. (25)Уступают юноши и девушки, очень похожие на вас, ребята. (26)И тогда я думаю, что не дай им Бог повторить вашу судьбу. (27)А если это всё же случится, то дай им Бог стать такими же.

 (28)Между вами, вчерашними, и ими, сегодняшними, лежит не просто поколение. (29)Мы твёрдо знали, что будет война, а они убеждены, что её не будет. (30)И это прекрасно: они свободнее нас. (31)Жаль только, что свобода эта порой оборачивается безмятежностью…

 (32)В девятом классе Валентина Андроновна предложила нам тему свободного сочинения «Кем я хочу стать?». (33)И все ребята написали, что они хотят стать командирами Красной Армии. (34)Да, мы искренне хотели, чтобы судьба наша была суровой. (35)Мы сами избирали её, мечтая об армии, авиации и флоте: мы считали себя мужчинами, а более мужских профессий тогда не существовало.

 (36)В этом смысле мне повезло. (37)Я догнал в росте своего отца уже в восьмом классе, а поскольку он был кадровым командиром Красной Армии, то его старая форма перешла ко мне. (38)Гимнастёрка и галифе, сапоги и командирский ремень, шинель и будёновка из тёмно-серого сукна.
(39)Я надел эти прекрасные вещи в один замечательный день и не снимал их целых пятнадцать лет. (40)Пока не демобилизовался. (41)Форма тогда уже была иной, но содержание её не изменилось: она по-прежнему осталась одеждой моего поколения. (42)Самой красивой и самой модной.

 (43)Мне люто завидовали все ребята. (44)И даже Искра Полякова.

 – (45)Конечно, она мне немного велика, – сказала Искра, примерив мою гимнастёрку. – (46)Но до чего же в ней уютно. (47)Особенно, если потуже затянуться ремнём.

 (48)Я часто вспоминаю эти слова, потому что в них – ощущение времени. (49)Мы все стремились затянуться потуже, точно каждое мгновение нас ожидал строй, точно от одного нашего вида зависела готовность этого общего строя к боям и победам. (50)Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига. (51)Мы не знали, что подвиг надо сначала посеять и вырастить. (52)Что зреет он медленно, незримо наливаясь силой, чтобы однажды взорваться ослепительным пламенем, сполохи которого ещё долго светят грядущим поколениям.

(По Б.Л. Васильеву*)

Анализ содержания текста.

Какие из высказываний не соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов.

1. Из сорока пяти человек, закончивших когда-то 7 «Б», до седых волос дожило девятнадцать.
2. Из всех мальчиков на фотографии в живых осталось только трое.
3. Все ребята в сочинении на тему “Кем я хочу стать?” написали, что они хотят стать командирами Красной Армии.
4. Рассказчик надел форму отца  в один замечательный день и не снимал их целых десять лет.
5. Мы были молоды, но жаждали не личного счастья, а личного подвига.

«Ты в любом случае молодец»: что делать до, во время и после ЕГЭ

Детям не хватает внимания Для детей самое важное и ценное – чтобы их любили!!!

В 99 случаях из 100 причиной непocлушания, непонимания, истерик и других сложностей в отношениях между родителями и детьми, является не ребенок, а родители. Если ребенок вас не слушается, причина в вас, а не в ребенке. Вам нужно разобраться именно в вашем поведении, а только потом подумать, чем можно помочь ребенку.

Итак, самая первая и главная причина — нехватка внимания. Как бы банально это не звучало. Подумайте прямо сейчас, как часто вы обращаете внимание на своего ребенка, если он не кричит, не устраивает истерики, полностью действует так, как хотите этого вы? Обычно на таких детей мало обращают внимания. Ребенок чем-то занят, мама или папа занимаются своими делами. Это самая простая ситуация, которая всех устраивает, прежде всего родителей.

Сегодня очень трудно уделять ребенку много внимания и времени. Родители обычно много времени проводят на работе. Тем не менее, не нужно проводить 24 часа в сутки с ребенком для того, чтобы он получил столько внимания, сколько ему нужно. Просто станьте для него другом, человеком, который любит его при любых обстоятельствах, и чтобы не произошло. Станьте тем, кто по-настоящему любит, ценит и поддержит в любой ситуации.

Для детей самое важное и ценное — чтобы их любили. Растения тянутся к солнцу для того, чтобы жить. Также и наши дети, тянутся к тем, кто искренне любит их и ценит. Поэтому если вы не на словах, а на деле покажете им свою любовь, преданность, теплоту и заботу, они никогда не совершат поступка, который может вас огорчить. А принимая важное для них решение, они в первую очередь будут советоваться с вами, а не с друзьями.

Многие считают и учат людей, которые еще на стали родителями, что жизнь после появления в семье ребенка никак не меняется. Это в корне неверно. С появлением в вашей жизни нового человечка изменяется все. Все, что раньше было на первом месте уходит на второй план. Ближайшие 15-18 лет самой главной заботой в вашей жизни являются дети.

Дети — это самая большая радость, но вместе с тем, самая большая ответственность. Дети — это то, что останется с вами навсeгда. Друзья, работа, мысли и убеждения, даже супруг или супруга могут приходить и уходить, дети же остаются навсeгда! Самое сложное в воспитании и уходе за детьми — отказаться от некоторых, а иногда многих занятий, которые были важны для вас раньше. Постепенно вы откажетесь от всего того, что расходует ваше время.

Многие супружеские пары, особенно те, кто прожил долгую совместную жизнь до появления на свет ребенка, считают, что можно совмещать развлечения, хобби, вести активный образ жизни, как и прежде, и быть прекрасными родителями.

Это заблуждение. Да, без детей вы можете путешествовать, общаться неограниченное время с друзьями, подругами, родственниками, заниматься любимым хобби и прочее. Но когда появляется ребенок, наступает если не конец этому всему, то, по крайней мере, временное затишье. Это абсолютно нормально и естественно.

На самом деле, с момента рождения ребенка, ваша жизнь меняется. Все дела переходят на второй план. Прежде всего, вам теперь нужно заниматься ребенком. Вы и только вы на 99% влияете на его характер, развитие, чувства и эмоции, в целом на то, как сложится вся его будущая жизнь. Каждый ребенок, и ваш — не исключение — нуждается во внимании. Это прописная истина, но немногие родители это понимают. А кто-то просто забывает.

Внимание со стороны родителей — такая же потребность каждого ребенка, как потребность в еде и прогулках на свежем воздухе. Уделяйте ребенку как можно больше внимания. Каждый день! Каждую свободную минуту!

Как же дать столько внимания, сколько нужно ребенку?

Конечно, само собой напрашивается ответ — увеличить количество внимания. Легко сказать, но трудно сделать! Да и как определить этот уровень? Мы все работаем, у нас много дел, и у мужчин и у женщин. Миллионы женщин во всем мире ежедневно ходят на работу, готовят завтрак, обед и ужин, стирают и гладят, убирают. Найдется еще тысяча дел, которые непременно нужно сделать!

1. Заведите привычку с сегодняшнего дня уделить каждому своему ребенку 15-30 минут времени в течение ближайших 90 дней. Не просто включить мультфильм и уйти на кухню, а прочитать сказку, вместе порисовать, полепить, вместе приготовить кушать, выслушать ребенка, рассказать о том, как прошел ваш день. Сходите в театр, кино, на каток, в парк. Сходите всей семьей! Вы сами не заметите, как это 15 -30 минут каждый день кардинально изменят вашу жизнь и ваши отношения с ребенком! Вы будете испытывать неимоверное счастье и гордость за то, что делаете. Ведь только 15% родителей уделяют 30 минут в день на общение со своим ребенком! Будьте лучше других 75%! Встаньте в один ряд с лучшими родителями планеты!

2. Планируйте свой день таким образом, чтобы хватало времени и на работу и на семью. Делайте каждый день сначала дела, относящиеся к этим двум сферам вашей жизни, а уже потом занимайтесь остальным.

3. Самое важное, что у вас есть — ваши семья и дом. Проводите как можно больше времени дома со своими близкими. На работе главное — качество, дома — количество!

4. Всегда проводите свободное время с пользой. Например, когда едете с ребенком в машине, я не включайте плеер. Намного важнее поговорить с ребенком о его чувствах, планах, событиях в его жизни, чем послушать любимую песню или новости по радио.

5. Когда ребенок хочет что-то вам сказать, слушайте его внимательно. Вместо попытки слушать в пол уха, повернитесь к нему, оставьте все свои дела и слушайте внимательно! Не делайте вид, что слушаете, а именно слушайте.

6. Всeгда ездите в отпуск всей семьей. Многие хотят отдохнуть от близких в отпуске. Да, есть доля логики в этом. Но! Отдыхайте от всех, т.е. проводите время наедине с собой регулярно. Для этого сделайте правилом в вашей семье два раза в неделю на 1-2 часа освобождать мужа (жену) от всех забот, и также поступайте сами. Проводите два раза в неделю время с собой и для себя. Погуляйте, сходите с подругой в кафе, сходите за покупками, в бассейн и т.д. А отпуск проводите всей семьей. Конечно, многие родители хотят отдохнуть от детей и побыть наедине друг с другом. Также делайте это регулярно и не привязывайте это к отпуску.

Итак, самая распространенная причина плохого поведения — это борьба за внимание родителей. Как только ребенок начинает себя плохо вести, родители сразу же отвлекаются от своих важных и нужных дел и бросаются воспитывать дитятко. Если ребенок не получает нужного количества внимания, единственным способом заслужить это внимание он видит в непослушании.

Ребенок нуждается в вашем внимании также сильно, как в еде или сне. Это нормальная потребность, которая просто необходима ему для нормального роста и развития.

Источник

Время не ждёт

Hook: Три вещи, назад не вернуть Не возвратятся они, у них другой путь Мы Перед ними, свою чувствуем ничтожность Эти три вещи: слово, время и возможность

Над ними контроля нет у нас увы Мы все играем роли, играем мы в живых И сам я перекати-поле, такой же как и вы Только уносит нас лишь время, больше нету коренных

Verse 1: (Аа) Каждый раз теряя хоть секунду даром Упускаешь шансы, бьешь баклуши, ожидая старость (кашель) Друг, послушай, знавших радость: к счастью гнавшихся хватает (yess) Не всем им добежать, восьмая миля — время, разделяет

Но, (люди, послушайте меня) Я знаю, Счастье есть, пока есть семья (эй) И не важно сколько испытаний посылает время Цени каждое мгновенье и держись за свое племя

Многие спешат всю жизнь — ошибка самая большая (самая большая) Кто-то даже не подумав в окна рамные шагает (рамные шагает) Время забирает самых лучших, разбивая стаю (но не нашу) Но Его никак не взять, нет ни конца ни края (ни конца ни края)

Я часто слышать стал, что время всё залечит, не переживай (пфф) А я переживаю заново моменты грусти, пусть уже отпустит Устал от этой тяжести в груди и в сердце боли Но это мой путь

Hook: Три вещи, назад не вернуть Не возвратятся они, у них другой путь Мы Перед ними, свою чувствуем ничтожность Эти три вещи: слово, время и возможность

Над ними контроля нет у нас увы Мы все играем роли, играем мы в живых И сам я перекати-поле, такой же как и вы Только уносит нас лишь время, больше нету коренных

Verse 2: (Аа) Сотни раз, сотни фраз бросали мы впустую Людей разных задевали, но кого это волнует (а?) Я В трясине времени увяз, ни шага в сторону (тем более назад!) Нам Остается только жить, оставив печень воронам

Но, люди, послушайте меня(послушайте) Каждому ведь разное приходиться принять Каждому своё, не зарься на чужое никогда (никогда!) Будь собой, пока не поздно, пока не опоздал! (Не опоздал!)

«Судьба в твоих руках, просто ты такой, не люди Ни к кому не опоздаешь, если ты и впрямь так любишь Так как говоришь» (ага), но точно времени на всех не хватит В результате этот натиск заставляет впасть в апатию

Мое время будет вечно течь, пока пишу я строки (аа) Лучше под гранит уж лечь, чем забыть свои истоки А я помню где я начал, и я знаю где мне лечь (да-да) Но я буду продолжать, пока игра лишь стоит свеч (спичка зажигается)

Hook: Три вещи, назад не вернуть Не возвратятся они, у них другой путь Мы Перед ними, свою чувствуем ничтожность Эти три вещи: слово, время и возможность

Над ними контроля нет у нас увы Мы все играем роли, играем мы в живых И сам я перекати-поле, такой же как и вы Только уносит нас лишь время, больше нету коренных

Больше читать? Но есть ли польза от выдуманных кем-то историй?

• Клаудиа Хэммонд
• BBC Future

22 июня 2019

Автор фото, Getty Images

Мы с детства слышим: надо больше читать. Но подтверждают ли современные исследования положительное влияние художественной литературы на человека?

Каждый день в США покупают более 1,8 млн книг. В Великобритании — полмиллиона. Несмотря на множество отвлекающих (и развлекающих) моментов современной жизни, люди по-прежнему любят читать.

Книги учат нас понимать окружающий мир, помогают расширить словарный запас и коректируют правописание.

Но может ли художественная литература сделать нас лучше?

Влиянию беллетристики приписывают многие чудесные вещи: от желания участвовать в благотворительности, гражданской активности до постепенного снижения уровня насилия во всем мире с течением веков.

Мастерски выписанные персонажи заставляют нас погружаться в рассказываемую историю. Как говорил Аристотель, когда мы смотрим трагедию, в нас преобладают две эмоции — жалость (к главному герою) и страх (за себя).

Мы представляем себе, каково это — быть таким человеком, о котором читаем, и сравниваем реакцию персонажа книги в той или иной ситуации с тем, как на его месте действовали бы мы. Или воображаем, как поведем себя, если попадем в такую ситуацию в будущем.

Это упражнение (на видение перспективы с точки зрения другого человека) похоже на тренировку в понимании других людей. Поэтому канадский психолог Кит Оутли называет художественную литературу «пилотажным тренажером нашего сознания».

Автор фото, Getty Images

Точно так же, как летчики учатся пилотировать авиалайнер, не отрываясь от земли, так и люди, регулярно читающие художественную литературу, могут улучшать свои социальные навыки, открывая роман.

Когда герои книги в опасности, наше сердце бьется чаще. Бывает даже, что мы задыхаемся от волнения.

Однако мысль о том, что все это происходит не с нами, успокаивает и даже вызывает удовольствие. Нас не охватывает ужас, мы не выскакиваем из окна, чтобы спастись.

В то же время некоторые нервные механизмы, используемые нашим мозгом, чтобы понимать происходящее в книге, имеют много общего с теми, которые используются в реальной жизни.

Когда мы читаем, что герой ухватился за конец тонкой веревки, активна область мозга, связанная с хватанием.

Чтобы следить за сюжетом, нам нужно знать, кому из героев что известно, что они чувствуют и что каждый из них думает о мыслях и планах других персонажей.

Для этого нужно обладать способностью, называемой моделированием психического состояния. Когда люди читают о том, какие мысли в голове у героя, у них в мозгу активируются именно те области, которые отвечают за эту способность.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Чтение художественной литературы активирует те или иные области нашего головного мозга

И раз уж мы учимся сопереживать другим с помощью чтения, есть ли возможность доказать, что те, кто читает художественную литературу, обладают лучшими социальными навыками, чем те, кто в основном читает документальную или научную литературу или вообще не читает?

Здесь одна из трудностей — людям свойственно преувеличивать количество прочитанных ими книг. Чтобы ее обойти, Оутли с коллегами раздали студентам список авторов художественной и нехудожественной литературы и попросили отметить, о каких из них они слышали.

Участников эксперимента предупредили, что в списках есть вымышленные имена — чтобы проверить, не обманывают ли испытуемые.

Количество писателей, о которых люди что-то слышали, — это хороший индикатор того, насколько много они читают.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Многим из нас свойственно преувеличивать количество прочитанных книг

Затем команда Оукли провела с участникам тест Mind in the Eyes (чтение психического состояния по взгляду), в ходе которого предлагаются фотографии, где на каждой — только пара глаз.

Задача — по выражению глаз и состоянию окружающих их мимических мышц определить, какую эмоцию испытывает человек на снимке.

При этом дается перечень вариантов — например, стеснение, вина, состояние мечтательности, тревога…

Различие в выражении глаз трудноуловимое, на первый взгляд оно может показаться нейтральным, так что задание куда трудней, чем может показаться.

Однако факт остается фактом: те, кто больше читал художественной литературы, получили более высокие оценки в этом тесте. Как и по шкале межличностной восприимчивости.

Психолог Диана Тамир из Принстонской лаборатории социальной неврологии сумела продемонстрировать, что люди, часто читающие беллетристику, обладают лучшими социальными познавательными способностями.

Другими словами, они лучше понимают, что чувствуют или думают другие.

Использовав сканирование мозга, Тамир обнаружила, что при чтении художественной литературы повышенная активность мозга наблюдается в тех его областях, которые обычно возбуждаются, когда человек размышляет, о чем думают другие.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Те, кто читает больше беллетристики, как правило, лучше понимают других людей

Те, кто читает романы, лучше понимают эмоции других, чем среднестатистическая личность. Однако обязательно ли это делает их лучше?

Чтобы проверить это, исследователи использовали метод, с которым знаком каждый, кто изучал психологию: вы как будто случайно роняете на пол несколько ручек или карандашей и потом смотрите, кто бросается вам на помощь.

Перед тем, как проверить участников на желание участвовать в подборе карандашей, их попросили заполнить анкету, среди прочего содержащую вопросы, помогающие измерить эмпатию.

Затем они прочитывали короткий рассказ и отвечали на серию вопросов о том, насколько их захватила эта история. Хорошо ли они представляют себе героев? Хочется ли им узнать о персонажах больше после того, как они дочитали рассказ?

Экспериментаторы затем говорили, что им нужно кое-что принести из другой комнаты и тут — ох! — вдруг роняли на пол шесть ручек.

И это срабатывало: те, кого прочитанная только что история захватила, кто больше сочувствовал ее героям, с большей вероятностью приходили на помощь и подбирали с пола ручки.

Вы спросите: а может быть, эти люди вообще были более добрыми и отзывчивыми по своей природе — еще до того, как прочитали рассказ?

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Те, кого чтение захватывает сильней, потом ведут себя менее эгоистично

Но авторы исследования учитывали оценки участников по шкале эмпатии и обнаружили, что, независимо от этого, те, кого больше захватывало прочитанное, вели себя более альтруистично.

Конечно, одно дело эксперименты. Вполне возможно, в реальной жизни всё наоборот: более сочувствующие окружающим более заинтересованы в их внутренней жизни, и такой интерес влечет их к чтению романов и рассказов.

Этот предмет непрост для изучения. В идеале нужно на разных этапах жизни измерять степень и уровни эмпатии участников, то читающих беллетристику, то бросающих — и так на протяжении лет.

Вместо этого было проведено несколько коротких исследований. Например, голландские ученые предложили студентам читать либо газетные статьи о бунтах в Греции и празднике в Нидерландах, либо главу из романа «Слепота» нобелевского лауреата Жозе Сарамаго.

В этой главе мужчина, сидя за рулем автомобиля, ожидает, когда зажжется зеленый свет, как вдруг теряет зрение. Те, кто с ним ехал, доставляют его домой, а прохожий, который обещал пригнать к его дому автомашину, вместо этого крадет ее.

Сразу после того, как студенты прочитали эту историю, уровень эмпатии у них повысился. Но и неделю спустя те, кого прочитанное сильно захватило, показывали даже еще более высокие результаты по шкале эмпатии.

Конечно, вы можете сказать, что не только художественные произведения влияют на наше поведение и чувства. Мы можем испытывать сочувствие и к людям, о которых читаем в новостных репортажах.

Автор фото, Getty Images

Подпись к фото,

Чтение художественной литературы помогает стать хорошим врачом. И, видимо, не только врачом

Но у беллетристики есть по меньшей мере три преимущества. Мы имеем доступ к внутреннему миру героя — чего не имеем в журналистике. Мы как правило принимаем на веру то, что читаем о людях в романе, и то, что они говорят о себе.

И наконец, романы позволяют нам то, что мы не можем сделать в реальной жизни — проследить за жизнью персонажа на протяжении многих лет.

Таким образом, исследования показывают, что, возможно, чтение художественной литературы действительно заставляет людей вести себя лучше.

И некоторые учебные заведения уже учитывают это серьезное влияние — в свои программы они вставляют гуманитарные модули.

Похоже, что пора отказаться от стереотипа, согласно которому «книжные черви» проводят столько времени за чтением, потому что боятся реальных отношений с реальными людьми.

Возможно, на самом деле эти «черви» лучше, чем кто-либо другой, понимают других людей и их чувства. И это полезно не только для будущих врачей.

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Future.

BBC Radio 4 — В наше время, Эдит Уортон

Гермиона Ли

Бриджит Беннетт из Университета Лидса

Лаура Рэттрей из Университета Глазго

Общество Эдит Уортон

Гора: дом Эдит Уортон

Эдит Уортон — Википедия

Эдит Уортон — Britannica.com

СПИСОК ЧТЕНИЯ:

Элизабет Аммонс, Аргумент Эдит Уортон с Америкой (University of Georgia Press, 1982)

Миллисент Белл (изд.), Кембриджский компаньон Эдит Уортон (Cambridge University Press, 1995)

Ирэн Голдман-Прайс, Моя дорогая гувернантка: письма Эдит Уортон Анне Бальманн (Yale University Press, 2012)

Сьюзан Гудман, Женщины Эдит Уортон: друзья и соперники (Университетское издательство Новой Англии, 1990)

Дженнифер Хэйток, Эдит Уортон и разговоры о литературном модернизме (Palgrave MacMillan, 2008)

Памела Найтс, Кембриджское введение в Эдит Уортон (Cambridge University Press, 2009)

Гермиона Ли, Эдит Уортон (Винтаж, 2008)

р.W.B. Льюис и Нэнси Льюис (ред.), Письма Эдит Уортон (Саймон и Шустер, 1988)

Алан Прайс, Конец века невинности: Эдит Уортон и Первая мировая война (Robert Hale Ltd, 1996)

Лаура Рэттрей (редактор), Эдит Уортон в контексте (Cambridge University Press, 2012)

Кэрол Сингли (редактор), Исторический справочник Эдит Уортон (Oxford University Press, 2008)

Эдит Уортон (редактор Стивен Оргел), Эпоха невинности (Oxford University Press, 2008)

Эдит Уортон (изд.Марта Банта), Дом веселья (Oxford University Press, 2008)

Эдит Уортон (редактор Элейн Шоуолтер), Итан Фром (Oxford University Press, 1998)

Эдит Уортон (редактор Лора Рэттрей), Лето (Oxford University Press, 2015)

Эдит Уортон (редактор Стивен Оргел), Обычаи страны (Oxford University Press, 2008)

Эдит Уортон (представила Мэрилин Френч), Римская лихорадка (Virago Press, 1998)

Делает ли нас чтение художественной литературы лучше?

Делает ли нас чтение художественной литературы лучше?

(Изображение предоставлено Getty Images)

Считается, что чтение художественной литературы повышает у людей сочувствие и сострадание.Но действительно ли исследование подтверждает это?

Ежедневно в США продается более 1,8 миллиона книг и еще полмиллиона книг продается в Великобритании. Несмотря на все другие доступные нам сегодня легкие отвлечения, нет никаких сомнений в том, что многие люди все еще любят читать. Книги, конечно же, могут многое рассказать нам об окружающем мире, а также улучшить наш словарный запас и навыки письма. Но может ли художественная литература сделать нас лучше?

Претензии к художественной литературе велики. Этому приписывают все: от роста добровольчества и благотворительности до склонности к голосованию — и даже постепенного снижения уровня насилия на протяжении веков.

Персонажи вовлекают нас в истории. Аристотель сказал, что когда мы смотрим трагедию, преобладают две эмоции: жалость (к персонажу) и страх (к себе). Не обязательно даже замечая, мы представляем себе, каково быть ими, и сравниваем их реакцию на ситуации с тем, как мы реагировали в прошлом или представляем, что мы могли бы это сделать в будущем.

Вам также может понравиться:
• Может ли чтение улучшить ваше психическое здоровье?
• Как плохое самочувствие меняет мозг
• Удивительные преимущества двуязычия

Это упражнение на перспективу похоже на курс обучения пониманию других.Канадский когнитивный психолог Кейт Оатли называет художественную литературу «симулятором полета разума». Подобно тому, как пилоты могут практиковаться в полете, не отрываясь от земли, люди, читающие художественную литературу, могут улучшать свои социальные навыки каждый раз, открывая роман. В своем исследовании он обнаружил, что, отождествляя себя с персонажами, мы начинаем рассматривать их цели и желания, а не свои собственные. Когда они в опасности, наши сердца бешено колотятся. Мы можем даже задохнуться. Но мы читаем, зная, что ничего из этого с нами не происходит.Мы не мочимся от ужаса и не выпрыгиваем из окон, чтобы спастись.

Художественную литературу называют «симулятором полета разума» (Источник: Getty Images)

При этом некоторые из нейронных механизмов, которые мозг использует для осмысления повествований в историях, действительно имеют общие черты с теми, которые используются в реальных ситуациях . Если мы читаем, например, слово «пинок», активируются области мозга, связанные с физическим пинком. Если мы читаем, что персонаж потянул за световой шнур, активность в области мозга, связанной с хватанием, возрастает.

Чтобы следить за сюжетом, нам нужно знать, кто что знает, что они думают по этому поводу и что, по мнению каждого персонажа, могут думать другие. Для этого требуется навык, известный как «теория разума». Когда люди читают о мыслях персонажа, активируются области мозга, связанные с теорией разума.

Когда люди читают о мыслях персонажа, активируются области мозга, связанные с теорией разума (Фото: Getty Images)

При всей этой практике сочувствия другим людям через чтение, можно подумать, что можно продемонстрировать что те, кто читает художественную литературу, обладают лучшими социальными навыками, чем те, кто читает в основном научную литературу или вообще не читает.

Сложность проведения такого рода исследований состоит в том, что многие из нас склонны преувеличивать количество прочитанных книг. Чтобы обойти это, Оатли и его коллеги дали студентам список писателей художественной и научно-популярной литературы и попросили их указать, о каких писателях они слышали. Они предупредили их, что было добавлено несколько вымышленных имен, чтобы убедиться, что они не лгут. Количество писателей, о которых люди слышали, оказывается хорошим показателем того, сколько они на самом деле читают.

Многие из нас склонны преувеличивать количество прочитанных книг (Источник: Getty Images)

Затем команда Оатли провела тест «Разум в глазах», где вам дается серия фотографий пар глаза.Только по глазам и окружающей коже ваша задача — предугадать, какие эмоции испытывает человек. Вам дается краткий список вариантов, таких как застенчивый, виноватый, мечтательный или беспокойный. Выражения лица тонкие и на первый взгляд могут показаться нейтральными, поэтому это сложнее, чем кажется. Но те, кто, как считается, читал больше художественной литературы, чем научной, получили более высокие баллы в этом тесте, а также по шкале, измеряющей межличностную чувствительность.

В Принстонской лаборатории социальной неврологии психолог Дайана Тамир продемонстрировала, что люди, которые часто читают художественную литературу, обладают лучшими социальными познаниями.Другими словами, они лучше понимают, что думают и чувствуют другие люди. Используя сканирование мозга, она обнаружила, что во время чтения художественной литературы больше активности в тех частях сети мозга, которые используются по умолчанию, которые участвуют в моделировании того, что думают другие люди.

Люди, которые часто читают художественную литературу, обладают более высоким социальным познанием (Источник: Getty Images)

Люди, читающие романы, по-видимому, лучше среднего читают эмоции других людей, но обязательно ли это делает их лучше? Чтобы проверить это, исследователи использовали метод, который в какой-то момент опробовали многие студенты-психологи, когда вы «случайно» роняете на пол связку ручек, а затем видите, кто предлагает помочь вам их собрать.Перед тем, как бросить ручку, участникам раздали анкету о настроении, перемежающуюся вопросами, измеряющими эмпатию. Затем они прочитали небольшой рассказ и ответили на ряд вопросов о том, насколько они чувствовали себя увлеченными, читая рассказ. Был ли у них яркий мысленный образ персонажей? Хотели ли они узнать больше о персонажах после того, как закончили рассказ?

Затем экспериментаторы сказали, что им нужно что-то принести из другой комнаты, и, упс, уронили шесть ручек на выходе.Это сработало: люди, которых история больше всего увлекла и выразили наибольшее сочувствие персонажам, с большей вероятностью помогли достать ручки.

Вам может быть интересно, были ли люди, которые больше всего заботились о персонажах в истории, в первую очередь добрыми людьми — например, теми людьми, которые предлагали бы помощь другим. Но авторы исследования учли оценки людей за сочувствие и обнаружили, что, несмотря на это, те, кого больше всего затронула история, вели себя более альтруистично.

В одном эксперименте люди, которых больше всего волновала история, позже вели себя более альтруистично (Источник: Getty Images)

Конечно, эксперименты — это одно. Прежде чем экстраполировать на общество в целом, мы должны быть осторожны с направлением причинности. Всегда есть вероятность, что в реальной жизни люди, которые в первую очередь более эмпатичны, будут больше интересоваться внутренней жизнью других людей, и этот интерес побуждает их читать художественную литературу. Это непростая тема для исследования: идеальное исследование включало бы измерение уровней эмпатии людей, случайное распределение их для чтения множества романов или вообще ни одного в течение многих лет, а затем повторное измерение их уровней эмпатии, чтобы увидеть, повлияло ли чтение романов на какую-либо разницу. .

Вместо этого были проведены краткосрочные исследования. Например, голландские исследователи организовали для студентов чтение газетных статей о беспорядках в Греции и Дня освобождения в Нидерландах или первую главу из романа Нобелевского лауреата Хосе Сарамаго «Слепота». В этой истории мужчина ждет в своей машине на светофоре, когда внезапно ослеп. Его пассажиры привозят его домой, и прохожий обещает отвезти его на машине домой, но вместо этого он ее крадет. Когда учащиеся читали рассказ, у них не только сразу после этого повышался уровень эмпатии, но и при условии, что они чувствовали себя эмоционально взволнованными историей, через неделю они набирали еще более высокие баллы по эмпатии, чем сразу после прочтения.

Конечно, вы можете возразить, что художественная литература в этом не одинока. Мы тоже можем сопереживать людям, которых видим в новостях, и, надеюсь, мы часто это делаем. Но у художественной литературы есть как минимум три преимущества. У нас есть доступ к внутреннему миру персонажа так, как мы обычно не делаем в журналистике, и мы с большей вероятностью будем сдерживать недоверие, не подвергая сомнению правдивость того, что говорят люди. Наконец, романы позволяют нам делать то, что трудно сделать в нашей собственной жизни, а именно просматривать жизнь персонажа на протяжении многих лет.

Некоторые учреждения считают чтение настолько важным, что включают модули по литературе (Источник: Getty Images)

Итак, исследование показывает, что, возможно, чтение художественной литературы действительно помогает людям вести себя лучше. Конечно, некоторые учебные заведения считают влияние чтения настолько значительным, что теперь включают модули по литературе. В Калифорнийском университете в Ирвине, например, Джоанна Шапиро с факультета семейной медицины твердо убеждена, что чтение художественной литературы помогает улучшить врачей, и привела к созданию гуманитарной программы для обучения студентов-медиков.

Похоже, пора избавиться от стереотипа застенчивого книжного червя, чей нос всегда прислушивается к книге, потому что им сложно общаться с реальными людьми. На самом деле, эти книжные черви могут лучше всех разбираться в людях.

Textual Healing — сезон, в котором исследуются преимущества чтения для психического здоровья. Ищите статьи на BBC Culture, BBC Reel и BBC Future и присоединяйтесь к группе Textual Healing BBC Culture в Facebook, чтобы узнать больше.

Присоединяйтесь к более чем одному миллиону поклонников Future, поставив нам лайк на Facebook или подписавшись на нас в Twitter или Instagram .

Если вам понравилась эта история, подпишитесь на еженедельную рассылку новостей bbc.com под названием «Если вы прочитаете только 6 статей на этой неделе». Тщательно подобранная подборка историй из BBC Future, Culture, Capital и Travel, которые доставляются на ваш почтовый ящик каждую пятницу.

Допрос Марка Твена о привилегиях белых в приключениях Гекльберри Финна на JSTOR

Аннотация «

Приключения Гекльберри Финна», как утверждается в этой статье, представляет собой роман, который атакует саму предпосылку расовой иерархии через сатирическое представление Твена о тех, кто так охотно поддерживает практику подчинения представителей небелой расы. Благодаря внимательному чтению текста и изучению собственного опыта Твена с афроамериканцами (и его писаний об этом опыте) он демонстрирует, как Твен использует различных персонажей на протяжении всего романа, включая вдову Дуглас и мисс Ватсон, Папу Финна, короля и герцог, и другие — служить отрицательными примерами тех, кто цепляется за расистские идеологии.Если смотреть сквозь призму критической теории расы, появляется новый подход к преподаванию романа как нападения на основы расизма. В конце концов, в этой статье утверждается, что Твен был сосредоточен на демонтаже «фикции закона и обычаев», о которой он знал, что такое расовая иерархия.

Информация журнала

Ежегодник Марка Твена — официальное издание Американского кружка Марка Твена. Ежегодник предлагает эссе, связанные с Марком Твеном и теми, кто его окружал, и служит выходом для новых исследований, а также новых педагогических подходов.Американский Круг Марка Твена поощряет интерес к Марку Твену и способствует формальному изложению идей об авторе и его работе, а также неформальному обмену информацией между членами Круга.

Информация об издателе

Являясь частью Университета штата Пенсильвания и отделом библиотек и научных коммуникаций Университета Пенсильвании, издательство Penn State University Press обслуживает университетское сообщество, граждан Пенсильвании и ученых всего мира, продвигая научное общение по основным дисциплинам гуманитарных наук. гуманитарные и социальные науки.Пресса объединяется с выпускниками, друзьями, преподавателями и сотрудниками, чтобы вести хронику жизни и истории университета. И как часть учреждения, предоставляющего землю и поддерживаемого государством, Press выпускает как научные, так и популярные публикации о Пенсильвании, призванные способствовать лучшему пониманию истории, культуры и окружающей среды штата.

Права и использование

Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. В наших Положениях и условиях

Авторские права © 2017 Государственного университета Пенсильвании.Все права защищены.

Запросить разрешения

Что такое теория критических рас? Контекст атаки Трампа

Во время первых всеобщих президентских дебатов во вторник вечером, президента Дональда Трампа попросили разъяснить директиву его администрации всем федеральным агентствам о прекращении тренингов по борьбе с предвзятостью, которые основываются на критической расовой теории или обращаются к привилегиям белых.

«Я прекратил его, потому что он расистский.Я закончил это, потому что многие люди жаловались на то, что их просили делать абсолютно безумные вещи, что это была радикальная революция, которая происходила в наших вооруженных силах, в наших школах, повсюду », — сказал Трамп, хотя он не ответил прямо на вопрос модератора Криса Уоллеса о том, считает ли он, что системный расизм существует в США. «Мы платили людям сотни тысяч долларов, чтобы преподавать очень плохие идеи и, откровенно говоря, очень больные идеи. И действительно, они учили людей ненавидеть нашу страну, и я не позволю этому случиться.”

Директива федеральным агентствам была не единственным случаем, когда Трамп нацелился на критическую теорию рас. Выступая в этом месяце в Национальном архивном музее по случаю Дня Конституции, президент Трамп назвал его «ядовитой пропагандой», которая «разрушит нашу страну».

Но что такое критическая теория рас? И почему это стало предметом спора для администрации Трампа?

Присцилла Осен, профессор юридической школы Лойолы, которая говорила с TIME перед дебатами, говорит, что осуждение Трампом критической теории рас (CRT) является частью его более широкого подхода к использованию расового разделения как способа сохранения власти, но она полагает, что он, вероятно, не знает о его масштабах как структуре и в науке.

«Критическая расовая теория, в конечном счете, призывает к эгалитарному, справедливому и инклюзивному обществу, и для того, чтобы достичь этого, мы должны обозначить препятствия на пути к построению инклюзивного общества, — говорит Ocen. «Наше правительство в настоящий момент по сути боится обращать внимание на нашу историю неравенства, и если мы не сможем решить эту проблему, то мы не сможем ее изменить».

Что такое критическая теория расы?

Теория критической расы предлагает способ взглянуть на мир, который помогает людям осознать влияние исторического расизма в современной американской жизни.Интеллектуальное движение, стоящее за этой идеей, было начато учеными-юристами как способ изучить, как законы и системы поддерживают и увековечивают неравенство для традиционно маргинализированных групп. В книге Ричарда Дельгадо и Жана Стефанчича Critical Race Theory: An Introduction, они определяют движение за критическую расовую теорию как «собрание активистов и ученых, заинтересованных в изучении и изменении отношений между расой, расизмом и властью».

Кимберле Креншоу, одна из ученых-основателей CRT, исполнительный директор и соучредитель Афро-американского политического форума, говорит, что критическая теория расы «является практикой — способом увидеть, как вымысел расы превратился в конкретное расовое неравенство.

«Это подход к борьбе с историей превосходства белых, который отвергает веру в то, что прошлое осталось в прошлом, и что законы и системы, выросшие из этого прошлого, отделены от него», — сказал Креншоу TIME in электронное письмо.

Хотя критическая расовая теория изначально задумывалась как основа специально для понимания взаимосвязи между расой и американским законодательством, она также предоставила способ рассмотреть, как игнорируются другие маргинальные идентичности, такие как пол, сексуальность, сексуальная ориентация, класс и инвалидность. .

«То, что сделала критическая расовая теория, подняло расовый взор Америки, — говорит Джон Пауэлл, директор Института других и принадлежности в Калифорнийском университете в Беркли. «Это не укладывается в рамки закона, оно в основном гласит:« Взгляните критически на любой текст или перспективу и постарайтесь понять различные точки зрения, которые иногда не учитываются ».

Кому пришла в голову эта идея?

Движение критической расовой теории официально зародилось на семинаре 1989 года под руководством Креншоу, Нила Готанды и Стефани Филлипс в университете Св.Бенедикт-центр в Мэдисоне, штат Висконсин, — но идеи, лежащие в основе движения, к тому времени вынашивались годами.

В 1970-х годах группа ученых-юристов и активистов разработала теорию, опираясь на работу таких движений, как критическая теория права и радикальный феминизм. Адвокат по гражданским правам Деррик Белл, который был первым штатным черным профессором Гарвардской школы права, часто считается «отцом критической расовой теории»; в его статье 1980 Harvard Law Review « Brown v.Совет по образованию и дилемма конвергенции интересов », часто упоминается как неотъемлемая часть начала разговоров о движении критической расовой теории. Среди других ученых-основателей CRT — Ричард Дельгадо, Аллан Фриман, Патрисия Уильямс, Мари Мацуда и Креншоу, которые также придумали термин «интерсекциональность», который объясняет, как различные аспекты идентичности, такие как раса и пол, могут «пересекаться» друг с другом.

«[Ранние] теоретики CRT определили значительную роль, которую закон сыграл не только в содействии реформам в области гражданских прав, но также и в установлении самих практик исключения и ущемления прав, которые движение за гражданские права было призвано ликвидировать», — объясняет Креншоу.«Расовая дискриминация, сегрегация, [правила, запрещающие смешанные браки] и многие другие практики были законными практиками вплоть до того дня, когда они не были таковыми, создавая неблагоприятные условия и привилегии, которые продолжают существовать во всем нашем обществе вплоть до наших дней».

Как применялась теория критических рас?

Теория критической расы использовалась для изучения того, как институциональный расизм проявляется в таких случаях, как жилищная сегрегация, банковское кредитование, дискриминационная трудовая практика и доступ к образованию.Это также помогло разработать темы и формулировки для решения проблемы расизма и неравенства, такие как привилегии белых, интерсекциональность и микроагрессия, среди прочего.

Вот конкретный текущий пример: рассмотрим тот факт, что пандемия COVID-19 затронула непропорционально большое количество людей из сообществ чернокожих и латиноамериканцев. По данным CDC, вероятность смерти от вируса у чернокожих и латиноамериканцев в два раза выше, чем у белых.Человек, рассматривающий эту статистику в вакууме, может предположить, что виноваты генетические или биологические факторы — ложный вывод, который намекает на то, что с телами чернокожих и латиноамериканцев что-то не так. Однако человек, применяющий критическую основу расовой теории к этому вопросу, также спросит, как исторический расизм — который проявляется сегодня во всем, от доступа к чистому воздуху до лечения профессиональными медиками — может влиять на эту статистику, и, таким образом, придет к гораздо большему значению. полное и детальное объяснение.

Почему администрация Трампа осуждает критическую теорию расы?

В своем выступлении в Национальном архивном музее президент заявил, что использование критической расовой теории в качестве основы для рассмотрения истории США, включая использование ими рабского труда, поощряет «обман, ложь и ложь» со стороны «левых». крыла культурной революции ».

«Студенты наших университетов завалены критической теорией расы», — сказал он.«Это марксистская доктрина, утверждающая, что Америка — порочная и расистская нация, что даже маленькие дети замешаны в угнетении и что все наше общество должно быть радикально преобразовано. Критическая расовая теория навязывается нашим детям в школах, внедряется в тренинги на рабочем месте и используется, чтобы разлучить друзей, соседей и семьи ».

Ученые, работающие с ЭЛТ, однако, говорят, что она стала незаменимым и широко распространенным инструментом для правильного понимания состояния нации, но их не удивляет отношение к ней Трампа.

«Я думаю, что это еще одна часть общего подхода, который Дональд Трамп использует в своей кампании, чтобы попытаться разделить и разделить людей по расовому признаку и попытаться создать разделение вместо того, чтобы действительно решать наши основные проблемы в нашей стране», — говорит Осен, который также отмечает, что отношения президента Барака Обамы с Дерриком Беллом были использованы в предыдущих кампаниях против Обамы.

Как отреагировали на комментарии Трампа?

Вслед за меморандумом Управления управления и бюджета президент Американской ассоциации университетских профессоров Ирен Малви опубликовала заявление, в котором призвала преподавателей и администрацию «осудить этот запрет» на критическую расовую теорию.

«Теория критических рас представляет собой важный корпус такого опыта, и недавняя атака на нее президента Трампа — это неприкрытая попытка политизировать наши национальные расчеты с помощью расизма и новую эскалацию нападок на экспертные знания», — написал Малви.

Между тем, многие ученые заходят в свои аккаунты в социальных сетях, чтобы выразить свои опасения и мнения по поводу попытки Трампа осудить критическую расовую теорию.

Министр и активистка Бернис Кинг, дочь Мартина Лютера Кинга-младшего, также высказала свои мысли по поводу попытки Трампа остановить применение критической расовой теории.

Влияние CRT на академическую мысль в последние несколько десятилетий было настолько значительным, как многие говорят, что было бы практически невозможно прекратить его использование, даже если бы слова «критическая теория расы» не появились. Но, утверждает Креншоу, это не означает, что попытки Трампа закрыть его не заслуживают внимания.

«Теперь в связи с усилиями Трампа по цензуре антирасизма возникает вопрос: какую историю нам, как обществу, будет позволено рассказывать о том, что 2020 год показал о нашей стране?» она сказала. «То, что нам разрешено официально увидеть и рассказать, будет определять то, что находится в пределах нашей социальной досягаемости».

Получите наш информационный бюллетень о политике.Заголовки из Вашингтона, кажется, никогда не утихают. Подпишитесь на The D.C. Brief, чтобы разобраться в самом важном.

Спасибо!

В целях вашей безопасности мы отправили письмо с подтверждением на указанный вами адрес. Щелкните ссылку, чтобы подтвердить подписку и начать получать наши информационные бюллетени.Если вы не получите подтверждение в течение 10 минут, проверьте папку со спамом.

Напишите Кэди Ланг по адресу [email protected].

Понимание расы и привилегий

По всей стране дети любого происхождения переживают время, когда дискуссии о расе, поле, гендерной идентичности, сексуальной ориентации, религии и культуре занимают центральное место в их повседневной жизни.Многие люди избегают этих обсуждений, потому что опасаются, что разговоры о расе, предвзятости и расизме приведут к чувству гнева, вины, дискомфорта, печали, а иногда и неуважения. Однако нынешнее состояние нашего Союза больше не позволяет игнорировать эти жесткие разговоры. Хотя для некоторых это неудобно, школьные психологи могут вести или, по крайней мере, участвовать в этих беседах. Используя свои знания и опыт в области изменений на системном уровне, школьные психологи могут способствовать диалогу для достижения положительных и продуктивных результатов.

Этот документ является частью серии ресурсов, разработанных Национальной ассоциацией школьных психологов (NASP) в ответ на недавние акты расового насилия и все более нецивилизованный дискурс, происходящий в нашей стране. Школьным психологам и другим педагогам важно понимать исторические и современные условия, которые привели ко многим из этих актов насилия, а также реакцию других (включая насилие) на эти события. NASP стремится помочь школам и семьям участвовать в конструктивном диалоге о привилегиях, предрассудках, власти и способах совместной работы всех нас, чтобы сместить разговор с ненависти и насилия на понимание и уважение, чтобы в конечном итоге привести к позитивным изменениям и единству в наших отношениях. сообщества.

Справочная информация

В современном американском обществе у каждого из нас есть личность, которая определяет то, как мы видим себя и других. Наши социальные нормы и культурные основы не только влияют на наш опыт, но и определяют наш взгляд на мир. Различия в идентичности — и связанная с ними борьба за место и власть — вплетены в нашу историю, социальную и политическую культуру. Фактически, хотя разнообразие является отличительной чертой и силой нашей нации, путь к общему мнению, взаимному уважению и равенству был тернистым почти для каждой религиозной, расовой и этнической группы, которая на этом пути стала частью американской ткани.То же самое верно и для групп, определенных по конкретному опыту и характеристикам, таким как пол, сексуальная ориентация и инвалидность. Однако во многих отношениях несоответствие в идентичности и опыте между белыми американцами и представителями меньшинства глубоко переплетено с нашими самыми трудными проблемами, такими как бедность, лишение избирательных прав, изоляция, неравенство и насилие, и невозможно полностью решить эту проблему. решить эти проблемы, не обращая внимания на эту реальность.

Роль привилегий

Для многих представителей культуры большинства (т.е., те, кто идентифицируют себя как белые) в Соединенных Штатах, осведомленность о том, что кто-то классифицируется как связанный с привилегиями, вероятно, не является обычным или желанным опытом. Действительно, многих людей никогда не просили или не требовали размышлять о своем привилегированном статусе, а что касается расовой идентичности, это может показаться неудобным или даже противоречащим общепринятым представлениям о социальных и политических изменениях за прошедшие годы. Например, белые американцы могут приписывать концепции прогресса в направлении равенства или «дальтонизма» как смягчающие привилегии.В результате многие белые американцы могут либо не осознавать, либо не задумываться о том, что просто быть белыми дает особый статус или опыт, потенциально в ущерб другим. Хотя многие американцы могут не считать себя привилегированными из-за своего экономического или социального статуса, преимущество принадлежности к расовой группе большинства является реальным, даже если оно часто скрыто.

Рассмотрите простые жизненные действия, такие как покупки в магазине без страха преследования, или покупка или аренда дома в районе, который вы можете себе позволить без учета вашей расы.Это фундаментальное несоответствие может как мотивировать, так и усугубить расовый / культурный разрыв в Соединенных Штатах из-за недостаточного понимания того, как привилегии способствуют реалиям расизма. Пегги Макинтош (1990) в своем эссе «Привилегия белых: распаковка невидимого ранца» написала: «Я поняла, что меня учили расизму как о чем-то, что ставит других в невыгодное положение, но также меня учили не замечать никого из его следствие — привилегия белых, которая дает мне преимущество.«Важно отметить, что, хотя привилегии часто связаны только с богатством и / или экономическим статусом, они применяются гораздо шире. Привилегия может быть предоставлена ​​группам населения внутри группы, таким как спортсмены, лица, считающиеся привлекательными, лица с более высоким уровнем образования или членство в определенных религиозных группах. В широком смысле привилегия включает следующие аспекты.

Незаслуженные преимущества, которые высоко ценятся, но ограничиваются определенными группами. Незаслуженные преимущества — это те, которые кто-то получает, отождествляя себя с определенной группой или являясь ее членом.Важно отметить, что группы, получившие эти преимущества, заработали их не за счет собственной тяжелой работы, а, скорее, благодаря своей принадлежности (например, рождение в богатой семье дает привилегии, которых нет у других, например доступ к образованию. как психическое здоровье и медицинские услуги; белые американцы с большей вероятностью войдут в торговый центр, не подозревая о воровстве). Не менее важно отметить тот факт, что, в то время как одни извлекают выгоду из незаработанных преимуществ, другие становятся жертвами незаслуженного неблагополучия.Незаслуженные права — это ценные вещи, которыми должны обладать все люди; однако они часто ограничиваются определенными группами из-за ценностей культуры большинства, которые влияют на политические и социальные решения. Пример ниже иллюстрирует эту концепцию.

Пример. Считается, что Джон (мальчик) разбирается в науке лучше, чем Джейн (девочка). Хотя Джон и Джейн учатся в одном классе естествознания и имеют одинаковые оценки за задания и экзамены, поскольку он мальчик, то его превосходное понимание науки может стать выгодным, если его (а не Джейн) побудить вступить в научные клубы.Со временем участие Джона в различных научных клубах может привести к получению более высоких оценок по естественным наукам и повысить его шансы быть принятым в более строгие и конкурентоспособные классы и программы в будущем.

Привилегия угнетает определенные группы. Как поясняют Уайлдман и Дэвис (1995),
Члены привилегированной группы получают много преимуществ благодаря своей принадлежности к доминирующей стороне системы власти. Привилегированное преимущество в общественных отношениях приносит пользу обладателю привилегии, который может получать уважение, особые знания или более высокий уровень комфорта для управления социальным взаимодействием.Привилегия не видна ее обладателю; это просто там, часть мира, образ жизни, просто то, как есть вещи. У других есть недостаток, недостаток, недостаток.

Привилегия существует, когда одна группа имеет что-то ценное, в чем другим отказывают просто из-за членства в группе, а не на основании того, что человек или группа сделали или не сделали (Johnson, 2006). Для тех, кто регулярно пользуется привилегиями, задача не в том, чтобы сразу отрицать их существование. Важно осознавать, что привилегия — это часть реальности, которая помогает одним людям, а другим мешает.Например, хотя принадлежность к женщине или цветному лицу не обязательно напрямую определяет результат, эти характеристики могут легко и быстро снизить вероятность найма, признания или вознаграждения этих людей в различных ситуациях.

Привилегия является проблематичной (а) когда она искажает наше личное взаимодействие и суждения и (б) когда она способствует созданию системных барьеров для тех, кто не обладает определенной привилегией, или закрывает их, тем самым создавая или сохраняя несправедливость.В американской культуре определенные группы имеют привилегию действовать в условиях — без усилий с их стороны — более благоприятных для их успеха, в то время как другие — не по своей вине — оказываются в условиях, которые затрудняют успех (Миранда , Boland, & Hemmeler, 2009). Опять же, это понятие относится к любому преимуществу, которое является незаработанным, исключительным и предоставленным обществом. Например, с привилегиями белых белые люди обычно считаются законопослушными, пока не покажут, что это не так.С другой стороны, цветных людей, в частности афроамериканцев и латиноамериканцев, обычно считают преступниками или потенциальными преступниками, пока они не докажут, что это не так (Johnson, 2006).

Эффект привилегий в школах

В школах предубеждение, основанное на привилегиях, проявляется во многих отношениях, но, пожалуй, наиболее остро проявляется в дисциплине. Macintosh (2014) обращается к непропорциональным дисциплинарным результатам в школах и важности оценки неявной предвзятости в контексте уязвимых точек принятия решений, которые очень восприимчивы к подсознательной предвзятости индивидов.Подсознательная предвзятость по своей сути говорит о недостатке осведомленности о внутренних предубеждениях или о том, что они буквально не думают о них, при занятиях дисциплинарной практикой. Такая неосознанная предвзятость, вероятно, является результатом прошлого опыта отдельных людей, в том числе отсутствия контакта с некоторыми учащимися (то есть с этническими меньшинствами). Когда взрослые, работающие с молодежью, быстро принимают решения, данные свидетельствуют о повышении вероятности несоразмерных дисциплинарных мер, которые, к сожалению, продолжают усугублять стигму предполагаемого преступного поведения со стороны афроамериканских и латиноамериканских студентов.

Поскольку практикующие специалисты продолжают развиваться и расти в своем самосознании, потенциал для изменения текущих результатов, наблюдаемых в дисциплинарной практике, является многообещающим. Линдси, Робинс и Террелл (2009) предполагают, что культурно компетентные образовательные лидеры должны заниматься следующим:

• Оцените свою культуру
• Разнообразие ценностей
• Управление динамикой разницы
• Адаптироваться к разнообразию
• Институционализировать культурные знания

Эти методы позволяют культурно компетентным руководителям образовательных учреждений признавать свои собственные культурные ценности, нормы и ожидания, одновременно позволяя им сотрудничать со студентами, сотрудниками и семьями из других культур.Эти взаимодействия поддерживают управление конфликтами, которые могут возникнуть в результате культурных различий. Адаптация к разнообразию предполагает внедрение справедливых практик в управление классом, учебные практики и социально-эмоциональное обучение. Наконец, институционализация культурных знаний говорит об информировании школьной политики, которая является справедливой и поддерживает всех учащихся.

Вопросы для саморефлексии

Wildman & Davis (1995) объясняют, что «наша жизнь влияет на то, что мы можем видеть и слышать в окружающем нас мире.«Таким образом, важным первым шагом к пониманию концепции групповых привилегий и того, как они могут формировать взгляды, опыт и взаимодействие людей, является изучение нашего собственного опыта. Мы можем быть бенефициаром привилегий, не признавая и не сохраняя их сознательно. Умение видеть свои собственные привилегии, а также привилегии групп и систем может проложить важный путь к самопознанию. Некоторые вопросы для рассмотрения перечислены ниже.

1. Когда в последний раз вам приходилось думать о своей этнической принадлежности, расе, гендерной идентичности, уровне способностей, религии и / или сексуальной ориентации? Что побудило вас задуматься об этом или признать это?
2. При просмотре телевизора или фильма, какова вероятность того, что вы будете смотреть шоу, персонажи которых отражают вашу этническую принадлежность, расу, пол, уровень способностей, религию, гендерную идентичность и / или сексуальную ориентацию?
3. Насколько разнообразна ваша лента при использовании социальных сетей? Насколько разнообразны ваши друзья и последователи? Насколько разнообразны те, за которыми вы следите?
4. Как вы реагируете, когда другие делают негативные утверждения в отношении лиц другой национальности, расы, пола, уровня способностей, религии, сексуальной ориентации и / или гендерной идентичности, чем вы?
5. Как часто вы бываете в социальной среде, где большинство людей имеют другую этническую принадлежность, расу, пол, уровень способностей, религию, сексуальную ориентацию и / или гендерную идентичность, чем вы?
6. Насколько разнообразно сообщество, в котором вы живете?
7. Что вы чувствуете, когда находитесь в сообществе, отличном от вашего района?
8. Как бы вы сделали свой район более инклюзивным и чувствительным?
9. Если вы признали свою привилегию, что вы сделали с этим осознанием?

Предложения поговорить с другими о привилегиях

Для понимания привилегий необходимо участие в вдумчивом обсуждении с людьми другого происхождения.Перед обсуждением попросите участников прочитать статью Пегги Макинтош «Привилегия белых: распаковка невидимого рюкзака» или «Просыпаясь белым» Дебби Ирвинг.

Начните с обсуждения того, как привилегии выглядят в нашем обществе и какие группы имеют привилегии, а какие нет.

• Первое обсуждение должно быть о привилегиях в Америке в целом и причинах, по которым одни группы имеют привилегии, а другие нет. Это закладывает основу перед персонализацией обсуждения и может помочь участникам занять меньше оборонительной позиции.
• Затем попросите участников обсудить примеры того, какие привилегии им предоставлены, а какие нет. Прислушайтесь к тому, как человек законно имеет и не имеет привилегии, и подтвердите любое выраженное разочарование, особенно прежде, чем высказывать свое мнение или точку зрения. Обсуждение областей, в которых участники не испытали привилегий, — вот где можно найти наибольшее сочувствие.
• Обязательно слушайте вдвое больше, чем говорите.

Подчеркните, что привилегия зависит от жизненного опыта каждого человека.

• Степень, в которой люди пользуются привилегиями, должна быть определена в контексте их собственной расы, пола, уровня способностей, религии, сексуальной ориентации и / или гендерной идентичности в сочетании с сообществами, в которых они живут, работают и играют. как лица, с которыми они взаимодействуют.

Осознайте, что обладание привилегиями не требует чувства вины за свои привилегии.

• Поскольку у каждого из нас, вероятно, есть элемент привилегии в нашем составе (этническая принадлежность, пол, уровень способностей, религия, сексуальная ориентация и / или гендерная идентичность), люди не должны чувствовать себя виноватыми за свои привилегии.
• Скорее, следует сосредоточиться на том, чтобы использовать свое привилегированное положение, чтобы бросить вызов системам, в которых мы живем. В частности, бросьте вызов себе и другим, чтобы они отказались жить в системе неограниченных привилегий. Например, призыв к сотрудникам школы идти по ежедневному маршруту, по которому их ученики идут в школу, — это небольшой, но значимый шаг на пути к тому, чтобы помочь им определить и понять свою привилегию по отношению к ученикам, которых они обслуживают.

Определите и предложите способы бросить вызов системам привилегий и угнетения в вашей собственной жизни.

• Если кто-то упоминает репрессивный паттерн, связанный с привилегиями (например, «Мужчины всегда доминируют в разговорах и говорят над женщинами, потому что их учат, что их голоса более ценны»), подумайте, как вы не будете участвовать в этом паттерне. Например, вы можете говорить меньше или знать, как часто вы говорите, и начать больше слушать, пока говорят другие.

Заключение

Понимание и участие в саморефлексии и дискуссиях о привилегиях — важный шаг к устранению индивидуального и системного неравенства в нашем обществе.Мы должны знать и честно рассказывать о наших личных взглядах и о том, как они могут или не могут способствовать предубеждениям, которые, в свою очередь, могут способствовать, даже непреднамеренно, предрассудкам, неравенству, изоляции, бедности и насилию. Школы представляют собой идеальную среду для ведения бесед и обучения учащихся. (См. План уроков NASP для учащихся средних и старших классов, «Говоря о расе и привилегиях», для получения дополнительных конкретных рекомендаций.)

Ресурсы

Связанные ресурсы NASP

«Заявление NASP относительно недавних актов насилия»: http: // www.nasponline.org/about-school-psychology/media-room/press-releases/nasp-statement-regarding-recent-acts-of-violence

«Расизм, предрассудки и дискриминация», заявление о позиции NASP: http://www.nasponline.org/x26830.xml

«Говоря о расе и привилегиях: план урока для учащихся средних и старших классов», план урока: http://www.nasponline.org/resources/social-justice

Онлайн

«10 детских книг, которые помогают белым детям понять, с чем сталкиваются цветные дети», сообщение в блоге Romper : https: // www.romper.com/p/10-childrens-books-that-help-white-kids-understand-what-children-of-color-are-up-against-15238

«Противостояние привилегиям белых», Преподавание толерантности, статья , http://www.tolerance.org/magazine / number-42-fall-2012 / feature / confronting-white-Privilege

«Для белых учителей во времена #Blacklivesmatter», Practical Theory Сообщение в блоге : http://practicaltheory.org/blog/2016/07/07/for-white-teachers-in-the-time-of- blacklivesmatter /

«Ресурсы для обсуждения насилия со стороны полиции, расы и расизма с детьми», Education Week Сообщение в блоге : http: // blogs.edweek.org/edweek/rulesforengagement/2016/07/resources_for_discussing_police_violence_and_addressing_trauma_with_students.html?cmp=eml-contshr-shr

Патология привилегий: расизм, белое отрицание и цена неравенства , видео Фонда медиаобразования: http://shop.mediaed.org/tim-wise-on-white-privilege-p137.aspx

«Белая привилегия: распаковка невидимого рюкзака», монография Пегги Макинтош: https://www.deanza.edu/faculty/lewisjulie/White Priviledge Распаковка невидимого рюкзака.pdf

Книги

Смелые разговоры о расе: Практическое руководство по достижению равенства в школах, второе издание Гленна Э. Синглтона

Белый пробуждение Дебби Ирвинг

«Почему все черные дети сидят вместе в кафетерии?» И другие вопросы о гонке, 5-я годовщина, пересмотренное издание , Беверли Дэниел Татум,

Список литературы

Джонсон А.Г. (2006). Привилегия, власть и отличие (2-е изд.). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Макгроу-Хилл.

Линси, Р. Б., и Террелл, К. Н. (2009). Культурное мастерство: пособие для руководителей школ (3-е изд.). Таузенд-Оукс, Калифорния: Корвин.

Миранда А., Боланд А. и Хеммлер М. (2009). Понимание привилегий в Америке. В J. M. Jones (Ed.), Психология мультикультурализма в школах: учебник для практики, обучения и исследований (стр. 67–82). Bethesda, MD: Национальная ассоциация школьных психологов.

МакИнтош, К.(2016). Как мы можем уменьшить расовую диспропорциональность в школьной дисциплине? [Слайды PowerPoint]. Получено с: http://www.pbis.org/Common/Cms/files/pbisresources / IB intro 45 мин. 2016-2-9h.pptx

Томес Ю. И. (2013). Межкультурное взаимодействие и понимание . Покипси, Нью-Йорк: НОВА.

Уайлдман, С. М., и Дэвис, А. Д. (1995). Язык и тишина: сделать системы привилегий видимыми. Обзор законодательства Санта-Клары , 35 (3), 881–906. Получено с: http: // digitalcommons.law.scu.edu / lawreview / vol35 / iss3 / 4/

© 2016, Национальная ассоциация школьных психологов, 4340 East West Highway, Suite 402, Bethesda, MD 20814, 301-657-0270, www.nasponline.org

Цитируйте этот документ как:

Национальная ассоциация школьных психологов. (2016). Понимание расы и привилегий [раздаточный материал]. Bethesda, MD: Автор.

Paris Review — The Art of Fiction No. 198

Когда Мэрилин Робинсон опубликовала свой первый роман, Housekeeping , в 1980 году, она была неизвестна в литературном мире.Но ранняя рецензия в The New York Times гарантировала, что книгу заметят. «Как будто, написав это, она преодолела обычные человеческие условия со всеми его неудовлетворениями и достигла своего рода преображения», — писал Анатоль Бройард с энтузиазмом и трепетом, которые разделяли многие критики и читатели. Книга стала классикой, а Робинсон был провозглашен одним из определяющих американских писателей нашего времени. И все же пройдет больше двадцати лет, прежде чем она напишет еще один роман.

В антракте Робинсон посвятила себя написанию документальной литературы. Ее эссе и рецензии на книги появились в журнале Harper’s и The New York Times Book Review , а в 1989 году она опубликовала Mother Country: England, the Welfare State, and Nuclear Pollution , резкое исследование опасностей для окружающей среды и здоровья населения. возникла из-за завода по переработке ядерных материалов в Селлафилде в Англии, а также из-за политической и моральной коррупции, которая поддерживала его. В 1998 году Робинсон опубликовала сборник своих критических и богословских работ « Смерть Адама: Очерки современной мысли» , в котором были представлены переоценки таких деятелей, как Чарльз Дарвин, Жан Кальвин и Фридрих Ницше.Помимо одного рассказа — «Конни Бронсон», опубликованного в журнале The Paris Review в 1986 году, — только в 2004 году она вернулась к художественной литературе с романом « Gilead », получившим премию Национального круга книжных критиков и премию Пулитцеровская премия. Ее третий роман, Home , вышел осенью этого года.

Лично, даже будучи одетой в ее любимую одежду для письма — пару свободных штанов и толстовку, — Робинсон ведет себя с царственной элегантностью. Хотя она скромно отзывается о своих достижениях и признании, которое они ей принесли, сила ее интеллекта очевидна.В своих документальных книгах, а также в своих недавних романах она страстно занимается государственной политикой, а также философскими и теологическими исследованиями. Ее опыт работы в академических кругах — она ​​написала докторскую диссертацию. Диссертация Шекспира « Генрих VI , часть II» в Вашингтонском университете сделала ее ревностным читателем первичных текстов, которые остаются краеугольным камнем ее мысли и разговоров. Такие интеллектуальные занятия явно восхищают ее. Ее импровизация, скажем, «Капитал » Карла Маркса часто сопровождается смехом и такими веселыми фразами, как «О, боже!» Когда вопрос заставлял ее останавливаться во время нашего интервью, она часто пожимала плечами и говорила: «Опять Кальвин», а затем отворачивалась, как если бы француз шестнадцатого века стоял в комнате, дожидаясь совета.

Робинсон — христианин, веру которого нелегко свести к общим. Мысль Кальвина оказала на нее сильное влияние, и она изображает его в своих эссе как неправильно понятого гуманиста, сравнивая его «секуляризационные тенденции» с «человеческими торжествами, которые можно найти у Эмерсона и Уитмена».

Ее романы можно также назвать праздником человечества — персонажи, населяющие их, — неизгладимые творения. Домоводство — это история Рут и ее сестры Люсиль, о которых заботится их эксцентричная тетя Сильвия после того, как их мать покончила жизнь самоубийством.Робинсон останавливается на том, как каждого из троих меняет их новая совместная жизнь. Gilead — это еще более интимное исследование личности: книга передана Джону Эймсу, семидесятисемилетнему пастору, который пишет отчет о своей жизни и истории своей семьи, чтобы оставить его маленькому сыну после того, как он умирает. Home заимствует символы из Gilead , но сосредоточен на друге Эймса преподобном Роберте Боутоне и его обеспокоенном сыне Джеке. Робинсон вернулась на ту же территорию, что и Gilead , потому что, по ее словам, «после того, как я пишу роман или рассказ, я скучаю по персонажам — я чувствую себя как бы скорбящей.”

Gilead и Home расположены в Айове, где Робинсон прожил почти двадцать лет, преподавая в Мастерской писателей при Университете Айовы. Для этого интервью мы встречались шесть раз за пятимесячный период. В то время Айова-Сити, казалось, испытал все погодные явления: две метели, низкие температуры, град, туман, весенние дожди и сильные грозы. Вскоре после нашей последней встречи река Айова достигла рекордного уровня наводнения.

Робинсон ведет относительно уединенный образ жизни. Она разведена, и двое ее сыновей выросли в собственных семьях. Ее интеллектуальные и творческие амбиции оставляют мало времени для общения. «У меня есть чувство срочности в том, что я хочу сделать, и я дисциплинирую себя, оставаясь при себе», — сказала она. Но у нее также есть мобильный телефон и BlackBerry, и во время наших разговоров мир время от времени вмешивался, чтобы прервать ее поток мыслей. В какой-то момент ее BlackBerry просигналил, чтобы сообщить ей, что у нее есть электронное письмо, и она сказала, что оно от бывшей студентки.«Пятна», — сказала она. «Я в долгу перед словами».

ИНТЕРВЬЮЕР

Есть ли какие-нибудь неопубликованные романы Мэрилин Робинсон, о которых мы не знаем?

МЭРИЛИН РОБИНСОН

В колледже я учился в классе написания романов и начал писать роман, который я ненавидел и ненавидел, как только я его закончил. Как будто из него выскочили черви или что-то в этом роде. Он был установлен на Среднем Западе, где я никогда не был, — в маленьком городке на Среднем Западе с протекающей через него рекой.Разве это не странно?

ИНТЕРВЬЮЕР

Что в итоге привлекло вас в Айова-Сити?

РОБИНСОН

Мастерская. У меня вообще не было реалистичного представления об Айове. Я никогда не ожидал, что буду жить на Среднем Западе, потому что у меня были те же предубеждения, что и у других людей в отношении этого региона. Но когда меня пригласили преподавать здесь, я подумал, что это будет интересно. Итак, я пришел.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вам сказали, что обучение творческому письму поставит под угрозу вашу творческую энергию?

РОБИНСОН

Да, конечно.Но все ставит под угрозу вашу творческую энергию. Несколько лет назад я принял грант Американской академии, который должен был поддерживать меня в течение пяти лет без преподавания. Я продержался около полутора лет, прежде чем чуть не сошел с ума. Преподавание — это отвлечение и бремя, но это также невероятный стимул. И в некотором роде отсрочка. Когда вы пытаетесь поработать над чем-то, а это никуда не денется, вы можете пойти в школу, и есть два с половиной часа времени, за которые вы можете что-то сделать.

ИНТЕРВЬЮЕР

Когда вы были маленькими, кем вы думали, что станете, когда вырастете?

РОБИНСОН

О, отшельник? Мой брат сказал мне, что я собираюсь стать поэтом. У меня был хороший брат. Он сделал много доброго братского труда. Мы были в этом крошечном городке в Айдахо, и он был подобен Александру, делящему мир: я буду художником, а ты будешь поэтом.

ИНТЕРВЬЮЕР

Верно ли, что Housekeeping начался как серия метафор, которую вы написали, когда получали степень доктора философии?D. в английской литературе?

РОБИНСОН

Когда я поступил в колледж, я специализировался на американской литературе, что было необычно для того времени. Но это означало, что я широко познакомился с американской литературой девятнадцатого века. Меня заинтересовало, как американские писатели использовали метафорический язык, начиная с Эмерсона. Когда я поступил в докторантуру программы, я начал записывать эти метафоры, просто чтобы почувствовать, что пишу этим голосом. После того, как я закончил диссертацию, я прочитал стопку метафор, и они сошлись во мнении, чего я не ожидал.Я мог видеть, что создал нечто, подразумевающее гораздо больше. Итак, я начал писать Housekeeping , и персонажи стали для меня важными. Я сказал своему другу, писателю по имени Джон Клейтон, что я работал над этим, и он попросил его показать. Следующее, что я узнал, я получил письмо от его агента, в котором говорилось, что она будет рада его представлять.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы были удивлены?

РОБИНСОН

Да, но эти вещи всегда шли с небольшими оговорками.Она сказала: «Я буду рада представить его, но это может быть сложно разместить». Она передала его редактору Farrar, Straus and Giroux, который написал мне и сказал: «Мы были бы очень рады опубликовать его, но, вероятно, он не будет рецензироваться».

ИНТЕРВЬЮЕР

Но тогда это было.

РОБИНСОН

Анатоль Броярд — да благословит его Аллах и приветствует — пересмотрел его заранее, потому что думал, что никто не будет его проверять, и хотел убедиться, что он привлек внимание.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы подошли к созданию персонажей Рути и Сильви в Housekeeping ?

РОБИНСОН

В развитии каждого персонажа возникает своего рода эмоциональная запутанность.Меня интересуют персонажи, которые, кажется, вызывают вопросы в моем собственном мышлении. В ту минуту, когда вы начинаете думать о ком-то во всех обстоятельствах его жизни настолько, насколько это возможно, он сразу же становится загадочным.

ИНТЕРВЬЮЕР

Была ли ваша семья религиозной?

РОБИНСОН

Моя семья была набожной и пресвитерианской, главным образом потому, что мой дед был набожным и пресвитерианским, но это было скорее унаследованной интуицией, чем фактом.За обеденным столом мы говорили о политике больше, чем о чем-либо другом. Мне вряд ли нужно говорить, что они были очень республиканскими политиками. Или, возможно, мне нужно сказать.

ИНТЕРВЬЮЕР

Чем ваш отец зарабатывал себе на жизнь?

РОБИНСОН

Он продвинулся в деревообрабатывающей промышленности по старинке. В этой части Айдахо доминировала лесная промышленность. Когда вы летите над Скалистыми горами сейчас, вы видите ужасные сплошные рубки, но тогда не было того уровня эксплуатации, который есть сейчас.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как ваша семья поселилась на Западе?

РОБИНСОН

У нас есть семейная легенда о родственниках-поселенцах в девятнадцатом веке, которые приезжали в крытых повозках, темных лесах, волках, американских индейцах, приходивших просить пирога. Моя прабабушка была одной из первых белых людей в определенной части восточного Вашингтона, и якобы она увидела индейца, стоящего за дверью, и она выходила, и он говорил: «Пирог».Это просто история, но женщины в моей семье всегда пекут пироги. И они тщеславны.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы печете пироги?

РОБИНСОН

Я пекла пироги, когда их ели. Но больше не знаю.

ИНТЕРВЬЮЕР

Какой был ваш лучший пирог?

РОБИНСОН

Лимонное безе — семейная традиция.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы опубликовали только один рассказ, «Конни Бронсон», который появился через несколько лет после Housekeeping .Вы писали другие с тех пор?

РОБИНСОН

Я написал эту историю в колледже. Я испытывал к нему некоторую привязанность, потому что мне казалось, что он предвосхищает Housekeeping , хотя я написал его более десяти лет назад. Поэтому, когда The Paris Review попросили меня кое-что, я отправил это. Меня действительно интересует тот факт, что я никогда не чувствую желания написать рассказ. Это такая привлекательная форма. «Конни Бронсон» теперь имеет для меня интерес и очарование чьей-либо ювенилии, то есть почти ничего.

ИНТЕРВЬЮЕР

В вашем втором романе, Gilead , главный герой — пастор Джон Эймс. Вы считаете себя религиозным писателем?

РОБИНСОН

Не люблю такие категории, как религиозные и нерелигиозные. Как только религия проводит вокруг себя черту, она становится фальсифицированной. Мне кажется, что все, что написано сочувственно и проницательно, вероятно, удовлетворяет каждому определению религии, независимо от того, намерен ли писатель быть религиозным или нет.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы сказали, что Эймс пришел к вам как голос. Как вы узнали, что это ваш следующий роман?

РОБИНСОН

Я был в Центре изящных искусств в Провинстауне на Рождество. Некоторые студенты попросили меня прийти почитать. Я зарезервировал несколько комнат в гостинице в самой солнечной части Провинстауна, чтобы мои сыновья, ни один из которых в то время не был женат, могли провести там Рождество со мной. Но они задержались, так что у меня было несколько дней в одиночестве в пустом отеле, в маленькой комнате, где свет Эмили Дикинсон лился сквозь окна, а океан ревел за ними.У меня был спиральный блокнот, и я начал думать об этой ситуации и о голосе. И я начал писать. Честно говоря, я был счастлив за компанию.

В итоге я написал эту книгу как сериальный роман. Я писал тридцать страниц или около того, а затем отправлял их редактору, а затем писал еще тридцать страниц и отправлял их редактору.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы обычно пишете от руки, или на компьютере, или и тем, и другим?

РОБИНСОН

На Gilead я ходил туда-сюда. Домоводство Я написал от руки. У меня не было компьютера, и меня всегда отвлекал звук пишущей машинки.

ИНТЕРВЬЮЕР

Сколько времени у вас ушло на то, чтобы написать Gilead ?

РОБИНСОН

Я написал это примерно за восемнадцать месяцев. Я пишу романы быстро, что не является моей репутацией.

ИНТЕРВЬЮЕР

Эймс говорит, что в нашем повседневном мире «больше красоты, чем могут вынести наши глаза.«Он живет в Америке в конце 1950-х годов. Сказал бы он это сегодня?

РОБИНСОН

Для того, чтобы увидеть красоту, нужно иметь некоторую отстраненность, а не то, что заключено в кавычки, чтобы быть понятым как «красота». Подумайте о голландской живописи, где солнечный свет падает на таз с водой, а женщина стоит в одежде, которую она наденет, когда просыпается утром, — эта красота — это случайный взгляд на что-то очень обычное.Или картину вроде картины Рембрандта « Туша говядины », где его внимание привлек простой кусок мяса, потому что в нем было что-то загадочное. Вы также получаете это в Эдварде Хоппере: посмотрите на солнечный свет! или посмотрите на человека! Это примеры гениальности. Культуры лелеют художников, потому что они люди, которые могут сказать: «Посмотрите на это». И это не Версаль. Это кирпичная стена, на которую падает солнечный луч.

В то же время всегда существовала основная человеческая тенденция к сомнительному представлению о красоте.Подумайте о культурах, которые превращаются в суды, в которых люди раскрашивают себя свинцовой краской и тупеют с каждым днем, или женщинам удаляют ребра, чтобы их талии крепче стягивались. Нет никаких сомнений в том, что сейчас у нас есть свои версии этого. Самое разрушительное, что мы можем сделать, — это действовать так, как будто это какой-то признак культурного, духовного упадка, а не люди, которые просто действуют по-человечески, что мы и делаем большую часть времени.

ИНТЕРВЬЮЕР

Эймс считает, что одно из преимуществ религии состоит в том, что «она помогает вам сконцентрироваться.Это дает вам хорошее общее представление о том, что от вас просят, а также о том, что вы могли бы игнорировать ». Это то, что ваша вера и религиозная практика сделали для вас?

РОБИНСОН

Религия — это обрамляющий механизм. Это язык ориентации, который представляет собой серию вопросов. В нем рассказывается о жизненном пути и качестве опыта таким образом, о котором я считаю полезным размышлять. Религия оказала огромное влияние на расширение человеческого воображения и самовыражения.Лишь совсем недавно вы не могли понять, как высокое искусство тесно связано с религией.

ИНТЕРВЬЮЕР

Неужели мы потеряли эту религиозную основу?

РОБИНСОН

Было время, когда люди чувствовали, что структура в большинстве форм является ограничением, и они атаковали ее, что в культуре похоже на аутоиммунную проблему: организм не позволяет себе условия своего собственного существования. Мы — культурные создания, и смысл не возникает просто из воздуха; это поддерживается культурными рамками.Это как решить, насколько интереснее было бы, если бы у вас не было скелета: вы могли бы просто проскользнуть под дверь.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как наука вписывается в эти рамки?

РОБИНСОН

Я читаю столько, сколько могу о современной космологии, потому что сама реальность глубоко загадочна. Квантовая теория и классическая физика, например, прекрасны в своих пределах, но в настоящее время они не могут быть согласованы друг с другом.Если разные системы не сливаются понятным образом, это недостаток нашего понимания, а не недостаток той или иной системы.

ИНТЕРВЬЮЕР

Являются ли религия и наука просто двумя системами, которые не сливаются?

РОБИНСОН

Кажется, спор идет между наивным пониманием религии и наивным пониманием науки. Когда люди пытаются опровергнуть религию, мне кажется, они имеют в виду представление восемнадцатого века о том, что такое наука.Я говорю о Ричарде Докинзе, статус которого мне не совсем понятен. Он действует так, как будто физический мир, который проявляется для нас, исчерпывающе описывает реальность. С другой стороны, многие люди, которые формулируют и формируют религиозное выражение, действуют недобросовестно. Менталитет «мы против них» — ужасное искажение всей культуры.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы критически писали о Докинза и других новых атеистах. Вас беспокоит их пренебрежение к религии и отстаивание чистой науки?

РОБИНСОН

Нет, я читаю столько чистой науки, сколько могу понять.Это факт, что их мышление не кажется научным. Все волнение науки заключается в том, что она всегда стремится к открытию чего-то, чего она не может объяснить или чего не ожидала. Типы новых атеистов, такие как Докинз, действуют так, как если бы наука открыла мир как закрытую систему. Современная наука просто не об этом. Многие ученые — атеисты, но они не говорят о реальности так, как Докинз. И они не будут предполагать, что на все, о чем идет речь, существует простой ответ.Конечно, не на основании того, что наука открыла за последние сто лет.

Наука, которую я предпочитаю, тяготеет к космологии, теориям квантовой реальности, вещам, которые имеют более тонкую структуру, чем классическая физика, с точки зрения их способности к описанию. Наука прекрасна. На пылинке небесной пыли мы выяснили, как смотреть на край нашей Вселенной. Я чувствую себя проинструктированным всем, что я прочитал. Наука доставляет мне много удовольствия, чем хорошее богословие.

ИНТЕРВЬЮЕР

Но разве наука не обращается к объективному представлению о реальности, в то время как религия обращается к тому, как мы воспринимаем себя?

РОБИНСОН

Как достижение, наука сама по себе является ярким аргументом в пользу исключительности человека среди всего существующего. У него есть престиж, который связан с недвусмысленными изменениями в опыте людей — космическими путешествиями, вакцинацией. У него есть авторитет, основанный на его очевидной силе.Но в разговорах о людях это имеет тенденцию сравнивать вниз: мы умны, потому что гиены умны, и мы просто сделали еще несколько прыжков.

Первая обязанность религии — поддерживать чувство ценности людей. Если бы вам пришлось резюмировать Ветхий Завет, резюмируйте так: прекратите делать это с собой. Но не в нашей природе перестать причинять себе вред. Мы не ведем себя последовательно с собственным достоинством или достоинством других людей. Библия бесконечно повторяет это.

ИНТЕРВЬЮЕР

Было ли у вас когда-нибудь религиозное пробуждение?

РОБИНСОН

Нет, мистический опыт будет потрачен на меня зря. Обычные вещи всегда казались мне сверхъестественными. Одна кальвинистская идея, глубоко укоренившаяся во мне, заключается в том, что у вашей встречи с миром есть две стороны. Вы не просто воспринимаете что-то, что присутствует в статике, но на самом деле все ощущения обладают даром видения. Это что-то значит, потому что адресовано вам.Это индивидуализм, который вы найдете в Уолте Уитмане и Эмили Дикинсон. Вы можете черпать из восприятия так же, как мистик извлекает из видения.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как научиться так видеть обычные вещи?

РОБИНСОН

Это не приобретенный навык. Это умение, с которым мы рождаемся, которое мы теряем. Мы учимся этого не делать.

ИНТЕРВЬЮЕР

Иногда вы читаете проповеди в своей церкви. Как это получилось?

РОБИНСОН

Если нам нужен кто-то, кто будет читать проповедь, потому что пастор болен или уехал из города, то обычно они просят кого-нибудь из собрания прочитать проповедь.Поскольку я пишу об этих вещах, меня часто спрашивают.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы когда-нибудь нервничали, находясь на подводной лодке?

РОБИНСОН

Да, верю. Вы говорите в собрании. Они знают жанр. Проповедь должна резонировать со многими вещами, помимо конкретного текста, являющегося предметом проповеди. В моей традиции есть определенная поза милосердия, на которую вы должны отвечать, независимо от того, какой основной предмет проповеди.

ИНТЕРВЬЮЕР

Милосердие?

РОБИНСОН

Мысль о том, что вы проводите черту и говорите: «Праведные люди на этой стороне, а плохие люди — на другой стороне», — это неблагосклонно.

ИНТЕРВЬЮЕР

Ваш новый роман Home разворачивается в то же время и в том же месте, что и Gilead , и включает в себя многие из тех же персонажей. Почему вы решили вернуться к их истории?

РОБИНСОН

После того, как я пишу роман или рассказ, я скучаю по персонажам — я чувствую себя потерянным.Так что я был готов к опыту после Gilead . Тогда я подумал: «Если эти персонажи так сильно запомнились мне, почему бы не написать их? В частности, с Джеком и стариком Ботоном, а также со Славой я чувствовал, что есть целые персонажи, которые не были полностью реализованы в истории Эймса. Я действительно не видел смысла отказываться от них.

Затем я должен был убедиться, что хронология щелкнула и определенные фразы, которые встречаются в первой книге, встречаются во второй. Например, званый обед — Эймс присутствует, но ничего не говорит о нем в Gilead .Это полностью соответствует Эймсу как персонажу, что он не хотел бы сообщать о ситуации, которую он считал болезненной или которая, по его мнению, может усилить неприятные воспоминания. Но я хотел, чтобы Home была отдельно стоящей книгой. Я не хотел, чтобы это было продолжением. Я хотел, чтобы было правдой, что вы можете сначала взять любую книгу.

ИНТЕРВЬЮЕР

В то время как Gilead читается почти как медитация — Джон Эймс пишет это своему сыну, — Home имеет другую личность.

РОБИНСОН

Большая часть романа — это диалоги. Я был очень удивлен. Я все думал: «Мне пора перестать этим заниматься — это всего лишь одна сцена диалога за другой.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы строите свои романы?

РОБИНСОН

Я правда не знаю. Конечно, для Home была рама, потому что она должна была быть симбиотической с Gilead . Кроме того, нет. Я твердо уверен, что действие порождается характером.И я не ставлю ничего выше характера. В моих романах постоянно присутствует один персонаж, который запоминается мне. Это сложный персонаж, которого я хочу лучше узнать.

ИНТЕРВЬЮЕР

В центре внимания романа — Джек, но он рассказывается с точки зрения Славы. Вы когда-нибудь думали об этом с его точки зрения?

РОБИНСОН

Джек все время думает — слишком много думает — но я потеряю Джека, если попытаюсь подойти к нему слишком близко в качестве рассказчика.Он отчужден сложным образом. Другие люди не находят его понятным, и он не находит их понятными.

ИНТЕРВЬЮЕР

Сложно написать «плохого» персонажа?

РОБИНСОН

Кальвин говорит, что Бог доставляет людям эстетическое удовольствие. Нет никаких оснований полагать, что Бог захочет окружить Себя до бесконечности людьми, единственное отличие которых состоит в том, что они не могут преступить. Царь Давид, например, затеял много плохого.Думать, что только безупречные люди достойны, кажется невероятным исключением почти всего, что имеет глубокую ценность в человеческой саге. Иногда я не могу поверить в ограниченность, которую приписывают Богу с точки зрения того, что он одобряет и не одобряет.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы пишете исторические персонажи в своих романах?

РОБИНСОН

Мой неизменный подход ко всему — читать самый первичный и приблизительный материал, который я могу найти.Я стараюсь быть осторожным в использовании исторических фигур. Мой Джон Браун — всего лишь голос, слышимый в темноте.

ИНТЕРВЬЮЕР

Противоречит ли ваша вера вашей «обычной жизни»?

РОБИНСОН

Когда я преподаю, иногда возникают проблемы. Я мог бы прочитать сцену в рассказе студента, которая кажется — по моим меркам — порнографической. Я не верю в эксплуатацию или неуважение даже к воображаемому человеку. Но в то же время я понимаю, что не могу универсализировать свои стандарты.В подобных случаях я чувствую, что должен сдерживать свою религиозную реакцию. Важно дать людям возможность прожить свой жизненный опыт без грубого вмешательства, за исключением очень крайних случаев.

ИНТЕРВЬЮЕР

Что самое важное вы пытаетесь научить своих студентов?

РОБИНСОН

Я пытаюсь заставить писателей действительно видеть то, что они написали, и в чем их сила. Обычно в художественной литературе что-то выпрыгивает наружу — образ или момент, достаточно сильный, чтобы сосредоточить историю.Если они видят это, они могут использовать это, улучшать и строить художественную литературу, которая будет тонкой и новой. Я не пытаюсь обучать технике, потому что, откровенно говоря, большинство технических проблем исчезают, когда писатель понимает, в чем заключается жизнь рассказа. Я не вижу смысла в доработке чего-то, что по сути никуда не денется. В первую очередь им нужно серьезно взаимодействовать с тем, что они размещают на странице. Когда люди полностью заняты тем, что они пишут, происходит разительное изменение — дисциплина в языке и воображении.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы читаете современную художественную литературу?

РОБИНСОН

Неравнодушен к современной литературе; У меня просто нет на это времени. Моим сверстникам гораздо легче угнаться за мной, чем мне идти за ними. Все они написали пятнадцать книг.

ИНТЕРВЬЮЕР

Каково ваше мнение о литературной критике?

РОБИНСОН

Я знаю, что это менее верно, чем было раньше, но, похоже, критика вызывает главный интерес критики.Это меньше связано с тем, что люди на самом деле пишут. В журналистской критике слишком часто утверждается, что писатели создают потребительский продукт, который они надеются исправить. Я не думаю, что к живым писателям следует относиться с трепетом, который иногда присущ умершим писателям, но если известному писателю, чьи работы имеют тенденцию завоевывать уважение, потребуется десять лет, чтобы написать роман, и это не самый лучший роман в мир, снисходительность не является подходящей реакцией. Неудачная работа не может показаться неудачной другому поколению.Возможно, это часть паломничества писателя.

ИНТЕРВЬЮЕР

Есть ли у вас какие-либо письменные ритуалы, привычки или особенности?

РОБИНСОН

Одеваюсь как бомж. Джон Чивер в костюме и шляпе спускался из своей квартиры в подвал своего дома с чемоданом атташе. Но это не я. Мне нравится как можно меньше забывать о собственном физическом существе.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы пишете в своем кабинете или занимаете каждую комнату в доме?

РОБИНСОН

Я много занимаюсь кабинетом, но еще и кушеткой и так далее.Приятно иметь возможность передвигаться и не быть полностью привязанным к тому или иному месту, как некоторые люди. Хотя я остаюсь в собственном доме. Это очень важно.

ИНТЕРВЬЮЕР

Почему это так важно?

РОБИНСОН

Потому что я могу забыть свое окружение. И я не отвлекаюсь на мысли: кто выбрал эту картину? Я знаю, кто выбрал эту картину.

ИНТЕРВЬЮЕР

Тебе легко писать?

РОБИНСОН

Трудность этого трудно переоценить.Но в лучшем случае это включает в себя состояние концентрации, которое приносит удовлетворение, каким бы трудным или разочаровывающим оно ни было. Чувство такой сосредоточенности — изумительное чувство. Это одна из причин, по которой я так хочу уединиться и немного ворчлив, когда мне приходится иметь дело с разумными ожиданиями мира.

ИНТЕРВЬЮЕР

Соблюдаете ли вы график?

РОБИНСОН

Я действительно неспособен к дисциплине.Я пишу, когда что-то меня сильно требует. Когда мне не хочется писать, мне совершенно не хочется писать. Пару раз я пробовал эту технику трудовой этики — не могу сказать, что исчерпал ее возможности, — но если у меня нет чего-то, о чем я действительно хочу написать, я обычно пишу то, что ненавижу. И это меня угнетает. Я не хочу на это смотреть. Я не хочу прожить столько времени, сколько нужно, чтобы подняться в дымоход. Может, дело в дисциплине, а может в темпераменте, кто знает? Я хотел бы заставить себя делать больше.Я был бы не против написать пятнадцать книг.

ИНТЕРВЬЮЕР

Даже если многие из них были посредственными?

РОБИНСОН

Ну нет.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы ведете дневник или дневник?

РОБИНСОН

В разное время в своей жизни я покупал небольшой изящно орнаментированный томик с застежкой и писал на пару дней размышления. А потом я возвращаюсь к этому и думаю: «Какой идиот».

ИНТЕРВЬЮЕР

А ревизия? Это интенсивный процесс или вы даете постоять первому черновику?

РОБИНСОН

Если я что-то пишу и мне это не нравится, я просто выбрасываю это. И я пытаюсь написать это снова, или я пишу что-то другое, в котором есть то же движение. Но что касается того, чтобы вернуться назад и поработать над чем-то, что я уже написал, я действительно не делаю этого. Я знаю, что есть предложение, которое мне нужно, и просто пробую его в голове, пока оно не будет звучать правильно.Большая часть моего редактирования происходит до того, как я записываю слова на бумаге.

ИНТЕРВЬЮЕР

Такое случается, когда вы сидите за столом или на диване или весь день пишете в голове?

РОБИНСОН

Если я пишу, я все время пишу в голове. Но что касается изобретений, я стараюсь делать это только тогда, когда пишу физически. Когда я иду домой по мосту, у меня появляется идея, я думаю: закрой это, потому что, если я обдумываю сцену, я разрушу ее к тому моменту, когда получу ручку в руке.

ИНТЕРВЬЮЕР

Большинство людей знают вас как писателя, но вы проводите много времени за написанием документальной литературы. Что побудило вас начать писать эссе?

РОБИНСОН

Чтобы изменить свое мнение. Я пытаюсь создать для себя новый словарный запас или местность, чтобы открыться — я всегда думаю о голландцах, претендующих на землю у моря — или открыть что-то, что раньше было для меня закрыто. В этом суть и удовольствие. Я постоянно исследую собственное мышление.Я что-то пишу и думаю: откуда мне знать, что это правда? Если бы я написал то, что, как мне казалось, знал с самого начала, то не узнал бы ничего нового.

В этой культуре эссе часто пишут ради самого сочинения. Кто-то находит замечание, представляющее потенциальный интерес, и придирается к нему. Это не значит, что писатель не способен делать что-то более интересное, но мы создаем много прозы, которая не является жизненно важной. Лучшие сочинения появляются в тот момент, когда людям действительно нужно что-то придумать.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы выбираете тему для сочинения?

РОБИНСОН

Это почти всегда бывает неожиданностью. Я попал к Маргарите де Наварра, потому что читал перевод «Ада» Данте и начал изучать контекст, в котором он был написан. Альбигойские крестовые походы, в результате которых погибло огромное количество людей, произошли незадолго до того, как Данте написал «Ад». Не знаю, повлиял ли Данте на альбигойство или нет, но именно Ад заставил меня вспомнить альбигойство и заставить меня начать читать о культуре южной Франции и открыть для себя Маргариту де Наварру, которая была старшей современницей Кальвина.

ИНТЕРВЬЮЕР

Дошли ли вы до того, что приветствуете такую ​​косвенность?

РОБИНСОН

Я научился этому доверять. Я беспокоюсь об участии в консенсусе мнений, потому что, откровенно говоря, они не очень хорошо подтверждают. Когда я замечаю что-то, что мне кажется аномалией, я пытаюсь с этим разобраться. Это импульс. Думаю, Джи, это могло бы привести меня к определенному обновлению своего разума. Я считаю альтернативу недостойной: у вас есть своя маленькая жизнь, вы проживаете ее, путешествуете и падаете в могилу.

ИНТЕРВЬЮЕР

В своем эссе «Перед лицом реальности» из Смерть Адама вы указываете, что многие американцы плохо разбираются в американской истории — или истории — в целом.

РОБИНСОН

Мы архаизируем Авраама Линкольна — он в некотором роде досовременный — в то же время, когда мы используем Маркса, чтобы олицетворять современность. Тем не менее, они оба вели один и тот же разговор. Рабское хозяйство и индустриальное хозяйство были взаимосвязаны. Маркс считается современным, потому что он описывает продолжающийся феномен, индустриализм, который снова начинает напоминать рабство — детский труд и так далее.На втором курсе колледжа вы берете курс под названием «Современная западная цивилизация» и получаете Маркс и Ницше, но не получаете Линкольна. Тот факт, что все они были во фраках и дымоходных шляпах, не регистрируется.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы также писали, что американцы склонны избегать размышлений о более серьезных проблемах. Чего мы боимся?

РОБИНСОН

Люди боятся самих себя. Это похоже на то, как Фрейд сказал, что лучше всего вообще не иметь ощущений, как будто мы должны жить в этом мире безболезненно и бессознательно.У меня совсем другая точка зрения. Древние правы: дорогой старый человеческий опыт — это особенный, трудный, затененный, блестящий опыт, который не сводится к тому, чтобы чувствовать себя комфортно в этом мире. Долина тени является частью этого, и вы лишаете себя, если не испытаете того, что пережило человечество, включая сомнения и печаль. Мы переживаем боль и трудности как неудачу, вместо того, чтобы говорить: «Я пройду через это», все, кем я когда-либо восхищался, прошли через это, из этого вышла музыка, из этого вышла литература.Мы должны думать о нашей человечности как о привилегии.

ИНТЕРВЬЮЕР

Страдаете ли вы тревогой?

РОБИНСОН

Я, вероятно, испытываю меньше беспокойства, чем обычно. Люди, грамотные и зажиточные по мировым стандартам, все же выбирают тревогу. Я считаю, что такое беспокойство — это неизрасходованная энергия, энергия, которая портится из-за того, что не потрачена. Предполагается, что кальвинизм вызывает эмоциональный стоицизм. Одна вещь, которая приходит с традицией, — это идея о том, что вам всегда задают вопрос: чего хочет Бог от этой ситуации? Это создает своего рода отстраненность, но это отстраненность, которая приносит восприятие, а не его отсутствие.И на данный момент мои дети уже взрослые, утвердившиеся в жизни. Кажется, они знают, как сделать себя счастливыми. Когда они были молоды, я беспокоился за них. Это была своего рода животная настороженность: что мне нужно, чтобы избежать перевала?

ИНТЕРВЬЮЕР

В своем эссе «Пуритане и придурки» вы пересматриваете идею о том, что хорошая диета улучшает качество нашей жизни. Вы указываете, что, хотя рыба считается более здоровой, чрезмерный вылов рыбы нарушает равновесие океана: «Море подверглось набегам и разграблению, чтобы угодить нашим новым угрызениям совести.”

РОБИНСОН

Европейцы являются одними из крупнейших импортеров рыбы, и хищные рыболовные флоты уничтожают рыбные запасы у западного побережья Африки. В результате разрушение рыбацких деревень вызвало волну миграции из Африки в Европу. Люди говорят: зачем они едут во Францию, если им там не хорошо? Что ж, это лучше, чем голодать.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы едите рыбу?

РОБИНСОН

Обычно я вегетарианец ово-лакто-типа, за исключением ово, но я прекрасно осознаю тот факт, что Гитлер был вегетарианцем.Когда он посетил Муссолини в Италии, он отказался от государственного обеда. Он не пил и не курил. Я считаю его примером того, как добродетель отвращения может быть отрицательным знаком.

ИНТЕРВЬЮЕР

Как вы решили написать про АЭС Селлафилд в Родине ?

РОБИНСОН

На самом деле я не ожидал, что напишу Родина-мать — бог весть. Я жил в Англии, и об этом писали во всех газетах и ​​по телевидению.Я был, конечно, удивлен, потому что это ужасная вещь. Селлафилд очень небрежно извлекает плутоний-239 и другие продаваемые изотопы трансурановых элементов и выбрасывает огромное количество радиоактивных отходов в море. Это настоящая катастрофа. Они занимаются этим с 1956 года. Удивительно, что люди могли затягивать с этим определенным злом в течение 52 лет, но они это сделали.

Когда я вернулся домой из Англии, я даже не распаковал свои сумки, я просто сел, написал статью и отправил ее своему агенту.И я сказал: «Тебе не нужно иметь с этим дело, если ты не хочешь». Но она отправила его на номер Harper’s , и они опубликовали его почти сразу. Затем позвонил другой издатель и спросил, могу ли я написать об этом книгу.

ИНТЕРВЬЮЕР

Родина-мать была издана в 1989 году. Как вы смотрите на книгу сегодня?

РОБИНСОН

Если бы я мог написать только одну книгу, это была бы книга. Для меня это было настоящим образованием.Это как минимум подорвало то образование, которое я принес с собой, когда начинал проект. Это было так, как если бы я снова мысленно писал диссертацию, пытаясь определить, что нужно знать и где искать дальше. Кроме того, если бы я не написал эту книгу, я не смог бы жить с собой. Я бы почувствовал, что делаю то, что делаем все мы, что обрекает мир на гибель.

ИНТЕРВЬЮЕР

Что есть что?

РОБИНСОН

Притворимся, что мы не знаем, что мы на самом деле делаем.Мы знаем, что пластиковые пакеты убивают животных в Африке с огромной скоростью, но все до сих пор используют эти вещи, как будто они просто уплывают. Мы знаем, что эти новые лампочки отключают электричество, но откуда они берутся? Китай? Венгрия? С ними нужно обращаться как с токсичными отходами, потому что они содержат ртуть. Итак, кто подвергается воздействию этих химикатов, когда они производятся, и каковы экологические последствия в Китае или Венгрии? Какой компромисс с точки зрения доставки их на большие расстояния, чтобы сэкономить немного электроэнергии?

Я также неравнодушен к книге Селлафилда, потому что я думаю, что она раскрывает способы, которыми мы являемся расистами.Мы предполагаем, что европейцы белые и поэтому более рациональны, чем другие народы, и чтобы найти что-то странное, необъяснимое и бесчеловечное, мы должны отправиться на более темный континент.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы когда-нибудь беспокоились, что это может показаться полемикой?

РОБИНСОН

Эх! Не входит в число моих забот. Я был зол, когда писал эту книгу. Ничего не произошло, чтобы заставить меня иначе относиться к вопросам, которые я в нем затронул. Селлафилд сейчас только больше.

ИНТЕРВЬЮЕР

Родина появилась во время более чем двадцатилетнего разрыва между Housekeeping и Gilead . Почему вам понадобилось так много времени, чтобы вернуться к написанию художественной литературы?

РОБИНСОН

Во многом благодаря опыту написания Родина-мать я начал то, что было равнозначно попыткам перевоспитания. После всех этих лет учебы в школе я почувствовал, что мало что знаю, чему можно доверять, и я не хотел, чтобы мои книги стали еще одним притоком в море бессмыслицы, что на самом деле является тем, что составляет большинство общепринятых взглядов.Я не настолько наивен, чтобы воображать, будто я избежал этой участи, за исключением единичных случаев и мелких подробностей. Но исследования и критика, которые я сделал, в некоторой степени помогли мне придерживаться собственного мнения, и это было чувство, которое мне нужно было достичь, прежде чем я смог получить удовольствие от написания художественной литературы.

ИНТЕРВЬЮЕР

Однажды вы сказали, что «исходите из предположения, что различия, доступные нам в этом мире, распределяются не между хорошим и плохим, а между плохим и худшим.«Вы когда-нибудь беспокоились о том, что вы слишком пессимистичны?

РОБИНСОН

Боюсь, что я недостаточно пессимистичен. Моя собственная жизнь полна глубокого удовлетворения, и я отвлекаюсь от того факта, что мир не в лучшей форме. Я, например, дорожу временем, и по большей части я контролирую свое время, которое, с моей точки зрения, является показателем очень высокого уровня жизни. В какой-то момент я создал для себя искусственный тропик, где мог делать именно то, что хотел, и получать за это вознаграждение.В моем существовании есть пуританский гедонизм.

ИНТЕРВЬЮЕР

Пуританский гедонизм?

РОБИНСОН

Я читал такие книги, как Идея святого: исследование нерационального фактора в идее божественного . О, потрясающе. Я почти никогда не делал того, чего бы мне не хотелось. Моя жизнь была устроена так, чтобы удовлетворить любое мое стремление к силе десяти или сотни. Я могу разобраться в своей необъяснимой удаче, только предположив, что это означает, что у меня есть особые обязательства по ее использованию.

ИНТЕРВЬЮЕР

В отличие от того, чтобы всегда хотеть большего или чего-то еще?

РОБИНСОН

Не думаю, что мне нужно что-то еще. Например, я вроде как одинокий. Это не оправдает всех надежд, но для меня это прекрасная вещь. Я осознаю удовлетворение от более социально запутанного существования, чем я культивирую, но я провожу дни, не слыша другого человеческого голоса, и никогда его не замечаю. Я этого не боюсь. Единственное, чего я боюсь, так это сильной привязанности к нему.Это предрасположенность моей семьи. Мой брат одинокий. Моя мать — одиночка. Я рос с уверенностью, что величайшая привилегия — побыть одному и иметь столько времени, сколько хочешь. Это были сливки существования. Я обязан всем, что я сделал, тому факту, что мне очень легко быть одному. Для писателя это хорошая предрасположенность. И книги — хорошая компания. Нет ничего более человечного, чем книга.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы были близки с Фрэнком Конроем до его смерти.Вы близки с другими писателями?

РОБИНСОН

Социальная жизнь Iowa Workshop, кажется, до некоторой степени изменилась. Среди нас сейчас самые тихие. Это замечательный преподавательский состав, прекрасная рабочая среда, и мне нравится, как студенты, которые приходят ко мне, готовятся окружающими меня людьми, но у меня есть чувство безотлагательности в том, что я хочу сделать, и я дисциплинирую себя тем, что держась за себя. Это прекрасная возможность познакомиться с этими людьми, но мне нужно заниматься другими делами, на что уходят часы, дни, недели.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы всегда чувствовали эту срочность или это что-то новое?

РОБИНСОН

Немного новенькое. Много лет назад я был моложе, чем сейчас.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы сказали, что чтение сноски в книге Джонатана Эдвардса «Великая христианская доктрина защиты первородного греха» изменило ваше сознание. Какая была сноска?

РОБИНСОН

Это не слишком привлекательное название для эссе, но в нем он говорит о произвольности самого «бытия».Он использует метафору отраженного света Луны, который мы видим как непрерывный свет. Тем не менее, это не является внутренним; он постоянно обновляется как свет. Ни один физик не может сказать вам, почему вещи остаются такими, какие они есть, почему один момент следует за другим. Реальность, в которой мы живем и относимся к ней как к старой обуви, удивительно произвольна.

ИНТЕРВЬЮЕР

Включает ли этот произвол сверхъестественное?

РОБИНСОН

Слово «сверхъестественное» меня не слишком убеждает.Мне не нравится идея мира как инкапсулированной реальности с избирательным вторжением в нее. Реальность, которую мы переживаем, является частью всей ткани реальности. Делать вид, будто Вселенная где-то еще что-то делает, на самом деле неверно. Мы прямо в центре этого. Совершенно зависимый от него, полностью им определяемый. Если вы читаете кого-то вроде Уоллеса Стивенса, он, по сути, говорит то же самое.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы верите в загробную жизнь?

РОБИНСОН

Я предполагаю бессмертие, но религия не учит меня предполагать бессмертие.Я предполагаю бессмертие, и это укрепляет религию. Но есть качественная разница между реальной встречей со смертью и абстрактным размышлением о смерти. По милости Божьей, до сих пор это было для меня абстрактным понятием.

ИНТЕРВЬЮЕР

Это не дает вам уснуть по ночам?

РОБИНСОН

Нет, у меня доброжелательная бессонница. Я просыпаюсь, и мой разум сверхъестественно ясен. В мире тихо. Я умею читать или писать. Вроде украденное время.Кажется, у меня двадцать восемь часов в день. Когда я действительно думаю о смерти, мысль о том, что жизнь будет продолжаться без меня, вызывает у меня тоску. Так много всего, чего стоит скучать: истории и архитектуры! Но он не будет скучать по мне.

ИНТЕРВЬЮЕР

Является ли религия способом утешиться перед лицом смерти?

РОБИНСОН

Вера всегда звучит как акт воли. Честно говоря, я не знаю, что значит вера в Бога. Для меня этот опыт — это больше чувство Бога.Нет ничего более чудесного, чем тот факт, что у нас есть сознание, делающее мир понятным для нас и движимое прекрасным.

ИНТЕРВЬЮЕР

Кто-то однажды сказал, что с христианством должна быть проблема, потому что четыреста деноминаций спустя они все еще не могут понять это правильно.

РОБИНСОН

Люди в церквях беспокоятся об этом, но станем ли мы богаче утратой католицизма? Станем ли мы богаче после потери квакеров? Разве это не правда, что каждая из этих традиций выражает христианство так, как другие традиции не могут? Он призматический.

Религия, однако, представила себя в некоторых крайне непривлекательных формах. Он вовлекал людей в такие волнения, которые не выглядят привлекательными для их соседей. Люди кажутся глубоко предрасположенными к религии, но не очень хороши в этом.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы когда-нибудь подвергали себя цензуре, чтобы соответствовать религиозным стандартам?

РОБИНСОН

Дело не столько в том, что я себя подвергаю цензуре — мне приходится подталкивать себя чаще, чем нет.Я просто погружаюсь в то, о чем думаю, и забываю о существовании других людей. Я просто не поступаю правильно с людьми при любых обстоятельствах. Дело не в том, что моя религия тормозит меня, дело в том, что моей религии не всегда достаточно, чтобы преодолеть определенные мои недостатки, которые имеют тенденцию к солипсизму.

ИНТЕРВЬЮЕР

Вы чувствуете, что что-то упустили в жизни?

РОБИНСОН

Всегда есть что-то, чего мне не хватает.Я, например, должен больше путешествовать. Прошлой осенью я поехал в Париж, что стало для меня большим переездом. Я летал на Air India, что само по себе было замечательным. Я прекрасно провел время во Франции и подумал, что мне следует делать это почаще. Но потом я прихожу домой и думаю, что у меня есть вся эта работа. Посмотри на все эти книги, которые я не читал. Честно говоря, вы доходите до определенного момента в своей жизни, когда можете делать необычные вещи с помощью своего разума. Итак, я думаю, сделайте их.

25 недооцененных книг по убеждению, влиянию и пониманию человеческого поведения

Чтение хороших книг остается высшим «лайфхаком» — знание, на сборку которого часто уходили годы, можно использовать за считанные часы.

Я не могу придумать лучшего способа расширить возможности вашего обучения (и вас самих), чем это. А как профессионалу, руководителю или предпринимателю чем больше вы знаете о том, как работают люди, тем лучше.

Проблема в том, что при поиске новых чтений списки часто заполняются книгами, о которых все уже знают. Сколько еще рекомендаций Cialdini Influence вам нужно, прежде чем вам надоест его видеть?

Как ненасытный читатель умных книг о влиянии и убеждении (не ограничиваясь академическим освещением), я подумал, что смешаю их с несколькими недооцененными предложениями, которые вы не увидите на большинстве книжных полок.

1. Человек и ситуация

На мой взгляд, это лучшая книга, к которой было прикреплено имя Малкольма Гладуэлла. Это одна из основополагающих работ в социальной психологии, которую, возможно, затмила только работа Элиота Аронсона The Social Animal .

Авторы сочетают в себе глубокие академические знания с интересным письмом. Странный, но, возможно, точный способ описать это так: это как учебник для колледжа, который вы действительно хотите прочитать!

Отзывы кажутся излишне положительными, но, честно говоря, они оправданы.Один из моих любимых:

«После прочтения этой книги я почувствовал, что лучше разбираюсь в социальной психологии, чем после года обучения на курсах для получения докторской степени».

Купить книгу

2. Да! (50 научно доказанных способов быть убедительным)

Не поймите меня неправильно, мне очень понравилась эта книга, но предупреждаю, что ее следует использовать в качестве дополнения к другим «более мясистым» записям в этом списке.

Хотя книга информативна, исследования довольно быстро замалчиваются, и отдельному исследованию не придается особого значения.Это действительно отличное прочтение «кроличьей норы»: вы узнаете об исследовании, узнаете о нем больше, найдете больше связанных исследований и «упадете в кроличью нору» в поисках нового материала.

Это отличная отправная точка для изучения различных исследований, связанных с убеждением.

Купить книгу

3. Креативная реклама

В этой книге Pricken дает пошаговое описание эффективных объявлений, замечательно объясняя, почему эти объявления так эффективны.Возможно, это книга, которую я чаще всего рекомендовал маркетологам в последние месяцы.

Он красиво оформлен, и вы сможете откровенно взглянуть на саму рекламу — о, как мне нравится, когда теория выбрасывается в окно в пользу реальных примеров.

Купить книгу

4. Искусство взлома человека

Хотя эта книга специально посвящена социальной инженерии (сюрприз!), Существует множество психологических аспектов, которые превращают ее в очень интригующее чтение о влиянии.

Книга имеет несколько антагонистический тон, но соответствует теме. Людей называют «жертвами», а действия определяют как «эксплойты» и «атаки», потому что это то, что анализируется.

Но это не должно удерживать вас от чтения — это все равно, что смотреть сериал, где бывший вор показывает домовладельцам, как легко было проникнуть в их дом. Однако здесь взломом подменяет человеческие манипуляции. Это не книга, которую вы читаете для копирования определенных методов; это то, что вы читаете, чтобы понять .

Купить книгу

5. Психология изменения отношения и социального влияния

Обобщая эту книгу одной фразой, я бы назвал ее более академическим влиянием. Он требует очень научного подхода к психологии влияния, но, возможно, немного менее практичен, чем работа Чалдини.

Для истинного академического понимания убеждения эта книга просто фантастическая.
Его очень рекомендовал мой бывший профессор, и я рад, что подобрал его.

Купить книгу

6. Очарование

Я не буду называть эту книгу «увлекательной», используя слишком ужасный каламбур.

Здесь Салли Хогсхед объясняет, как такие элементы, как повествование и моделирование, имеют такое сильное влияние, и оставляет читателям практические планы игр, чтобы привлечь внимание.

У меня есть два комментария к творчеству Хогсхеда: первый — это небольшая критика, поскольку в книге часто делается попытка взять устоявшиеся идеи и заставить их звучать совершенно по-новому.

Второй полон похвалы: вы хотите назвать книгу « Восхитительный », только если она переворачивает страницы, и письмо Салли определенно зацепит вас до конца.

Купить книгу

7. Числа правят вашим миром

Эта книга, вероятно, самая уникальная из всех книг, которые я рекомендую здесь.

Он объединяет статистику, убеждение и психологию, и посредством четкого письма обращается к тому, что может быть невероятно скучной темой для некоторых читателей (применение статистики и ее влияние на вас) и превращает ее в действительно легкую для чтения.

Я подошел к этой книге, ожидая, что буду медленно ее просматривать, но есть масса отличных примеров, и Фунг проделывает завидную работу, используя рассказы, чтобы донести свою точку зрения.

Если вы «любитель чисел» (или девушка) или просто хотите посмотреть на статистику и ее участие в текущих делах, эта книга вам понравится.

Купить книгу

8. Понимание кнопок покупки в мозгу вашего клиента

Это одна из лучших книг для начинающих для тех, кто интересуется нейромаркетингом, в дополнение к книге Роджера Дули Brainfluence .

Следует учитывать две вещи: книгу очень легко читать; исследования не цитируются подробно, и их содержание можно легко использовать. Однако, если вы не новичок в этой сфере, описание может быть слишком упрощенным.

Если вы ищете введение, но еще не читали такую ​​многолетнюю классику, как Influence (для вас есть еще одна ссылка), то это прочное чтение.

Купить книгу

9. Рекламируемый разум

Эту книгу нелегко читать.При этом, если вы сумеете пройти через это, это будет награда.

Дю Плесси приводит убедительные аргументы и часто углубляется в философские темы — не для слабонервных, чтобы убедиться!

Однако это невероятно резкое освещение пересечения нейробиологии и рекламы.

Один рецензент назвал это книгой, в которой «когнитивная наука встречается с Мэдисон-авеню» — подходящее описание, которое на самом деле раскрывает довольно многое из того, чем вы собираетесь заняться.

Купить книгу

10. Фирменная стирка

Это один из тех интригующих пересечений между пониманием маркетинга, чтобы использовать его в своих предпринимательских начинаниях, и простым пониманием того, как бренды пытаются убедить вас.

Некоторые примеры не такие умопомрачительные (в продуктовых магазинах используются ящики, чтобы фрукты казались «свежими с фермы»), но другие действительно интересны.

Мне жаль, что Линдстрем не проводил более подробного анализа каждого исследования, поскольку он, кажется, принимает каждое за чистую монету.При этом процитированные исследования действительно интересны и очень показывают, как легко маркетологам обмануть нас (позор!).

Купить книгу

11. Компас удовольствия

Загрузите этот субтитр:

Как наш мозг вырабатывает жирную пищу, оргазм, упражнения, марихуану, щедрость, водку, учебу и азартные игры так хорошо

Это методический академический подход к ответам на такие вопросы, как, например, почему сигареты вызывают такое привыкание.

Хотя книга позиционируется как руководство к пониманию природы зависимости, каждый уйдет с общим пониманием убеждения и продуктов, формирующих привычку.

Купить книгу

12. Мозг покупателя

Есть еще одна книга Линдстрома под названием « Buyology », которая часто настоятельно рекомендуется при обсуждении книг подобного рода, но я бы сказал, что вам следует пропустить эту книгу и взять эту вместо нее.

Pradeep дает отличный обзор развивающегося нейромаркетингового пространства и делает это с множеством хороших конкретных примеров.

Мне это особенно понравилось, потому что во многих книгах просто цитируются имеющиеся исследования; Как парень, который регулярно читает исследовательские статьи, я ценю возможность познакомиться с новыми исследованиями, но я мог бы просто прочитать их сам.

Эта книга избегает этого, делая дополнительный шаг через возможные методы реализации; Как бы мне ни было неприятно называть вещи «действенными», в данном случае это уместно.

Купить книгу

13. Эффект Люцифера

Эта книга посвящена результатам легендарного Стэнфордского тюремного эксперимента.

Если это исследование каким-либо образом увлекло вас, вам нужно проверить эту книгу. По сути, он предлагает взглянуть изнутри на большую часть данных исследования, включая стенограммы.

Это захватывающий взгляд на то, как даже «нормальные» люди выполняют определенные роли в ситуациях, которые многие из нас с трудом могут себе представить (или хотели бы отрицать).

Последняя глава также весьма интригует для тех, кто знаком с экспериментом: автор излагает программу, предназначенную для создания сопротивления стратегиям контроля над разумом.

Страшный материал, но захватывающее, открывающее глаза чтение.

Купить книгу

14. Повиновение властям

Это еще один «рассказчик» об увлекательном, провокационном и ужасающем психологическом исследовании, известном как эксперимент Милгрэма (в честь ведущего исследователя).

Если вы не знакомы с исследованием, оно предназначалось для проверки того, будут ли люди подчиняться авторитету, даже когда их просят сделать что-то, что, как они понимают, было неправильным (в данном случае, шокируя других участников или, по крайней мере, полагая, что они были) .

В нем подробно описаны многие случаи, когда участники демонстрировали признаки тяжелого стресса, но продолжали применять электрошок, когда актеры в другой комнате (притворяясь другими испытуемыми) кричали от боли.

Эту книгу необходимо прочитать для понимания конструкции и опасностей абсолютного подчинения властям — считайте эти записи «руководствами по безопасности» для убеждения и влияния.

Купить книгу

15. Вне характера

Что именно происходит, когда кто-то «ломает» персонажа?

Персонаж даже конкретен, или он больше похож на оттенок серого?

Я нашел эту книгу действительно увлекательной тем, что она сосредоточена исключительно на характере и психологии того, как внешние события влияют на него.

«Нормальная» жизнь (не обязательно скучная жизнь, но по сравнению с ней на одну крайность меньше) часто затрудняет понимание этих крайностей, и в этой книге рассматривается множество примеров, которые показывают нам, что если бы мы были в аналогичных обстоятельствах , мы, скорее всего, будем действовать аналогичным образом.

Отличные примеры, отличные исследования и большая концентрация делают это обязательным к прочтению.

Купить книгу

16. Чужие сами себе

Если эти книги о мозге чему-то нас и научат, то это, вероятно, следующее:
Ваше сознание не всегда под контролем.

Эта книга — один из самых больших толчков в этой категории понимания этой концепции; Это определенно книга по психологии, но она также затрагивает сферу философии.

Честно говоря, я не нашел это исследование столь же убедительным, как некоторые другие подобные книги, но вопросы, поднятые Уилсоном, безусловно, являются одними из моих любимых.

Купить книгу

17. Ловкость разума

Основная проблема, которой посвящена эта книга, — это , как мы находимся под влиянием, причем авторы очень конкретно рассматривают иллюзии «магии» и некоторые связанные с ней исследования в области нейробиологии.

Эта книга читается как «Психология магии», и если это звучит для вас интересно, ее необходимо прочитать.

Что касается практичности, я бы сказал, что эта книга — еще одна из тех книг, которые посвящены пониманию, и благодаря этому пониманию можно найти некоторые практические применения.

При этом для меня это было определенно интересно, и это одна из самых необычных книг в этом списке.

Купить книгу

18. Почему мы покупаем

Я согласен со многими рецензентами этой книги в том, что она заканчивается… так сказать, без происшествий.Это очень выгодно для компании автора, что сильно разочаровало.

Остальная часть книги исключительна. Интересно увидеть некоторые актуальные данные о том, как люди совершают покупки. Некоторые из примеров определенно очаровали меня, особенно в тех сферах бизнеса, в которых я ничего не понимаю, например, в продакт-плейсменте в продуктовых магазинах.

Купить книгу

19. Невидимая горилла

Книга, посвященная раскрытию бесчисленного множества способов, которыми наша интуиция может нас обмануть; но это гораздо больше, чем просто перечень человеческих недостатков.

Шабрис и Саймонс объясняют, почему мы поддаемся этим повседневным иллюзиям и что мы можем сделать, чтобы защитить себя от их воздействия.

Это совместная работа нескольких исследователей с широким спектром открытий в области внимания, восприятия, памяти и рассуждений, которые показывают, как ошибочная интуиция часто приводит к неприятностям.

Название книги основано на этом печально известном видео об избирательном внимании:

Купить книгу

20.Методы убеждения

Подробный анализ мотивации потребителей, подкрепленный соответствующими проверенными когнитивными исследованиями.

Предпосылка книги — развитие стратегии МЕТОДЫ, состоящей из следующего шага:

• Формируйте их восприятие
• Выявить конгруэнтные отношения
• Спровоцировать социальное давление
• Приучите свое сообщение
• Оптимизируйте свое сообщение
• Движение вперед
• Поддерживать их соответствие

Используемый язык, как и во многих книгах по маркетингу, поначалу отталкивает, но предлагаемое приложение этично и подходит для всех маркетологов.

Купить книгу

21. Признания рекламщика

Как и в случае с печально известным теперь Breakthrough Advertising , эта книга содержит глубокое понимание психологии, без научных исследований.

В этом нет необходимости, когда в центре внимания книги — похвальная карьера Огилви как одного из величайших рекламщиков отрасли.

Прочтите его вместе с другой неувядаемой классикой, Scientific Advertising , и вы получите уроки из двух самых хваленых книг по маркетингу / копирайтингу всех времен.

Незаменим для тех, кто хочет понять и практиковать искусство убеждения.

Купить книгу

22. Безмолвный язык лидеров

Никогда бы не подумал, что порекомендую книгу с «языком тела» в подзаголовке, но доктор Кэрол Гоман написала то, что должно быть лучшим освещением психологических идей, применимых к личному общению.

Роль лидера требует этичного использования убеждения, чтобы выявить лучшее среди часто очень изменчивой команды.То, как вы общаетесь, становится не менее важным, чем то, что вы общаетесь.

В своей работе доктор Гоман предлагает несколько прагматичных и понятных советов по улучшению коммуникации, которые могут выявить «последние 10%» в людях, что делает хороших сотрудников отличными.

Купить книгу

23. Как добраться до «Да»

Это великолепное чтение об утилитарной переговорной тактике; хотя ссылки могут быть датированы (первоначальное издание было опубликовано 30 лет назад), приложение выдерживает испытание временем.

Практически необходимая литература для отделов продаж и [успеха клиентов] (/ helpu / customer-success /), но полезна для всех, у кого мимолетный интерес к выходу за рамки «переговоров для чайников».

Купить книгу

24. Искусство поля

Мысль о создании питча в лифте пугает многих.

Хотя вы, возможно, никогда не попадете в точно такую ​​же напряженную ситуацию в своей карьере, почти всегда будут моменты, когда вам нужно «продать» идею, даже если она хорошая.

В этой книге делаются проницательные и очень уравновешенные наблюдения о том, какие элементы действительно составляют успешную презентацию.

Вам не нужно быть основателем стартапа, который собирается предложить ангелу для продажи, но если да, обязательно возьмите эту книгу, а затем посмотрите это пародийное видео, чтобы успокоить свои нервы:

Купить книгу

25. Продажа невидимого

Для правильного читателя эта книга будет на вес золота.

Услуги по продаже — «невидимое» — не были подробно рассмотрены в некоторых из наиболее выдающихся книг по продажам, которые я читал, таких как SPIN Selling или The New Strategic Selling.

Если вы работаете в агентстве или консалтинговой компании, или ваш бизнес продает услуги / производственные консультации, вы найдете эту информацию бесценной, особенно если сравнить ее с другими книгами по продажам.

Те, кто продает товары, должны ссылаться на две книги, которые я упомянул выше; тем, кто работает в сфере услуг, это книга, которую вы так долго ждали.

Купить книгу

Недостаточно? У нас есть другие предложения…

Для меня было честью делиться со всеми вами замечательными книгами; вполне уместно, что для нас это практически превратилось в повторяющуюся серию.

Если вы пропустили наши предыдущие статьи, обязательно ознакомьтесь с 25 культовыми классическими книгами для предпринимателей и нашим обзором 15 книг по обслуживанию клиентов, которые должен прочитать каждый.

А ты? Что ты читал в последнее время?

.